Михаил Миляков - Лавина

Диссертация же? Что ж, диссертация… Если самую квинтэссенцию брать — настолько кухня наша, именуемая уважительно НИИ, сделалась отвратительна, но еще более сам себе…

Ну а если без предвосхищающих оценок и по порядку, то события развивались таким примерно образом. Некоему товарищу срочно потребовалась кандидатская степень. В прожекте намечалось его участие в весьма ответственном и эффектном предприятии и, конечно, чрезвычайной важности исследованиях. Однако без научной степени неудобно, другие, со степенями, по земле ходят, а он… Как помочь? Науку вовсе профанировать не годится. И тогда шеф, хоть стар, да удал, сыскал выход. У Невраева тема по профилю, результаты бесспорные, осталось всего ничего, написать да оформить. Призвал, объяснил ситуацию. Космос! Срочное задание! Да вежливенько, просительно: «Вы же талант, Сергей Васильевич, вы молоды, полны творческой энергии, шутя сработаете по другой теме. Поддержка будет обеспечена на самом высоком уровне». Ладно бы, приказным порядком или обманно, вовсе нет. Еще намек был сделан многозначительный о родственных отношениях будущего соискателя. И сыр выпал из Сергеева горла.

Даже помогал дотянуть, преисполненный горячим стремлением довести до конца благое дело. Материалы, графики, уйму карточек с результатами опытов, каждый отнюдь не с потолка и не за здорово живешь (не говоря уже, сколько отрабатывал методику, отлаживал аппаратуру) — все хозяйство предоставил в полное имярек распоряжение. Собственноручно и без никаких понуканий.

Месяц, другой ходил именинником, радуясь и гордясь самопожертвованием, альтруизмом, а в глубине, что греха таить, и дружеским, скажем так, расположением человека, о котором в скором будущем заговорят как о герое. Новые области знания, новые уровни достижений всегда вызывают повышенный интерес и естественный и справедливый пиетет.

На защите не присутствовал, закрытая была защита в неведомом номерном институте, пропуск-приглашение почему-то не прислали, напоминать счел неэтичным. На банкет не пошел, как-то вдруг не захотелось. Хотя сообщено было, что в списке фигурирует. Вот и вся история.

Дальше? Что же дальше — ну, дамы институтские, от которых никогда и ничто укрыться не может, поглядывали на него некоторое время с явным интересом, ожидая громких событий, удивительных назначений. И он тоже как-то все не мот выйти из праздничного настроения. Словно бы и впрямь хорошенькую звезду с неба уволок, как однажды без обиняков было ему заявлено. (Ни о какой жертвенности ни он, никто другой и думать не думали.) Недели проходили за неделями, складывались в месяцы. Работа? Делал разную проходную мелкоту. Наконец не вытерпел, завел с шефом разговор о диссертации. Шеф был любезен, расспрашивал про всякую всячину, о выступлениях жены — бывал, бывал на спектаклях с ее участием, как же! — проявил изрядное знание танца, вспомнил кое-какие древние анекдотцы, щегольнул былыми шалостями, одним словом, выказал себя подлинным балетоманом и приятным собеседником. Чаем вкуснейшим с домашним печеньем (Инночка-секретарша — большая искусница) угощал. С темой же просил повременить. Есть, но положа руку на сердце, не слишком диссертабельна, для него он подыщет нечто действительно интересное и перспективное. Сергей было: как же так, он надеялся… Но шеф потерял к разговору всякий интерес. Покуда же, чтобы время зря не пропадало… И подсунул давно валявшееся задание (другие сумели благополучно отбрыкаться), с заведомо отрицательными результатами, которые только и требовалось подтвердить.

А там с удивлением и обидой начал Сергей ощущать, что отношение к нему и вообще начало меняться. Сперва как бы только снисходительные подтрунивания, а там и насмешки. В смысле — задумал-де прыжок на высокую орбиту и весьма ловкий ход конем произвел, ан и не вышло. Но это он потом, задним числом сообразил. Тогда же, не умея разобраться в тайных пружинах, о многом не зная, другое недооценивая, а вкупе не видя причин такой напасти, злился, и страдал, и распалялся от глухого безразличия шефа и уколов тех, кто еще недавно выказывал и внимание и расположение.

Конечно, хорош, слона-то и проглядел. Уже потом, порядочно времени спустя, ожидая приема у высокого начальства в связи с новыми своими экологическими заботами, встретил весьма приятного, разве только чересчур шустрого и любопытного молодого человека — референтом был или чьим-то секретарем, а не то помощником, так никогда и не мог разобраться, но имел отношение к его прежнему НИИ и министерству тоже. Самая же отличительная черта — все про все и всех знал. Он-то и объяснил Сергею с искренним удивлением, хотя и несколько свысока, одновременно задавая свои вопросы и вопросики: «Как, неужели не знали? Да не может того быть! Давно не новость. Как, эта фамилия ничего вам не говорит? Ну знаете!.. И портреты в газетах были, и некролог. Да нет, не его, да вы что, представить себе не могу! А тот ваш дебитор, несостоявшийся герой ваш переведен в небольшой среднеазиатский городок, где его знания используются на местном заводе по производству безалкогольных напитков».

Но это, как уже сказано, Сергей Невраев узнал, когда все ушло на круги своя и остался лишь, так сказать, исторический интерес. В описываемое же время, о, многое еще предстояло Сергею пережить и испытать. Самый разгар страстей, когда началась кампания против шефа и Сергей отказался в ней участвовать. У многих накипело, ждали подходящей ситуации да хорошенького материальца. За Сергея и ухватились. Просили, объясняли, улещивали и требовали. Как не понимает, в его же прежде всего интересах, срочно чтобы отправлялся в министерство изничтожать злодея. Коллектив поможет. Момент наиоптимальнейший. А Сергей ни в какую. Уперся что баран в новые ворота. Ладно, боишься сам, тогда подпиши. И сунули отлично сработанную «телегу». И мотивировано ловко, и острые углы обойдены, заодно кое-какие имена и необязательные фактики опущены, тон сожалеющий и убийственный одновременно — рука многоопытная потрудилась. Но Сергей Васильевич и тут пожелал остаться при пиковом интересе, что, заметим, окончательно и бесповоротно восстановило коллектив против него.

Случаются дни, недели, месяцы, когда сознательно и бессознательно делаешь все непременно во вред себе и своим присным. (Именно во вред — так расценили и Воронов и Регина.) Составил на первый взгляд совершенно без надобности, не говоря уже, что никто его к тому не понуждал, справочку, в которой черным по белому указал, что работа, связанная с исследованием того-то и того-то, которую предполагал использовать в качестве кандидатской диссертации, была им не завершена в связи с неудачами и несовершенством предложенной им методики, а потому он, такой-то, счел своим долгом отказаться как от дальнейшей разработки указанной темы, так и ото всех предварительных наметок. Справочку подписал и снес в профком, где долго не соглашались ее принять, уговаривали, удивлялись и хотели отправить его восвояси. Может человек сжечь сам свои корабли или не может, хотел он крикнуть. Но вместо этого пустил в ход угрозу обратиться в вышестоящую организацию. Угроза подействовала.