Христина Давидова - Жила в Ташкенте девочка

— Увезли?

— Вот в том-то и дело, что вряд ли, скорее всего, где-то спрятали. Ну вот, с тех пор за этим парком все время наши наблюдают. Детдом тут устроили, а заведующий — наш, военный, большевик. Он обо всем предупрежден. И воспитатели — не все, конечно, а некоторые. Мне все время хотелось самому все осмотреть. Нияз теперь там не показывается, чтобы не пугать этих контриков.

— А почему они контрики, откуда ты взял? — все еще не соглашался Митя, хотя видно было, что он заинтересовался Васиным рассказом.

— Проследили их, с кем они встречаются… С разными там… басмачами, с одним английским типом, с попом. А тут еще… — Вася замолчал, потом, положив руку на мое плечо, сказал: — Как-то, когда вы в прятки играли, Иринка в пустой сундук спряталась. Она такой разговор слышала: Булкин и этот сторож оружие вывозить собираются. Мы ей никто не поверили, а мама сегодня приехала, пошла в Чека к Сафронову и ему рассказала, и все, что Иринка говорила, оказалось правдой.

Тут я посмотрела на Вальку, и сердце мое растаяло. Глаза его молили о прощении, он обхватил мою руку и стоял молча.

— Мне давно хотелось самому посмотреть, потому я и пошел сегодня с вами. Когда мы пришли туда, я ушел от вас и весь парк обошел. Думал, может, я найду, где зарыто оружие. Ведь в доме же все искали, Нияз и товарищ Першин. Нет, ничего я такого не заметил и карагача с дуплом нигде не видел.

— Он же весь желтый, тот карагач! — воскликнула я. — Вот не пошел со мной, когда я звала.

— Ну вот! — засмеялся Митя. — Вы что же думаете: в дупле оружие спрятано? Да еще целая куча?

Все растерянно молчали и переводили взгляд с Мити на Васю.

— Ну хорошо, — заговорил опять Вася. — Почему Булкин Иринку от дупла тащил? Почему говорил нам, что девчонки никакой не было? А как он нас выпроваживал? Э, Митька, тут что-то неладно…

— Это правда. Тут что-то не так, — согласился Митя и задумался.

Мы, мелкота, смотрели на больших, Митю и Васю, с полуоткрытыми ртами. Меня-то больше всего беспокоила девочка Пана. Я все время боялась, что Вася из-за оружия забудет о ней.

— Пойдем с тобой поищем, — робко потянула я брата.

— Ну, если сторож контра, он вас все равно туда не пустит. Ведь он же у ворот стоит. Но послушай, Васька, там же не одна контра, заведующий же наш, воспитатели! Нет, лучше уж заведующего найти: в воспитатели, может быть, кто-нибудь из ихних нанялся. Заведующему скажешь — не ошибешься. Они там, наверное, уже хватились девчонки. Когда мы уходили, всех ребят на большом дворе собирали. Но как же туда пройти? — Митя почесал затылок. — Не обязательно тебе говорить, зачем идешь. Скажи, записку заведующему принес или еще что-нибудь. Придумать надо.

— Скажу, забыл что-нибудь во дворе. Или… ну что-нибудь придумаем.

— Знаешь, Вася, — несколько смущенно сказал Митя, — мне самому охота на то дерево поглядеть, да с теткой связываться неохота, и так влетит, что я ушел. Хочешь, мы Иринку с собой возьмем, а ты ступай разыщи заведующего и все расскажи.

— Да как же Иринку увести, — с сомнением сказал Вася, — она же показать должна: вдруг мы без нее дерево не найдем?

— Вы идите, а мы с Иринкой останемся, — сказала любопытная Глаша. — Меня дома никто не хватится. Отец дежурит, Файка в Никольское за помидорами уехала, а мамка придет вечером. Мне и не влетит. Я останусь.

Я вцепилась в Глашину руку и посмотрела на Васю. Сейчас, когда пришла пора возвращаться в опостылевший парк, я снова поникла. Значит, я была трусиха и тут же упрекнула себя за это. А Паночка Мосягина? Найдут ее без меня? Мне, правда, пришло еще в голову, что и сама-то я теперь плохо представляю, как в тех зарослях огромного старого парка, среди множества толстых деревьев, я найду тот самый карагач…

Валька дернул меня за рукав и посмотрел виновато:

— Я бы тоже с тобой остался…

— Не можем мы с тобой остаться, — с сожалением сказала Галя. — Нас мама ругать будет. Ей Юрка ничего делать не дает.

Вот как? Всем им казалось, что другие дела гораздо важнее: Юрку нянчить, розы продавать. Может, они плохо поняли, что происходило что-то очень значительное, даже страшное?

Мы с Глашей, взявшись за руки, стояли около Васи, а остальные ребята растерянно смотрели на нас. Митя махнул рукой и повернулся к нам спиной, казалось, он уже уходит. Потом вернулся.

— Вась, — сказал он, — ты вот чего… Ты девчонок посади вот хоть здесь, на крылечко, а сам пока один туда иди. Сторож как увидит Иринку, ни за что не пустит, сразу поймет. А уж потом, если понадобится, ты за ней придешь.

В Митиных словах звучало неподдельное участие и беспокойство, и хмурое Васино лицо прояснилось. Я поняла, что и он был удивлен, что ребята нас оставляют. Вася кивнул и протянул Мите руку.

— Слушай, Митька! А ведь тебе до Гоголевской небольшой крюк сделать надо?

— До Гоголевской? — обрадовался Митя. — Никакого крюка, два шага. Пойдем отсюда другой дорогой, к скверу, а оттуда рукой подать.

— Ага! — размышлял Вася. — А Сафронова ты не знаешь?

— Сафронова? Нет, не знаю.

— Ну, ты как войдешь в Дом свободы — там спроси. Только обязательно Сафронова.

— Или Чурина, — оживилась я.

И Вася кивнул головой:

— Правильно, Сафронова или, если Сафронова не будет, можно Чурина.

— Только, Вась, — я притянула его к себе и шепнула на ухо, — скажи, чтоб не Рушинкера.

— Сафронова. Запомню, — твердо сказал Митя.

— Вот-вот, или Чурина. А если Нияза там встретишь, то тоже можно все без утайки, хорошо?

— Мы всё запомнили! — радостно сказали Валька и Галя.

У всех уходящих лица сразу прояснились. Им очень хотелось быть полезными хоть чем-нибудь.

И тут мы расстались. Полкан рванулся было за уходящими, но потом удивленно поднял одно ухо и вернулся ко мне.

Вася потрепал меня по без того растрепанной голове, вытер мне заплаканное лицо моим же подолом, заставил нас с Глашей сесть на чужое крылечко и уже после этого, держась поближе к стволам тополей, пошагал обратно к детскому дому.

— Давай поиграем в «классы», — предложила Глаша, когда улеглась пыль после ушедших ребят.

— Неохота.

— И мне неохота, — согласилась Глаша. — А хочешь в галечки?

Она достала из кармана камешки, один подбросила, четыре быстро положила на ступеньку и успела поймать первый. Когда пришла моя очередь, у меня ничего не вышло. Я разроняла все камешки. Руки были вялые, потные, даже чуть дрожали. Глаша без ворчания сама собрала свои гальки, положила их в карман.

Мы сидели на крылечке молча. И тут из-за угла появился Вася. Мы вскочили. Лицо его было красным, потным, даже пряди волос ко лбу прилипли. Он присел на край крыльца и сердито перевел дыхание. Я даже сначала побоялась спросить, что случилось, потом не вытерпела: