Георгий Шошмин - Возвращение в жизнь

Женщина слушала, курила, еще задавала вопросы, и через полчаса, извинившись, что оторвала Виктора Дмитриевича от работы, ушла.

Следующим утром явился начальник снабжения, потребовал точный список всего необходимого для мастерской:

— Марина Ивановна приказала до конца недели закупить все.

Виктор Дмитриевич уже слышал о Марине Ивановне, но никак вчера не мог подумать, что это она заходила к нему в мастерскую. По рассказам о ней, об ее энергии он представлял Марину Ивановну еще молодой, крупной, красивой женщиной. А тут — на тебе! — пришла сухощавая старушка...

К концу недели снабженцы привезли все необходимое. На несколько дней выделили в помощь механика. Вместе они быстро закончили оборудование мастерской.

Виктор Дмитриевич часто встречал теперь Марину Ивановну на территории больницы. Несколько раз она заходила в мастерскую. Он поблагодарил ее за помощь. Она суховато ответила:

— Все, что вы просили, мы сделали. А теперь уж мы будем спрашивать работу с вас...

В этот день он впервые забыл о том, что пришел сюда с больничной койки. Ему захотелось работать еще больше и лучше — так, чтобы похвалила Марина Ивановна.

Коля Петров помог смонтировать дополнительное экономичное освещение около рабочих мест. Над станком и наждачным кругом лампочки загорались лишь при включении моторов.

Виктор Дмитриевич слышал о подобных устройствах и не находил в них ничего особенного. Но все, что было сделано в мастерской своими руками, выглядело для него прямо новшеством, доставляло настоящую радость.

В мастерской постоянно бывало людно. Она стала своеобразным техническим центром больницы. Все так быстро привыкли к мастерской, и она так неразрывно связалась для всех с Виктором Дмитриевичем, что в больнице и не говорили иначе, как «мастерская Новикова». Мастерская стала даже каким-то топографическим понятием на территории больницы. Часто можно было слышать, как сестры, хозяйственники или санитарки разговаривали между собою:

— Иду я мимо мастерской Новикова...

— Дрова сгружайте за мастерской Новикова...

Так своей работой, Виктор Дмитриевич прочно вошел в жизнь больницы, со всеми ее радостями, трудностями и горестями.

Больница была старая, со своими традициями. В ней когда-то работал Иван Петрович Павлов, и его памятью здесь особенно дорожили. В больнице находилась кафедра научно-исследовательского института. Отделения постоянно пополнялись новейшим оборудованием. Виктора Дмитриевича часто просили помочь установить и опробовать новую аппаратуру.

Эта работа приносила ему истинное удовлетворение. Дело было не только в том, что он с увлечением копался в новом аппарате, подробно знакомился с его устройством. Зная, что люди уже нуждаются в его помощи, работая рядом с врачами, Виктор Дмитриевич начинал постепенно чувствовать себя равным с ними человеком. Ведь за последнее время — до того, как он попал в больницу, — он уже и позабыл, когда с ним уважительно разговаривали. А здесь он всегда встречал самое доброжелательное отношение. И вот это отношение врачей, и Коли Петрова, и тети Фени, частенько наведывавшейся в мастерскую, дало Виктору Дмитриевичу главное, чего он лишился за годы своего падения, — сознание, что он является нужным членом хорошего коллектива.

Другой слесарь на его месте наверняка бы ругался и возмущался тем, что его заваливают всякой посторонней работой. Но Виктор Дмитриевич всегда готов был сделать все необходимое. К нему обращались за чем угодно и когда угодно.

Это ведь даже приятно. Прибежит вдруг запыхавшийся человек и прерывисто, еще стоя в дверях мастерской, быстро проговорит:

— Будьте добры, заклинило барабаны... А завтра в трех отделениях баня, и белье еще не готово!

Приятно не то, конечно, что случилась такая беда, а то, что ты можешь помочь в беде товарищам. И не все ли тогда равно — утро уже или еще вечер, день или ночь. Раз ты нужен, ты должен пойти и исправить барабаны, чтобы белье было готово и во всех трех отделениях больные помылись вовремя.

Как и в первые дни после выписки, Виктор Дмитриевич продолжал относиться к работе с огромным старанием. Втайне он мечтал — хорошо бы заслужить своей работой благодарность. Это помогло бы скорее забыть ужасное прошлое и почувствовать себя совсем полноценным человеком. Но работал он не только из стремления получить благодарность. Он не мог работать иначе, изголодавшись по труду, — все равно какой, лишь бы труд.

Он так вошел в работу, что не было у него никаких посторонних мыслей, ни тоски, ни скуки. Не до скуки тут, когда день-деньской вертишься как белка в колесе. К тому же и зарплата маленькая, на нее не разгонишься и не сделаешь всего, что надо и что хотелось бы, и не прибережешь хоть самую малость для будущего.

Приработок Виктор Дмитриевич постоянно находил здесь же, в больнице, подгоняя к замкам ключи, ремонтируя домашнюю утварь. На каждом шагу он чувствовал, что ему хотят помочь. Старшая сестра пятого отделения Анна Андреевна не забывала его: забегала в мастерскую, приносила для ремонта и свои и соседские замки, керосинки, патефоны.

За это время Виктор Дмитриевич еще больше сдружился с Колей Петровым. Петров даже уступил ему часть своих заказов, — он тоже подрабатывал где-то. Виктор Дмитриевич отказался было, но Коля чуть не обиделся,

— Ты же только что выписался, тебе жизнь свою устраивать надо.

Вместо короткой прогулки Виктор Дмитриевич по вечерам иногда сопровождал Колю к трамвайной остановке, — Коля обязательно брал с собою детей и ходил встречать жену: она училась вместе с Лелей, В отношениях Коли с женой было столько заботы друг о друге, что Виктор Дмитриевич, видя их вместе, каждый раз задумывался о семье.

Эти мысли одолели его еще сильнее, когда однажды тетя Феня пригласила к себе на чай, Ему очень понравилось в ее тесноватых, но уютных комнатках.

— У вас так, будто вы всегда гостей ожидаете, — заметил он.

— Самые дорогие гости в нашем доме — мы сами, — ответила тогда тетя Феня.

На фонарных столбах и садовой ограде появились высокие, остроконечные шапки снега, По утрам Виктор Дмитриевич наблюдал, как перед работой Коля Петров со своим старшим, пятилетним, сыном бегал на лыжах по больничному парку. Малыш шел впереди, все время оборачивался и кричал:

— Папа, не отставай!..

Каждый вечер Виктор Дмитриевич отправлялся вместе с Петровым к трамвайной остановке: Коля встречал с занятий жену, а он — Лелю. Около ворот они расходились в разные стороны.

Если не было сильного мороза, Виктор Дмитриевич и Леля еще часа полтора-два бродили по ночному парку, протаптывая тропки в самых глухих уголках...

Они стояли под деревом и, как случалось иногда, молчали. Хорошо было молчать и смотреть на бело-синий снег между стволами.