Василий Лебедев - Посреди России
- Название:Посреди России
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советская Россия
- Год:1982
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Василий Лебедев - Посреди России краткое содержание
В эту книгу вошли известные, наиболее характерные для творчества писателя рассказы и повести.
Посреди России - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Так куда же вы? Давайте, давайте к столу! — радушно пригласил Генка.
Он был переполнен благодарностью к этим ребятам, которым когда-то на правах старшего давал затрещины, бросал летом в воду прямо в одежде, а вот ведь пришли, не попомнили зла! Больше всех он обрадовался им. Помнят! Ведь он не только обижал их, но и защищал, когда неприятели из других деревень нападали на них на станции или в лесу отнимали ягоды… Помнят! Генка рассаживал их за столом и уже опустился было на колени, чтобы достать водку из-под лавки, как за дверью послышался женский говор. Генка пулей метнулся за переборку надевать рубаху и костюм.
— Еще гости! — не то испугалась, не то обрадовалась мать.
Несколько шумных, говорливых женщин вытолпились у порога. Поздоровались и на минуту приумолкли, испытующе разглядывая Генку, вышедшего к ним. Он тоже смотрел на них и про себя с огорчением отметил, что нет среди них не только Гутьки, но и ее матери, раньше ходившей к ним запросто.
— Чего это ты приуныл вроде? Ну-кось дай-ка я на тебя посмотрю!
Толстенная Нюрка Окатова, лихая баба лет сорока, двинула боками одну-другую соседку и вышла от порога вперед. На широком румяном лице ее вмялась добрая улыбка. Она протянула к нему темные, жесткие от картошки ладони.
— Та-ак… Ростом — такой же, телом — такой же… А где же волосья?
— Пропил.
— А зубы?
— Продал.
— Ну, это ничего; на дело, значит, пустил! Верно, бабы? Было бы вот здесь, — постучала она по голому лбу Генки. — Да чтобы руки были не к заду приделаны.
— Ну, Генка на все руки мастер! — чуть не хором вставили другие.
— Да чтобы мужиковское было в порядке! — крикнула тетка Настя Коробова, смолоду оставшаяся вдовой.
— Ну… — отмахнулась Нюрка.
— Ну, хватит вам, болтушки! — вмешалась Генкина мать. — Мелет Емеля — пустая неделя! Садитесь за стол! Садитесь, садитесь, нечего модничать! Чем богаты — тем и рады. Спасибо, что пришли…
«Во! Мать в точку попала!» — подумал Генка, переполненный именинной радостью.
— Так как же нам не прийти! — изумилась Нюрка, зажав тетку Домну в самый угол.
— Мама, дай хоть чашки — стопок не хватит…
— Как же нам не прийти! Ведь свой, чай, деревенский. Да и не бандит какой-нибудь и не вор поганый, а дельный человек. Ежели не будет в глупые драчки встревать — парень хоть куда!
— Да уж что и говорить!
— Верно, верно!
— Никто худого не скажет! — поддержали бабы вразнобой.
— Парень что надо! — продолжала председательствовать Нюрка, казавшаяся сейчас Генке красивее всех присутствующих и добрее их. — Теперь бы оженить его. Сколько тебе, Генка?
— Двадцать восемь, — ответил Генка, помолчав.
— Пора, пора! — взвизгнула тетка Домна.
— А ты, Домна, чего забралась в красный угол? Не в родню ли метишь? — приперла ее Нюрка. — Ты смотри!
— А чего я тебе? А чего я тебе? Я тебе дорогу не перешла, на мозоль не наступила, а что в угол села, так я, чай, первая его сегодня встретила у ручья.
— А может, я его первая встречала у перелеска! — привязывалась Нюрка к старухе и двигала ее пудовым локтем.
— Ну, давай за возвращенье! — покрывая голоса, громко сказал Генка и встал, как на свадьбе.
Все приумолкли.
— Фу, болтушки! — облегченно вздохнул Рябков-пастух. — И выпить с хорошим человеком не дадут спокойно. Кнутом бы вас по языкам.
— Закусывайте, закусывайте! — суетилась мать, светясь радостью сына.
— Эй, допризывники! — крикнул Рябков. — За гармошкой шаго-ом…
— Ясно! — Рябков-младший протиснулся между столом и Нюркой и побежал за гармошкой.
Бывают за столом такие минуты, когда обрывается вдруг веселье, все умолкают, и неизвестно отчего каждому становится неловко за то, что только сейчас он громко говорил или смеялся, все мучительно ждут выхода из этой мертвой точки, и если кто-либо попытается искусственно наладить прежний тон — его не поддержат, а общее смущение станет еще глубже, тишина — тяжелей.
После ухода Рябка за гармошкой все именно так и замолчали, но никто, даже Нюрка Окатова, не стала пустословить. Зато Настасья Коробова приблизила к Генке свое сухое желтое лицо и тихо, серьезно спросила:
— Расскажи-ка нам, где ты побывал да чего повидал, а мы послушаем да подумаем. Расскажи.
Кто-то вздохнул облегченно, кто-то поерзал, садясь удобнее.
— Не знаю, чего и сказать вам… — немного растерялся Генка и задумался, глядя на плечо Настасьи. — Ну, сначала я был на самом Севере, там, где от холода и леса не растут… — он повернулся к всхлипнувшей матери и пожалел, что сказал это.
— Худо там? — спросила тетка Настасья.
— Да уж несладко, поди! — вставила Нюрка. В голосе ее уже не было веселья.
— Да живут люди. Ничего… — ответил Генка. — Поначалу, правда, — и вспоминать не хочется. Одно слово — с непривычки беда. Как зарядит сплошная ночь на целых полгода — как в могиле. А кругом снег, пустыня, хоть волком вой. Один бы одурел сразу, а с народом и ничего вроде…
Генка оторвался от стены, взглянул на потолок, глаза его засветились.
— А бывает, как полыхнет северное сиянье — красотища! Этакой красы нигде я не видывал. Чудо!
— А это чего такое? — спросила мать.
— А это… Я и сам не знаю. Это вот, как жар в печке, что на угольях дрожит. Вот как охватит чуть не все небо, как почнет его красить в разные цветные круги да пятна, да как почнет их трясти — так рот и откроешь. А оно все ходит по небу-то, все ходит, то так, то этак — то венком закрутит, то столбами забегает, — и так светло станет, хоть шей. Смотришь на это диво — и душа у тебя замирает, будто ты уж и не на Севере, будто тебе и на работу завтра не вставать. Смотришь — и иной раз кажется, что вот упадет все это чудо сейчас на землю — и станет вместо ночи сплошной день-деньской. Смотришь, смотришь, пока не окликнут тебя или пока само не уйдет, и опять настанет ночь. А ночь — черная как деготь. Вот ведь какое дело… Нет, нигде на земле нет такого чуда, а там есть. Верно говорю…
Генку уже никто не спрашивал, только каждый ждал, чего он скажет еще.
— А весной там тоже диво. Сначала, значит, долго снег лежит, а потом вдруг — откуда взялось? — как даст оттепель, как потечет, а воде-то и некуда деваться, вот и стоят болота, громадные. Тут птиц налетает столько, что не перестрелять, не пересчитать, не понять даже, какие это птицы: и такие носы, и этакие, и на длинных ногах, и на коротких — в глазах рябит. Верно говорю. В ту пору и цветы цветут. Цветут они скорехонько, торопятся: лето там с воробьиный шаг, а тоже отцвести надо. Зато скалы там все сплошь покрыты мхом, и каждый мох свой цвет имеет. Верно говорю… Живут люди, врать не буду…
И женщины, и ребята слушали его, не перебивая. У каждого складывалось свое представление о Севере.
— А вот в тайге, где я был в последнее время, там совсем другое дело… Ох, там и леса-а! Страх! Сначала рубили просеку. Такую просеку вырубили, какой здесь сроду не бывало! Вот выйдешь на нее, в одну сторону посмотришь и кажется, что в само небо уходит, в другую — то же самое. Смотришь, а она вдали уж и не просека, а узенькая щель, в которую, думаешь, и ладонь-то не просунешь, но она просека по всем правилам. Верно говорю. А техника какая! — повернулся Генка к ребятам. — Я под конец на трактор сел. Не трактор — танк. Верно говорю. Возьмешь дерево длиной в полдеревни да еще не одно, и как папиросину везешь. Весело…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: