Василий Шурыгин - Октябрьские зарницы. Девичье поле
- Название:Октябрьские зарницы. Девичье поле
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Московский рабочий
- Год:1968
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Василий Шурыгин - Октябрьские зарницы. Девичье поле краткое содержание
«Октябрьские зарницы» — это правдивая, волнующая история о том, как крестьяне глухого лесного края вместе с первыми сельскими большевиками боролись за свою родную Советскую власть.
Действие повести «Девичье поле» происходит летом 1918 года в Москве на съезде-курсах учителей-интернационалистов.
Октябрьские зарницы. Девичье поле - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Что-нибудь в землю, подлюги, прятали! — пояснил Ромась.
Спустя полчаса Северьянов, Ромась и Василь подходили к зданию волисполкома. У крыльца стояли две оседланные лошади. У одной ноги, живот, стремена были сплошь залеплены дорожной липкой грязью; другая была под чистым новеньким седлом, с блестевшими серебром стременами — это бывший куракинский, а теперь волревкомовский рысак, на котором днями и ночами разъезжал теперь по княжеским владениям Вордак.
В здании волревкома, в зале, на скамейках сидело уже человек двадцать красноборских большевиков и сочувствующих. За перегородкой вокруг стола столпились члены бюро ячейки и ревкома. Вордак что-то горячо доказывал товарищам и, наконец, потеряв терпение, сорвал с своей головы папаху и бросил ее на стол:
— Тогда предлагаю отдать такой приказ: «Всей контрреволюционной своре в трехдневный срок свезти награбленный ими государственный лес к зданию волисполкома для дальнейшей раздачи беднейшему крестьянству и в первую очередь — безлошадникам».
Ромась первым зашел за перегородку:
— То и беда, что лес этой ночью воровала не одна контрреволюционная свора. Отберешь у богачей, свезешь сюда. Пока безлошадники развезут его, богачи обольют керосином и сожгут.
— Предупреждение резонное! — заметил тихо Стругов.
Вордак, встряхивая руку Северьянова, крикнул:
— А ты что скажешь?
— По-моему, надо прежде подворно описать весь лес, вырезанный и вывезенный этой ночью. Отобрать охранные расписки, а в остальном я с тобой согласен, то есть объявить этот лес государственной собственностью и раздавать нуждающемуся населению по нарядам.
Это мнение Северьянова без прений и было проголосовано, принято и записано во внеочередном решении волисполкома, которое практический и расчетливый Стругов умудрился провести на ходу до собрания всех членов ячейки.
В больших лучистых от бессонных ночей глубоко запавших глазах Вордака Северьянов читал: «Каких градусов был поднесенный тебе маркеловский напиток, а?» От этого взгляда кровь ударила Северьянову в голову: «Вся волость, поди, уже знает, каким меня Прося и Ариша вели с маркеловской пирушки! После собрания, на бюро скажу: «Судите и наказывайте, но больше этого не повторится!»
— Считаю, — услышал он успокаивающий голос Стругова, — решением лесного вопроса заседание волревкома закрытым.
Когда все члены и сочувствующие волячейки были в сборе, Северьянов, стряхнув с себя груз тяжелых дум, торжественно объявил:
— Товарищи, в ночь с 25 на 26 октября революционные солдаты, матросы и рабочие Петрограда штурмом взяли Зимний дворец. Временное правительство арестовано. Керенский бежал… Второй съезд Советов взял власть в свои руки! В честь этого самого радостного, и не только на нашей русской земле, события прошу товарищей встать и спеть «Интернационал»!
По-солдатски, как молитву на утренней поверке, подхватили фронтовики пролетарский гимн и пели славу самому смелому и человечному поступку, который когда-либо совершали угнетенные всех времен и народов… Прозвучали последние слова гимна. Северьянов выждал, пока все усядутся, и вышел из-за стола к решетчатой перегородке, отделявшей зал от президиума:
— «Гражданам России!» — прочитал он дрогнувшим голосом заголовок обращения петроградских большевиков. За перегородкой и в зале все опять поднялись и такой напряженной тишиной ответили Северьянову, что ему на мгновение показалось, будто он остался один. Декреты 2-го съезда Советов о мире и о земле все слушали также стоя, а когда кончил, Стругов своими твердыми немигающими глазами оглядел зал:
— Ясно?
— Теперь, — подхватился Василь, сидевший в первом ряду, — наш Красноборский ревком и братья Орловы признают!
— Подумаешь, какая честь! — возразил Ромась. — Советскую власть никому, нигде не остановить теперь: гвардейским шагом пошла она по всей матушке-России.
Выждав, пока зал успокоился, Северьянов с усмешкой обратился к собранию:
— Тут наша почта, товарищи, приказ Керенского прислала. — И поднял желтый Из оберточной бумаги пакет. — Читать?
— Кинь в печку!
— Читай для смеху!
Кто-то притворно вздохнул:
— Недолго пришлось Саше под святыми сидеть.
Северьянов вынул из пакета лист с двуглавым орлом без короны в углу и под веселый шумок зала объявил:
— «Приказ Верховного Главнокомандующего! Безусловно воспрещаю производить самовольные порубки в чужих частновладельческих и казенных лесных угодиях, а равно препятствовать производству лесовладельцами заготовок дров и лесных материалов, так как лесные материалы и топливо нужны жителям, армии и отечественному производству… За нарушение — тюрьма от шести месяцев, а лицам, действовавшим скопом, — до трех лет…»
— Вот бродяга!
— Кто?
— Почтарь.
— А я думал Керенский.
— Наш почтарь теперь будет нам служить лишей, чем Керенскому! — Василь быстро чиркнул спичкой, поднес пламя спички к желтому листу с двуглавым орлом, который продолжал держать Северьянов: — Где их закон, там и обида! — Василь подмигнул Северьянову: — Степан Дементьевич, а куда, по-вашему, Саша Керенский смылся? — И, не дав открыть учителю рта, сам поспешно ответил: — Поди, забился, промеж того-сего, где-нибудь в кучу буржуев, как козырь в колоду, и сидит! — Мелкие черные кусочки пепла медленно падали на пол.
— У меня, товарищи, — продолжал Северьянов, проходя за стол на свое председательское место, — есть такое предложение: сейчас же выделить десять троек по числу экземпляров привезенных нам нарочным декретов. Закрепить за тройками селения. Прямо отсюда тройки направляются по деревням, читают, разъясняют на сходках декреты. Нет возражений?
— Меня прошу прикрепить к Сороколетову, — выкрикнул из середины зала простуженным голосом Шингла.
Ковригин зачитал список троек и закрепленных за ними селений:
— Какие будут исправления?
— Утвердить!
— Во всех деревнях нашей волости, товарищи, — Северьянов широко распахнул шинель, — сходы постановили голосовать только за большевистский список. Да сказанное еще не доказано, надо делом подтвердить. Гонцы Салынского и Овсова уже побывали в Березках и Пожари, призывали народ явиться в Корытню на повальный сход четырех волостей. Надо вывести на свежую воду эту эсеровскую махинацию. Надо доказать, что все посулы эсеров — грязный обман, что у этих господ на словах мед, а под языком лед. Вот тут сидит товарищ Анохов Кузьма. Он только что сегодня утром приехал из Корытни. Корытнянская земская управа постановила не признавать Советской власти. Как мы должны на это ответить? По-моему: на всех организуемых нашими тройками сходах вынести одобрение действий Второго съезда Советов; из среды сочувствующих нам крестьян выделить представителей на эсеровский повальный сход в Корытню. И всем нам быть на нем в обязательном порядке.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: