Александр Кузнецов - Крестики-нолики

В корнфлекс зарылись по уши.

Первым с яством покончил Ник. Медуница и четверти щедрой порции не одолела, когда Ник достал из ящика шкафа колоду карт и предложил почтенной публике «умопомрачительные фокусы». Перевоплотившись в чародея, Ник не глядя извлекал из колоды любую карту по желанию.

— Фокусы Ника особенно нравились проводницам, — зашептал Иг на ухо Сергею, не отрывая глаз от магических пассов брата. — Они как околдованные становились.

— Каким проводницам? — не понял Сергей.

— Я еще тебе не рассказывал, — спохватился Иг. — Мы в Ташкенте с дедом и бабкой жили.

— Ну?

— Ну… и дед умер. Вот у кого светлая голова была. Добрый-предобрый. До самой смерти чеканщиком работал. И всех нас кормил. Но денег у него не осталось, потому что дед на все займы подписывался. Так что после него одни облигации остались. Но и облигации бабка попрятала. А куда — сама забыла. У нее, понимаешь, уже гномики по мозгам носились.

— Какие гномики?

— От старости мозги устали, и она плохо мерекала. Пиалы треснувшие закапывать начала, а соседям говорила, что они из золота. Вечером однажды ушла и не вернулась больше. Мы ее месяц ждали. Все, что было, — проели. Отец с матерью на разных фронтах. Не будем же мы им паникерские письма слать. Но тут нам стало немножко фартить. Сначала пришло письмо от тетки Стеши. Мы хоть адрес ее узнали. Потому что шкатулку с письмами и документами бабка неизвестно куда запрятала. Само собой, номера полевой почты отца с матерью мы наизусть помнили. Вот… А потом я в щели на кухне нашел пачку дедовых облигаций. Под рукомойником. Решили мы тогда к тетке Стеше ехать. Нам соседка Флюра Ибрагимова помогла. Она на швейной фабрике работала. Обрезки, лоскутики, отходы всякие домой приносила. Сумки из них шила. Они на базаре, знаешь, как здорово шли… Мы ей продавать помогали. Флюра Ибрагимовна нас кормила иногда. У нее своих четверо детей было. А мужа убили в сорок втором. Да… Я первый у нее на машинке шить научился. А потом и Ник. Когда к тетке поехали, то сами себе из клеенки трусы с карманами секретными сшили. Где деньги и облигации прятали. Ух, они нам пригодились. Месяц до тетки добирались. В Свердловске нас с поезда сняли и в детприемник отправили. Мы как узнали, что трусы наши тоже отберут, через окно рванули… И трое суток на вокзале не показывались. У одного барыги в сарае ночевали. Думали, он свой… А на третью ночь барыга наш чемоданчик с лепешками увел, сволочь.

— Вы и лепешками торговали?

— Да нет, — отмахнулся Иг. — Лепешек нам Флюра в дорогу напекла. Это же самая долгая еда, если хочешь знать. Подсыхает немного, но не портится. Флюра нам все что можно было из дома продать помогла. Своих денег на дорогу добавила. А мы ей дом отдарили. У нее-то совсем развалюха дом был. Флюра нас и в поезд посадила. И билеты купила без документов. А когда документов нет, в поездах хуже некуда. Проверки все время. Вот где фокусы с картами выручали. Почему все проводницы так на фокусы клевали, до сих пор понять не могу. Но проводницам от проверяльщиков тоже по шее доставалось. Ссаживали нас сколько раз. Но как ни верти — доехали… Тетка Стеша сначала нас никак признавать не хотела. Поверить не могла, что мы сами добрались. Допрос про приметы отца с матерью учинила. Мы ее номером отцовской полевой почты доконали. Ты и ее пойми! Она же в тридцать девятом году семейку нашу последний раз видела. А тут являются два долдона… Но когда доказали ей все, ох она ревела. Недели две. Как посмотрит на нас, так и ревет. А вообще тетка Стеша крепкая. Солдата кулаком свалить может… Три дня в бане нас выпаривала. Под нулевку обрила. Да! Самое главное! Через месяц с небольшим одна дедовская облигация выиграла! Тысячу рублей! Представляешь?

— Врешь! — отмахнулся Сергей.

— Клянусь. Без колец, без шансов! Мы про эту тысячу тетке ни гугу, конечно. А как получить? Сразу, как проверили, все до копейки поклялись матери на подарок сберечь. Но ты сначала попробуй получи этот выигрыш!

— А почему это его получить нельзя? Раз все по-честному? — насторожился Сергей.

— Ты выигрывал когда-нибудь?

— Нет… Откуда у меня облигации?

— То-то и оно! Выиграй сперва. Потом поди получи! Шиш с постным маслом тебе дадут! — не на шутку распалился Иг.

— Да почему не дадут?! Почему?

— Потому что ты — сопляк! Малолетка! Понял? Несовершеннолетний шпендрик! И очень даже может быть, что ты эту облигацию у матери или у соседки украл! Дошло?!

— Ничего я ни у кого не крал!

Этот чертов Иг окончательно взбесил Сергея.

— А ты докажи, что не крал! Докажи!! — уже не помня себя, орал Иг.

— Вы чего?! — подскочил к ребятам Ник.

— Я домой пойду, — решительно заявил Сергей.

— Вот дурак какой. — Иг едва не плакал от досады.

Он подошел к Сергею, обнял. Стал гладить по плечу.

— Не обижайся, пожалуйста. Я сам, как ненормальный, запсиховал. Все хорошо кончилось. Получили мы эту тысячу. К нам в лечебницу, где тетка работала, милиционер молоденький захаживал. Дмитрий Анатольевич. Сестра старшая у него болела. Дмитрий Анатольевич все на фронт просился. Рапорты писал. А его не отпускали. Проникся он к нам. Скажи, Ник?

— Проникся, — кивнул Ник.

— Вот мы Дмитрию Анатольевичу все и выложили. Сразу поверил. Пошел получил по облигации деньги и нам принес.

— Братцы, — таинственно зашептал Ник. А Елена, оказывается, на картах гадать умеет.

— Ну да! — присвистнул Иг. — По-настоящему?

Медуница рассматривала карты и молчала.

— Ты действительно гадать умеешь? — приступил к девчонке Иг. — Как колдунья или как гадалка?

— Как сама, — подняв глаза, странно посмотрела на Ига Медуница.

Иг положил локти на стол, подпер ими подбородок. Попросил тихо, как милостыню:

— Можешь погадать, когда наша мама вернется?

Медуница не ответила. Взгляд ее прошел над головой Ига. Глаза, казалось, вбирали в себя нечто отдаленное. Но вот что-то в них замкнулось. Девчонка встала, беззвучно положила на стол карты. Сказала твердо:

— Идти мне надо…

На следующий день Иг застал Медуницу в тяжком забытье. Заметно встревоженная Вероника Галактионовна, меняя мокрое полотенце на лбу Елены, впервые заговорила с Игом, как со взрослым:

— …меня ночью как тряхнул кто-то. Подхожу к Елене — жар страшный. Мерю ей температуру — сорок один и две. Представляешь?

— А что врач говорит?

— Хм… Врач… Жду-пожду пока я этого врача. Подержи таз, пожалуйста. Благодарю… Девчонка она, говоря вашим языком, «что надо». У меня такое впечатление, будто у Елены нервный шок. Впрочем, я не врач. Кстати, который час?

— Давайте я сбегаю посмотрю.

— Что за ерунда. Вот же мои часы. Ничего себе! Четверть третьего. В три читательская конференция. Да еще, как назло, у нас комиссия работает. Звоню нашему заму, а он, естественно, полные штаны наложил. «Как так?» «Ответственность… В такой момент…»