Франц Таурин - На Лене-реке

Над затихшей широкой рекой притаилась белая ночь. Яркие дневные краски померкли, посерела листва на деревьях, расплылись контуры рассеянных по реке островов.

Бледная, потухающая на севере заря, не успев погаснуть, разгорается вновь, медленно передвигаясь к востоку.

тихо шепчет Андрей.

Он стоит на высоком обрывистом берегу, любуясь светлой безлунной ночью.

Он пробует запеть, по в этой осторожной тишине голос звучит резко, и песня обрывается на полуслове.

«Вот они какие, белые ночи, — думает он. — Вот он каков, Крайний Север!»

С трудом верится, что всего три-четыре месяца назад здесь лютовала жестокая шестидесятиградусная стужа и леденящий ветер раскачивал оголенные вершины высоких деревьев, — так полны жизни сейчас эти цветущие острова…

Короткая ночь прошла. Белесое небо заголубело, и начавшая разгораться заря растворилась в его голубизне. Резче обозначилась зубчатая кромка горной гряды на горизонте. На узенькой каемке облаков, повисшей над ней, появился нежный розовый отблеск. Темно-сизая поверхность воды посинела. В улове под обрывистым берегом заиграла вышедшая на утреннюю жировку рыба. Послышались первые птичьи голоса.

«Почему ее нет здесь, со мной? — подумал Андрей. — Сейчас бы я все ей сказал».

И тут же вспомнил ее тихий шепот: «Кто-нибудь» еще впереди».

«Да, у нее все впереди. Что я для нее… Разве такого она ждет…»

— Ты пустой мечтатель, Андрюша, — вслух произнес он и, как-то виновато улыбнувшись, махнул рукой, резко повернулся и быстро зашагал в глубь острова к месту стоянки катера.

Шофер, высунувшись из кабины и отчаянно сигналя, осторожно задним ходом подводил нагруженную машину ближе к берегу. Тесная площадка заводского причала заполнена людьми. Рабочие, ожидая посадки, сидели на котомках и узлах. Школьники толпились группами, оживленно разговаривая.

У самой кромки берега стояло несколько подвод, поклажу с которых перетаскивали на две длинные, приземистые, осмоленные снаружи шаланды, уткнувшиеся в берег тупыми носами. Рядом с ними колыхался на легкой волне голубой катер.

Мальчишки купались. С веселыми криками и смехом они прыгали с палубы катера в воду, спускались по течению, вылезали на берег и снова забирались на катер для очередного прыжка.

Луговой, Сычев и Ольга следили за погрузкой палаток, инструментов и продуктов.

Заметив появившегося на причале Андрея, Ольга подошла к нему.

— Андрей Николаевич, мне думается, нужно сразу разбить два лагеря, на обоих берегах залива.

— Чем же это лучше? — спросил Андрей.

— А вот послушайте. Организуем два лагеря — один для школьников, другой для взрослых рабочих. Расширится фронт работ, будет удобнее соблюдать распорядок дня, установленный для учащихся школами, не нужно будет в разгар работ, отработав массив на одной стороне, переносить лагерь на другой берег; и, наконец, так удобнее организовать соревнование.

— Пожалуй, вы правы.

— Не пожалуй, а определенно, — горячо возразила Ольга. Андрей с улыбкой посмотрел на ее возбужденное лицо.

— Ну, как же? Согласны вы со мной? — наступала Ольга.

— Сейчас, Федор Иванович! — крикнул Андрей. — Молодежь отделиться хочет.

Подошел Сычев. Андрей рассказал ему о предложении Ольги.

— Что ж, можно и так, — согласился Сычев, — только уж пусть товарищ комсорг не чванится за подмогой прийти, если что поначалу не будет клеиться. С таким бойким народом не легко будет управиться. Одним словом, вызов принимаю.

— Он прав, не легко вам будет на первых порах, — сказал Андрей.

Ольга молчала, глядя на него спокойно и серьезно.

— «Педагогическую поэму» читали? — неожиданно спросил Андрей.

Ольга кивнула, чуть улыбнувшись краешком губ.

— Помните лозунг: «Не пищать!»

— Есть не пищать! — весело отсалютовала Ольга.

— Можно садиться, — громко объявил Сычев.

Ребята, схватив пожитки, ринулись к сходням.

— Потихоньку, всем места хватит, — урезонивал их Федор Иванович.

— Ну, пожелайте мне счастливого пути, Андрей Николаевич, — сказала Ольга. — На этот раз ухожу в плавание я.

Андрей молча пожал ей руку.

После нескольких минут шумной суматохи все уселись.

— Отчаливай! — крикнул Федор Иванович и махнул рукой, давая знак мотористу, выглядывающему из рубки.

Катер плавно оторвался от берега и, вытянув над водой тонкую струну буксирного троса, медленно повел вверх по течению две шаланды, наполненные веселыми, шумливыми пассажирами.

Андрей стоял на высоком берегу, провожая взглядом катер и стоявшую на палубе Ольгу.

донесся сильный, чистый девичий голос.

стройно подхватили десятки голосов.

Простая и душевная мелодия русской народной песни плыла в воздухе, мягко скользя над величавой ширью могучей сибирской реки.

Почти всю неделю Андрей не выходил из нового цеха. Испытывали отдельные агрегаты. Оказалось, что экстракционная батарея работала плохо. Мелко раздробленное лиственничное корье в соковарных чанах слеживалось до такой степени, что циркуляция соков почти прекращалась.

— Не годится лиственница, придется работать только на ивовом корье, — сказал Юсупов Перову, — больше ничего не придумаем.

— Ничего не придумаем… — повторил Андрей и задумался. — А это тоже не выход. Соковарка должна работать в основном на лиственничном корье. Его легче заготовить, чем ивовое. В несколько раз… У нас просто не хватит рабочих рук заготовить столько ивового корья. А вы говорите — не придумаем! Ведь это провал! Если не сумеем применить лиственничное корье — это провал, — повторил Андрей взволнованно.

— Листвень можно варить, сока хорошие будут, — вмешался в разговор подошедший Чебутыркин.

— Сока хорошие, — с досадой ответил Андрей, — но как их получить? Слеживается лиственница, как глина.

— Этому горю пособить можно, — усмехнулся Чебутыркин, — я тут, как бы так сказать, раскинул мозгами по-стариковски. Есть способ…

— Какой? — нетерпеливо перебил Андрей. Юсупов тоже с интересом взглянул на старого мастера.

— Совсем простой способ, — зажмурился в улыбке Чебутыркин. — Вперемежку корье загружать в чан надо. Как бы так сказать, слоями. Лиственницу, потом тоненький слой ивы, опять лиственницу и опять тоненько иву. Слеживаться не будет… Вот и вся мудрость.

— Ну, Прокопий Захарович, — радостно воскликнул Андрей, — выручили! Крепко выручили! Любой награды за вашу заслугу не жалко.