Виктор Малыгин - По дороге в завтра

Еще недавно здесь падал снег, а теперь вовсю светило солнце, и от мокрой травы поднимался густой пар. Преодолевая вязкое месиво грязи, разбрасывая его гусеницами, по степи шли со станций тракторы; иные из них тащили за собой прицепы с кирпичом, цементом, лесом… Дарья Трифоновна, видимо, устала, сидела теперь молча. Семен Михайлович стал наблюдать за потоком машин и больше уже ни о чем не расспрашивал свою спутницу.

Когда он приехал на центральную усадьбу, Анисимова передала ему две телеграммы, несколько часов назад доставленные попутным трактором из Джасая. Телеграммы находились в пути больше недели.

«По сведениям бюро погоды, — предупреждал трест, — в области ожидается резкое понижение температуры. В большинстве районов похолодание будет сопровождаться снегопадами и ветрами. Проведите необходимую подготовку».

— Все ясно, — сказал с усмешкой Истомин, — а главное, своевременно.

Другая телеграмма была из Министерства совхозов. Начальник главка грозно запрашивал о площадях поднятой целины: Истомин прочитал и с досадой плюнул.

После мокрой прохладной погоды, как бы наверстывая упущенное, жарко светило солнце. Все повеселело вокруг: и степь, и небо. Земля дохнула теплом. Еще больше распустил свои душистые усики ковыль и переливчато играл ими на легком ветру, словно мела над степью поземка.

Как быстро летит время!.. Уже отпраздновали степняки Первое мая, уже получили первые письма на Тобол. В одной из палаток установили рацию, и многие сообщили родным и близким свой адрес. Брезентовый лагерь теперь имел более или менее обжитый вид. В нем были свои кварталы жилых и служебных палаток и вагончиков. И люди чувствовали себя в поселке привычно, будто всегда жили тут.

Землеустроители заканчивали нарезку для «Степного» новых массивов. Руководители совхоза радовались: земля замечательная, без единого солончакового пятнышка.

Настроение в лагере было приподнятое, он жил нетерпеливым ожиданием начала пахоты. Почти все вагончики вывели на полевые станы, и они маячили там одинокие, как сторожевые катера в море. Механизаторы обкатывали тракторы, перегоняли их на участки. Новоселам хотелось скорее испытать свои силы.

Рано утром Истомин выехал в степь. За его столом сидел Николай Тихонович и проверял списки тракторно-полеводческих бригад.

Контора помещалась в самой большой, с десятью маленькими оконцами, палатке близ Тобола. Часть ее, отгороженная брезентом, была занята медпунктом… Что-то отщелкивал на счетах Битюгов, стучала на машинке за маленьким столиком, поставленным у входа, Валя Анисимова.

Бурным был этот день!.. Не успел Николай Тихонович пробежать глазами по спискам, как в палатке неожиданно прозвучал сердитый голос Дрожкина.

— Я принципиально ставлю вопрос! — с трудом переводя дух, выпалил парень. С белесыми, как метелки ковыля, прядями на голове, в больших кирзовых сапогах, в черной сатиновой рубахе с длинными рукавами, из-под который чуть виднелись кончики пальцев, с хмурым лицом, он казался каким-то очень нескладным.

— Говори толком, — потребовал Николай Тихонович. — Ты о чем?

— Не буду больше с быками возиться, не буду! — еще больше насупившись, заявил Николай. — Не смотрите, что я маленький. Хрущеву жалобу напишу.

Дрожкина назначили в бригаду Калянса, но пока рассчитывали использовать его в качестве водовоза. Смешным он был в своем гневе, этот рязанский паренек!

— Видишь ли, Коля, тракторы еще не все пришли, — начал успокаивать его Денисов. — И трактористам-то иным придется пока возить воду да дрова колоть.

— Все дразнят меня, как на посмешище приставили к скотине.

— Я тебя буду иметь в виду на прицеп, ты у нас в резерве.

— Определенно в резерве? — Дрожкин оживился, незнакомое слово обнадежило его.

— Определенно! — улыбнулся Николай Тихонович.

— Только не обманывайте.

— Ладно, иди, готовься к отъезду на стан…

У входа остановились супруги Ровняковы и в один голос поздоровались. Николай юркнул между ними и скрылся. Денисов пригласил Ровняковых к столу. Те поблагодарили и сели. Помешкав чуть, Трофим Федорович сказал:

— Трифоновна вот желает погостить у вас.

— Старик уж очень просит остаться с ним до осени, — поправила та. — Приставьте к какому-либо делу.

— Поступайте уборщицей в контору, работы тут не ахти уж много, — предложил Денисов.

Но старуха проявила неожиданную прыть.

— Окурки собирать? Нет уж!

— Может быть, поваром на стан?

— Это мне сподручнее, — согласилась Трифоновна. — Хоть шефом в ресторане не была, но думаю, что справлюсь. — Она рассмеялась. — Не ручаюсь за вкус, а горячо будет.

Только успели уйти Ровняковы, налетел, словно ветер, Калянс.

— Зачем нам дали этого в шляпе-панаме? Он испортит всю бригаду.

Денисов догадался, что речь идет о Бабкине, но сказал:

— Да нет у нас вроде бы таких.

— А тот клиент, битый Букреевым.

С терпеливым упорством Николай Тихонович стал убеждать Калянса, что механизаторы должны повозиться с Бабкиным, повлиять на него, подчинить его коллективной воле.

— Не уговаривайте, Николай Тихонович, не могу, — возражал Калянс.

— Как это «не могу»? — не отступал Денисов.

— Бригада не согласится.

— Перевоспитаете.

— Этого капиталистического пережитка перевоспитать? Право, забавно.

— Слушай, Ян! Вы сделаете хорошее дело, и от этого выиграет бригада и все мы. Пойми, вы не только вспашете землю, но и человека на ноги поставите. Все будут о вас говорить — вот какой сильный коллектив.

— Он и на прицепе-то никогда не сидел, — немного смягчился Калянс.

— Так поучите.

Калянс только махнул рукой с досады:

— Принудительный ассортимент!

Анисимова отложила работу и внимательно слушала разговор, переводя взгляд то на Калянса, то на Денисова. Она хотела что-то сказать, но появился директор, и обратилась уже к нему.

— Направьте меня, Семен Михайлович, в бригаду.

Истомин, будто не слышал ее, сел на табуретку у окна, сказал Николаю Тихоновичу:

— Землеустроители вбивают последние колышки, пахоту можно начинать.

Денисов заметил, что Анисимова чем-то расстроена, спросил ее об этом. Но девушка не ответила.

А расстраиваться ей было отчего. Ведь Бабкин уезжает из поселка. Прощайте встречи!.. И она загрустила, глаза потускнели, мелкие морщинки собрались под ними.

После того памятного первого свидания в Коскуле Валя часто встречалась с Арнольдом и привязалась к нему. Ролик, как называла она Бабкина, сначала относился к ней внимательно и не скупился на нежные слова:, которые так много доставляли радости девушке. Но в последнее время Валя с тревогой стала замечать холодок в отношениях Ролика к ней. А теперь он и вовсе остыл и, казалось, даже избегал мимолетных встреч. Вчера Валя, перепечатывая описок бригады Калянса, увидела фамилию Бабкина и весь день сидела за машинкой подавленная. Но к вечеру Бабкин пришел в контору, назначил ей свидание, и девушка сразу же повеселела.