Виктор Логачев - В полдень, на Белых прудах

— Ты куда? — спросил он.

— Как — «куда»? К Ивану Даниловичу.

— Не ходи.

— Почему?

— Бесполезно.

— Объясни.

— Долгая песня.

— И все же.

Кряжистый молчал.

— Что-то же надо делать, — обеспокоенно проговорил Ванька. Он повернулся к Танечке: — Иван Данилович что, категорически запретил разгружать или как?

— В том вся и печаль, что категорически.

— А сам он сейчас где? Там, в конторке?

— В конторке его нет.

— Где же он?

— Сказал: едет в райком, будет позже.

— В райком? А кто он такой, что по райкомам разъезжает? — полюбопытствовал у Танечки Ванька.

Вместо Танечки ответил Кряжистый:

— Шишка на ровном месте — вот кто такой.

— Ну это… — Ванька приподнял руку. — Я хочу точно знать.

— А точно тебе никто не скажет.

Ванька обозлился.

— Мне больше всего нравится, — обращаясь к Кряжистому, сказал он резко, — когда ты разговариваешь так!

— А как я разговариваю? — в свою очередь посмотрел тот на Ваньку.

— Ну-у, вокруг да около…

Кряжистый задумался. Через минуту поманил к себе пальцем Ваньку. Тот подошел к нему:

— Чего тебе?

— Отойдем в сторону, разговор имеется.

— Отойдем, — согласился Ванька.

— Иван Данилович, — шептал на ухо ему Кряжистый, — бывший заместитель председателя райисполкома, недавно ему дали под зад коленкой. Суровый, слышал я о нем отзывы, человек.

— За что же его это? — перешел на шепот и Ванька.

— За что? — Кряжистый усмехнулся: — За что у нас в последнее время многих начальников по горбу мешалкой, не догадываешься?

Ванька отрицательно покачал головой и переспросил:

— За что?

— А за взятки те самые. Взятки они берут.

У Ваньки и волосы дыбом встали. Погоди. Погоди, подумал он, что-то этот Кряжистый не того, не под него ли, случаем, сейчас подкоп ведет, не под Ваньку, вдруг… Не-а, тут же отошла эта мысль, откуда ему известно, что он, Ванька, сидел в колонии именно за это, кто ему рассказать успел?

Ванька успокоился:

— Значит, говоришь, Иван Данилович с должности из-за взятки скопытился, да?

— Из-за взятки.

— Ты с ним потому и разговаривать не желаешь, что он раньше высокий пост занимал, да?

Кряжистый взвился:

— Ты чего? Ты что, следователь? Чего, спрашивается, с меня допрос снимаешь?!

— Не кипятись, не кипятись. Охолонь.

Танечка, двое мужиков и Леня стояли в стороне и поглядывали на них, гадали, наверное, о чем они говорят.

— Так из-за этого? — повторил вопрос Ванька.

— Года два назад, — принялся рассказывать Кряжистый, — я поехал в райисполком, дочке паспорт нужно было выписать, она собралась учиться. Прибываем мы вместе с ней в Разбавино, идем туда, куда надо. Интересуюсь у женщины: паспорт дочери можно выписать? Говорит: нет. Почему? Отвечает: выписка паспортов временно у них запрещена. И указывает на дверь: можете зайти к зампреду РИКа Ивану Даниловичу Пузикову. Я туда с дочкой. А мне: постойте, мужчина, тут очередь. Заняли, значит, очередь. Дождались, зашли к нему. Нет, говорит. Разговаривать даже не хочет. Категорически заявляет. Как же быть, спрашиваю. Ждать! Сколько? Не знает, может, год, может, два, время покажет. Выходим из райисполкома — дочка в слезы, естественно, рев-перерев. Говорю ей: успокойся, придумаем что-то. Не поедешь учиться, поедешь в гости к моему двоюродному брату, я понимаю: тебе не учиться — тебе покататься остро захотелось. Она еще больше голос подает. А тут на глаза попадает женщина из приемной, стоит и ждет как бы чего-то. Это я задним числом сообразил: у них такой договор был, зампред от ворот поворот людям показывает, а она потом им своеобразную услугу, подсказывает выход из положения. Вот и я подскочил к ней и говорю: выручайте, ничего не пожалею, все отдам. Она и скажи: всего-то пустяков, двести рубликов и будет стоить моей дочери паспорт, так что раздумывать нечего. Я и не раздумывал, с радостью отдал двести рэ. Но меня предупредили потом: никому ничего, не дай бог. Зампред сгорит, сгорят тогда и его «кредиторы». Зампред, вишь, — подчеркнул Кряжистый, — сгорел, да не совсем, тут вот, на станции, пересидит временно и опять на повышение, а нам, простым смертным… Потому и не хочу на глаза ему попадаться, увидит… Ну его!

— Боишься, значит, бывшего зампреда РИКа? — поддел его Ванька. — На воре шапка горит?

— Не надо, не надо меня испытывать. — Кряжистый этак остервенело скрипнул зубами. — Я же могу и обидеться.

Ванька взял его за плечо:

— Ну вот что, довольно нам с тобой задираться, давай лучше о другом: как с Иваном Даниловичем переговорить, чтоб он вагон наш не трогал?

— Я тебя потому и отозвал, у меня идея возникла.

— Какая?

— Ну…

— Чего тянешь? Говори скорее!

— Деньги бы нам собрать и ему, ну…

— Деньги? — Ванька сморщил лоб: — Зачем деньги? А-а, — стукнул он себя по лбу, — вот ты к чему: взятку, что ли, ему дать?

— Ага, ага, — закивал Кряжистый. — Полсотни бы нам набрать, думаю, этого бы для него хватило.

— Ну наберем, — стал рассуждать Ванька, — а дальше что?

— Как — «что»? Вагон разгрузим и домой, так мы еще дня два проторчим на станции, а взятку ему не дадим, неизвестно, как обернется дело… И штраф большой с нашего совхоза изымут, слыхал, что Танечка заявила?

— Слыхал, слыхал. — Ванька не знал, что делать. Во, в ситуацию влипли. Всего можно было ожидать, но такого… В колонии вагон подадут — они разгрузят его, заключенные, и никаких загвоздок, тишь и благодать. — Вот что, давай посоветуемся. Касаемо взяток, дело серьезное, я под статью попадать не хочу.

Кряжистый хмыкнул:

— Дурной ты. А я что, хочу? У меня нынешней зимой дочка родила внука, я еще с ним понянчиться должен, а ты… Типун тебе на язык!

Ванька, и Кряжистый, завершив разговор, подошли к Танечке, двум мужикам и Лене.

— Тут такое дело, — и Ванька объяснил ситуацию. — Думайте теперь, как нам быть, какой искать выход.

Двое мужиков были за то, чтоб собрать деньги и вручить их Ивану Даниловичу.

— А вдруг не возьмет? — засомневалась Танечка.

— Иван Данилович не возьмет? — подал голос Кряжистый. — За милую душу, я его знаю!

Танечка присоединилась к мужикам: а-а, где их не пропадало, копейка — не рупь, червонец — не тысяча, они что, плохо живут или мало кому должны, даешь!

Леня пожимал плечами, не решался.

— Я как вы, — повернулся он к Ваньке. — Что вы скажете, то и сделаю.

— Как я? — Ванька опешил, от Лени он такого не ожидал. — А чего я, я как все.

Мужики и Танечка облегченно вздохнули. Но Леня продолжал вопросительно смотреть на Ваньку.

— Но это же нарушение, братцы?! — вдруг выкрикнул он.

И этого от Лени никто не ожидал. Ну дает малый, ну дает! Дает, как поет, а вот поет…

Теперь уже мужики посмотрели на Леню вопросительно.

— Леня! Леня! — повысил голос Кряжистый. — Ты чего? Рога нам желаешь продемонстрировать, да? Так мы и так знаем: они у тебя еще маленькие, не выросли. А коль уже выклюнули, можем и расшатать их, нам это сделать, как два раза пописать, слышишь, Леня?! — Кряжистый наступал на парнишку, тот пятился назад, но молчал.