Виктор Логачев - В полдень, на Белых прудах

Каширин сказал им: пока с нишами, какие они планируют рыть в крутом обрыве, следует воздержаться, позвонили из райкома — хотят сами удостовериться, нет ли какого нарушения или еще чего-нибудь, мало ли что. Словом, надо повременить. Но бригада не сидела сложа руки, бульдозером пробили уже спуск к реке Талой, теперь и тракторы, и машины, и повозки запросто могут подъехать к самой воде; кроме того, из отделения, где стоит колхозная техника, притащили вагончик. Сейчас это их дом, пока настоящий построят, не времянку опять же, вагончик будет служить им добрым убежищем от дождя и грозы, от других стихий. Кстати, им уже нужна и охрана, тут и оборудование, и разный инструмент, все это нельзя оставлять без присмотра, враз люди растащат.

После заседания, которое состоялось тогда у Каширина, Ванька провел с бригадой не одну оперативку. Ребята в основном разумные и понятливые, один баламут — Петр Бродов, ну еще — Оглоблин, только последний в учет особо не идет, с этим сладить можно, сложнее с Бродовым — задиристый, неуемный (так бы в работе), а самое страшное — бурчун, каких свет не видывал: ему слово — он тебе два, ему два — он десять. А все это к чему обычно приводит? К ссоре. А ссора? Ну, пока, правда, Бродов притаился, больше молчком, словно приглядывается. Один раз лишь и закипел — это сразу после совещания у председателя.

Они тогда вышли от Каширина, идут и разговаривают, обсуждают, как и с чего начнут, все-таки дело непростое и новое. Кто-то вдруг выразил недоумение: а что ж специалистов не позвали, людей, которые в кирпичном деле мастера, они бы их кое-чему и подучили. Ванька тому и скажи: чего спешит, как голый в баню, будут еще и спецы, все будет; сейчас их главная задача пробить ниши, тракторами, бульдозером, экскаватором, а где нужно, и лопатой пройтись, затем ниши обложить огнеупоркой — словом, соорудить натуральные печи для обжига кирпича; а когда технику, ну, оборудование, ставить начнут, тогда понадобятся и мастера, это, кстати, председатель учел. Вот как складывается дело, подытожил Ванька.

Все промолчали: что ж, так, значит, так, хорошо, коль наперед уже все продумано и предусмотрено, им же легче и будет.

Вот как раз тут Бродов и вклинился в разговор.

«Ты что ж, Бес, — этак всерьез заметил он, — в тюрьме работал кирпичником, что так отменно знаешь это дело?»

«В тюрьме, Петр, — ответил Ванька, — я выполнял разную работу, тебе бы туда — ты бы тоже, наверное, многому научился». Тут он, конечно, был не прав, не следовало Бродову этого говорить. Но Ванька сказал без злого умысла, даже о том не подумал, что говорил, к слову как бы.

Ну тут было!

Молодцы ребята — разборонили их, петухов, не дали суду свершиться.

Потом Петр снова поднял перья, узнав, что в бригаду из Заречного взяли человека, и кого, сосунка, можно сказать, которого все будут обрабатывать. Об этом Петр Бродов так и заявил, когда увидел Леню.

А было оно так.

Они из правления идут — навстречу им Леня.

Ванька к нему подошел:

«Решился?»

«Ага».

«Что ж опоздал?»

«Мать до последнего держала. Не пущу, говорит, а после махнула: ну и иди. Но коль будет живот болеть, в больницу отправляют пусть те, которые тебя на кирпичный позвали».

«Ты что же, про меня матери рассказал?»

«Дядь Вань…»

«Не зови меня, пожалуйста, так», — перебил парня Ванька и оглянулся.

«А как же? — уточнил Леня. — Как же тогда к вам обращаться, а?»

«Просто зови Иваном».

«Не-а, — не согласился Леня. — Не могу вас Иваном звать. Во-первых, вы меня старше, а во-вторых, вы все-таки бригадир, так?»

«Ну, ладно, — сдался Ванька, — как хошь называй, хоть горшком, только в печь не сажай».

«Так вот, дядь Вань, — продолжил Леня, — я маме про вас все рассказываю, все-все. А она мне грозит: погоди, я доберусь до твоего черта-дьявола».

Ванька посмеялся:

«Спасибо, что предупредил. Учтем. — Он подвел Леню к мужикам: — Вот еще один член бригады, тот самый Леня Лучнев из Заречного. Будет с нами».

«Вот с этим шкетом я должен работать? — не удержался Петр Бродов. — Да ему еще в горшок писать, а не на кирпичном пахать. Хе! Нашли члена!»

Ванька сначала посмотрел на Бродова, затем на Леню.

«Вишь, парень, куда ни кинь, всюду клин, — подмигнул он Лене. — Там тебя Иннокентий донимал, тут Петр Бродов приставать к тебе станет. Но ты не поддавайся, держи хвост пистолетом, добро?»

Леня согласно кивнул.

«Ну и договорились. А теперь знакомься, — и первым подвел к Петру Бродову. — Это и есть наш знаменитый Бродов. Бывший скотник, теперь член бригады».

Леня подал тому худенькую руку.

Петр Бродов схватил ее своей, мощной, жилистой, и что было сил придавил.

«Га-га! Ге-ге!» — засмеялся тут же.

Леня скривился, но голоса не подал.

Венька Малышев осудительно посмотрел на Петра Бродова и заметил:

«Правду говорят: дай дураку силу, он не знает куда ее применить, так и ты…»

Вот с этого момента Петр Бродов маленько и утих, как бы в свою скорлупу забрался и сидит до поры до времени. Ванька как раз больше всего боялся, когда такой человек затаится — жди обязательно неприятностей, он их преподнесет.

После обеда к ним приехал Каширин. Обошел площадку, осмотрел молча, затем подошел, где работала бригада. Мужики приостановились, ждали, что скажет председатель.

— Ну что, товарищи, — Каширин был сосредоточен, строг лицом, а то вдруг улыбнулся, — завтра приступим к нишам, можно сказать, к основному. На первом этапе, естественно, — добавил он.

— Что, Афанасий Львович, разрешили? — поинтересовался Ванька.

— Разрешили.

— А кто ж в райком такое заявление сделал? — Это спросил Венька Малышев.

Каширин ушел от прямого ответа:

— Нашлись люди, — и перевел разговор на другое: — Вот что, ребята, я дал задание, вам сюда завтраки и обеды возить будут, повариху нашел. Сказал ей, чтобы не обижала вас и готовила повкуснее. С продуктами тоже уладил. В общем, приказал, чтоб кормили вас как на убой, мне нужны богатыри, настоящие! — Каширин немного помолчал, затем поднял голову: — Не нравится мне небо нынче. И ветерок вон зашевелился, не надул бы чего. — И перевел взгляд в сторону оборудования: — Что груз близко к воде? Кто тут командовал? — Вопросы адресовались Чухлову.

— Матекин, наверное, — предположил тот. — Он со станции оборудование перевозил. Разгружал без нас.

— Вот голова садовая! — ругнул зампреда Каширин. — Где глаза у него были? Он что, не соображал: пойдет дождь, поднимется вода в реке, что тогда будет? Ладно, с Матекиным я разберусь. А вы вот что сделайте: пока не поздно, оборудование перебросьте наверх.

Ванька согласился: перенесут, какой разговор, кому нужно, чтоб оборудование, которое досталось им с великим трудом, лежало в воде и ржавело.