Николай Кузаков - Рябиновая ночь

— Ты это зря, Сан Саныч, не у каждой же красивой женщины свист в голове, — возразил Размахнин.

— Да это я к тому, что красота-то человека не на лице выставлена, а в душе спрятана.

В общежитие вошел Алексей. Был он в плаще, в кирзовых сапогах.

— Добрый вечер.

— Проходите, Петрович, — пригласил его к столу Муратов.

Алексей присел на табурет, окинул взглядом шоферов.

— Приморились?

— Уже пятые сутки за баранкой, — проговорил Муратов.

— Днем хлеб от комбайнов отвозим, а в ночь всей колонной идем на хлебоприемный пункт. Спим в кабинах, урывками.

— Это я знаю. Только, Игорь Николаевич, еще одну ночь придется не поспать. Зерна много на току скопилось, если не вывезем, может загореться.

— А активная вентиляция на что?

— На все вороха не хватило воздухонагревателей. Завтра подойдет автоколонна из Зареченска. Так что коммунистам и комсомольцам придется сейчас поехать. Нужно вывезти срочно сорок тонн семенного зерна.

С койки приподнялся Сан Саныч.

— Это как же так, Петрович, получается? Коммунисты и комсомольцы работают по две смены, если надо, и за штурвал комбайнов встают. А мы-то что, хуже их, что ли? Да в таком деле у нас в колонне беспартийных нет.

— Что тут толковать? — отозвалось несколько голосов.

Алексей окинул взглядом шоферов:

— Вы, ребята, меня поймите правильно. Надо. Ведь это хлеб.

— И что ты нас агитируешь? — одеваясь, пробурчал Сан Саныч. — Мы не раз делили краюху на десятерых.

— Спасибо, братцы. Я сейчас скажу тетушке Долгор, она вам соберет на дорогу перекусить.

Через час от колхозного тока отошло двенадцать автомашин с хлебом. Усталые люди вели усталые автомашины.

Алексей зашел к Аюше Базароновичу.

— Комиссар, что сегодня на планерке не был?

— Директор школы заходил. Проговорили.

— Что за спешные дела у него?

— Понимаешь, Петрович, музей он предлагает создать.

— Так у них же в школе есть музей.

— Другой. Сразу же за школой на пустыре воссоздать старинную казацкую усадьбу, бурятскую стоянку. Многие дети уже не видывали юрты. Неплохо было бы там же построить и колхозный музей. Ведь скоро тебе придется и отвальный плуг выставлять напоказ.

— Черт подери, в этой суете мы даже не замечаем, как и растем. Скажи кто-нибудь сразу после войны, что мне собственными руками юрту в музей ставить придется, я бы не поверил.

— Отслужила свое старушка, пусть идет на покой.

— Если делать это, то надо делать серьезно. Ты архитектора пригласи, посоветуйся. Все до мелочи с директором продумайте. Потом на собрании потолкуем. Думаю, что возражать никто не будет.

— Договорились.

— Ты сейчас куда едешь?

— Во второе звено. Подбросишь?

— Что там?

— Вчера в обед дождик брызнул. Приостановили работу. Через пару часов стали выезжать в поле, а двое трактористов пьяные. В обед собрание проводить буду. Может, вместе поедем?

— Меня к часу на стоянку Батомунко ждут. Сваты должны приехать. Старики обидеться могут. Я на обратном пути заверну в звено.

— Я тебя подожду там.

Алексей с Аюшей Базароновичем сели в машину.

— Давай заглянем на Мертвое поле, — предложил Алексей.

— Отряд из «Сельхозтехники» пришел?

— Сегодня уже третий день работают.

Пересекли село и встали на взгорье.

— Ты слышал, что Анна вчера чуть не погибла? — спросил Аюша Базаронович.

Алексей почувствовал, как у него холодеют пальцы.

— А что там стряслось? — с напускным спокойствием спросил он.

— На косогоре утянуло комбайн под откос. Только случайно не разбилась о каменные плиты.

— Нам с тобой только этого не хватало.

У Мертвого поля Алексей с Аюшей Базароновичем вышли из машины. Отступив метров на двести от Парка героев, вдоль небольших холмов тянулась широкая зеленая полоса. Справа, возле густой высокой зелени, полным ходом шла работа: тракторы подвозили навоз, тут же его разбрасывали и запахивали. Аюша Базаронович вырвал несколько кустов зеленки.

— Помаленьку наступаем на Мертвое поле?

— А ты знаешь, как оно раньше называлось?

— Нет, не слышал.

— Благодатиха. Когда я в детстве слышал это слово, мне представлялась дородная женщина в сарафане и с блинами на блюдце. Но почему с блинами, сам не знаю.

— Наверное, блины любил.

— Кто же их не любит. А поле здесь действительно было благодатным. По этим холмам рос березовый лес. Он защищал падь от ветров. По распадкам било семь ключей. Влаги хватало. Трава и хлеб, как на опаре, росли. Как-то сухая весна была. Стали опаливать луга. Спалили лес, родники исчезли. С этого и начались беды этого поля.

— Выходит, нет больше Мертвого поля?

— Нет, Аюша Базаронович. Благодатиха нас еще не раз отблагодарит. И родники мы ей вернем.

— Это каким же образом?

— На будущий год весной организуем воскресник, все склоны лесом засадим, ну, а лес-то и пробудит родники.

— Все просто.

— Да только не так уж быстро. Лес этот спалили за одно утро, а чтобы вырастить его, потребуются годы. Детей, школьников надо больше к этому делу привлекать, чтобы они умней нас выросли.

Алексей посмотрел на часы.

— Нам с тобой пора.

Алексей завез в звено Аюшу Базароновича, а сам поехал на стоянку Батомунко. Здесь уже были Арсалан и несколько чабанов-соседей. Мужчины сидели у дома и обменивались новостями. Чимит на летней кухне варила баранину. По старинному бурятскому обычаю сваты привозят не только подарки родителям невесты, но и угощение. Обычай обычаем, но горячая пища не повредит.

— Как здоровье, Батомунко ахай? — здороваясь, спросил Алексей.

— Ничего, скриплю помаленьку.

— А кто же с овцами-то там? — кивнул Алексей в сторону озера, за которым паслась отара.

— Максимка. Сегодня воскресенье, не учится.

— Уборку-то хлеба скоро закончите? — спросил один из чабанов.

— К концу дело идет.

— Скорей кончайте. Овец на полях жировать надо.

— Что старики-то о зиме говорят? — присаживаясь на завалинку, поинтересовался Алексей.

— Толкуют, рано холода будут.

— А у нас когда холодов-то не было? — хмыкнул Арсалан.

На дороге показалось несколько легковых автомашин. Следом за ними тянулся серый пыльный шлейф. Машины подъехали с восхода солнца и остановились у сэргэ. Из первой вышли Дашибал и Маруф Игнатьевич, из второй — тетушка Долгор и Елена Николаевна. Из третьей показались Олег и два парня из отряда Федора. Батомунко, Чимит, Алексей и Арсалан пошли встречать гостей.

— Далеко ли путь держите? — поздоровавшись со всеми за руку, спросил Батомунко.

— Не здесь ли проходит дорога к самой высокой горе в нашей степи Хан-уле? — спросил Дашибал.

— Это та самая дорога, Мунхэ. Кого потеряли? Кого ищете?

— Не проходили ли здесь два белых быка? Отбились от стада. Без солнца нет степи, без белых быков стада.