Нинель Громыко - Комсомольский комитет

Лучникова знала Крутилина, не раз встречала его и на партийных собраниях города.

Крутилин хотел поцеловать у Лены руку, но она отдернула ее.

— Очень рад, очень рад, Елена Михайловна, что вижу вас, так сказать, в домашней обстановке, — бархатным голосом говорил Крутилин и, подтянув на коленках брюки так, что выглянула дорогая шелковая резинка, мягко опустился на диван.

— А где же хозяйка этого прекрасного… гнездышка?

— Не могу вам этого сказать…

— А, понимаю: женские секреты. И когда же Людмила Васильевна вернется?

— Вряд ли скоро, — засмеявшись, ответила Лена. «Забавный дядя», — подумала она про Крутилина, уловив искреннее и, пожалуй, нарочито подчеркнутое изумление на его лице. — Юрий Алексеевич, вы никогда не были женаты? — вдруг спросила она.

— Был, — сразу став сдержанным, очень серьезно ответил Крутилин. Договорил он не сразу. — У меня в войну, в бомбежку, жена погибла.

Лена не ожидала этого. Она замолчала.

— Теперь вот снова жениться надо, — устало, словно о деле, сказал Крутилин.

Крутилин сам переменил тему разговора.

— Тяжело вам, девушкам, — посочувствовал он.

— Почему же?

— Да вот бегай, агитируй, женское ли дело? Вашей сестре нужно за собой присмотреть. Там маникюр, там педикюр, — Крутилин улыбнулся, заметив, как сбежались на Ленином лбу морщинки. — Прическа фик-фок, — Крутилин поиграл пальцами, а пальцы у него были тонкие и длинные. — Люсенька вот успевает, а вы нет.

— Мне и без прически хорошо, — вспыхнула Лена.

— Ой ли?

Крутилин вдруг придвинулся к Лене и не обидно, просто взял ее за руку.

— Не сердитесь на меня, Елена Михайловна, я старше вас, я шучу, — сказал он.

— Я не обижаюсь, каждому свое, — Лена осторожно высвободила руку.

— О чем я хотел просить вас, Елена Михайловна? Подействуйте на Люсю, ведь вы ей начальник.

Так уж бывало у Лены, что, несмотря на ее резкий характер, люди часто разговаривали с ней очень откровенно. Самых разных людей, которые были порою в два раза старше ее, девушка привлекала тем, что относилась к ним с искренним вниманием.

— В чем подействовать? — изумилась Лена.

— Верите ли, Елена Михайловна, я немного пожил на белом свете и почти уверен, что ни одна женщина не откажется… пойти со мною. Во всяком случае, многие женщины в городе хотели этого.

— Вот как? А я и не знала, что вы таким успехом пользуетесь. Оттого вы столько времени и перебираете? — усмехнувшись, спросила Лена.

— И перебираю. Знаете, я человек требовательный: я хочу, чтобы все по моему вкусу было: и цвет волос, и глаза, и фигура… И вот Люся…

— Цвет волос не подходит? — зло спросила Лена.

— Напротив, подходит, — улыбнулся Крутилин. — Но характер. Верите ли, Елена Михайловна. Это меня больше всего и задело! Я не пойму, ведь Людмила Васильевна не девочка. Ждет какого-то северянина. Ей двадцать восемь лет, будет тридцать пять — «мадам, уже падают листья». — Крутилин неприятно засмеялся. — Увядшая женщина, кому она нужна?

— Вам, кажется, тридцать пять? Вы тоже, — Лена помахала рукой, — «падают листья»?

— Я мужчина, помилуйте! Не смейтесь, Елена Михайловна, я совершенно серьезно. И к Людмиле Васильевне я отношусь с самыми серьезными намерениями. Я говорю: любой женщине я только намекни… А это на что похоже: водить дружбу с какими-то мальчишками… Я просто стесняюсь зайти в этот дом иной раз! Помогите выбить из Люси эту дурь, вот, ну-ну-ну, извините меня, вот это девчачество… Я знаю, вы серьезный человек…

— Это что же, ради спортивного интереса, чтобы не было ни одной непокоренной?

— Зачем вы так плохо обо мне думаете, Елена Михайловна? — вскинувшись, уныло возразил Крутилин.

— Простите, — смутившись, сказала Лена. — Но мне кажется, что и вы не правы. В чем вы упрекаете Люсю? Что к ней ходят товарищи? Что она не ищет себе срочно мужа? В вас просто говорит задетое самолюбие.

— О, конечно, Людмила Васильевна — женщина порядочная. И вы правы, — задумчиво сказал Крутилин. — Признаюсь, я сердит. Вчера я увидел Людмилу Васильевну на улице. Специально остановил машину. «Будете завтра, то есть сегодня, дома?» — спрашиваю. «Буду», — говорит. И вот пожалуйста. А вас она за сторожа оставила?

— Хорошо, я поговорю с Люсей… — тихо сказала Лена, подумав, что у Крутилнна, может быть, и вправду настоящее чувство к Люсе.

Когда Крутилин ушел и на дворе за ним звякнула щеколда калитки, а потом зашумела, отъезжая, машина, Люся вылезла из шкафа, растирая онемевшие икры.

— Ох, все болит! Но ты представить себе не можешь, Леночка, до чего неприятно, оказывается, слушать, когда про тебя такое говорят. Дурь, девчачество — скажите!

— А зачем кружишь человеку голову? — сердито заметила Лена. — Назвалась вчера на свидание, значит хотела человека видеть, и нечего прятаться.

— Вчера хотела, а сегодня расхотела.

— Ерунду делаешь, Люся!

— Ну хорошо, в другой раз прятаться не буду, даю тебе слово! В другой раз я его просто не приглашу.

— Останешься верна своему «Северному оленю»? — одобрительно улыбнулась Лена.

— Самоуверенность его не нравится, вот что! — беззлобно сказала Люся.

— А мы с Чирковым вместе шли, — задумчиво проговорила Лена.

— А-а, — протянула Люся.

— …И поругались.

— Ну и что из этого? — уже бойко спросила Люся.

— Ничего! — с отчаянием сказала Лена. — Люся, но ведь он направляет жизнь стольких людей. Ну хорошо, я тогда оказалась сильной. А эта девушка — помнишь, я тебе рассказывала — ожидала его. Как знать, что будет с нею.

— Ну, а тебе что? — спросила Люся. — Наплюй на него — и все.

— Наплюй! Ничего ты не понимаешь, Люсенька…

Рассказать в горкоме партии о Чиркове?.. О том, что она думает: не должны такие люди быть в руководстве городом. А чем она это докажет? Рассказать про тот вечер… Нет! Это было бы слишком смешно и мелко… Во всяком случае, Лена не сможет говорить об этом.

Разговор с Люсей не успокоил, а еще больше растревожил Лену. И все-таки девушка охотно осталась ночевать у Зайцевых, чтобы не оставаться одной со своими думами, с сомнениями.

— Лена, как насчет внештатных инструкторов с узла транспортного? — спросил на другой день Соболев Лучникову, когда она, придя в общую комнату, нервно бросала на вешалку шубку и вязаную шапочку.

Оказалось, Лена вчера совсем забыла об этом.

— Извини, Игорь, — просто, с тревогой сказала она.

Но Игорь вовсе не собирался извинять Лучникову.

— Вот это новости! — сказал он. — Как же так забыла? А я у Пурги вчера был, интересное он дело нам посоветовал. Ты зайди ко мне, расскажу.

С первых дней работы Соболева секретарь горкома партии Пурга отнесся к нему, как к одному из многих людей, с которыми предстоит вместе работать. По долгу службы встречался с ним, советовал, помогал.