Нинель Громыко - Комсомольский комитет

Зоя грамотный человек, она отлично понимает, что такое хорошо, что такое плохо. Но почему она все-таки осторожничает? Разговаривая с Зоей, Игорь подобно Пурге, старался следить за всеми движениями молодой женщины, старался понять, не только что она сказала, но и что подумала, почему ответила так, а не иначе.

Сколько внутреннего напряжения требовал такой разговор, сколько осторожного внимания и к другому человеку и к самому себе. Но Игорь сам рос, работая с людьми. Шлифовал волю, следил за характером, развивал выдержку.

— Нет, как же? — начала волноваться Грач. — Впрочем, я и сама думала, что у нас как-то не совсем правильно делается — учителями отдел пропаганды занимается. Даже и не занимается, — все больше путаясь и волнуясь, говорила Грач. — В общем мне с самого начала поручили работу только с пионерами и ученическими комсомольскими организациями. Это неправильно, конечно.

— А почему ты не сказала об этом сразу?

Зоя молчала.

— Почему ты… такая, Зоя? — спрашивал через несколько минут Игорь, с любопытством вглядываясь в лицо молодой женщины. Про себя Игорь всегда называл Грач «Зоя Пахомовна».

— Какая?

— Молчишь. Никогда не выскажешь своего мнения, тянуть из тебя приходится. А ведь ты часто очень правильно мыслишь. Почему так? Чего ты боишься?

— Я… не знаю, — с трудом ответила Зоя. — Я, правда, не ссорюсь ни с кем.

— Ну и как ты думаешь, это хорошо?

— А зачем же ссориться? — изумленно спросила Зоя, подняв на Игоря свои красивые, темные, как всегда, чуть бегающие глаза.

— Не ссориться, конечно! Поспорить… Ведь в споре рождается истина. — Игорь улыбнулся, потому что он тоже сказал прописную истину. — И потом смотри: говорю я тебе, как надо работать с учительскими организациями, ты соглашаешься. Решили наказать Рудакову за брата, ты согласилась. А что на сердце у тебя лежит, Зоя? Ты об этом и дома не говоришь?

— Дома говорю! — вдруг вырвалось у Зои.

Игорь видел, что ей показалось — она сказала лишнее. Зоя смущенно, искренне и виновато улыбнулась.

— Почему же? — мягко спросил Игорь.

Зоя словно подумала: говорить или не говорить? Но уже начал клубочек разматываться.

— Игорь, — неожиданно ласково сказала она, — да ведь дома все свои. И поругают, а любят. А если в горкоме свару заводить? Кто же хочет отравлять себе жизнь?

Заходила к Игорю Люся Зайцева подписать ведомости, заходили студенты-техникумовцы за комсомольскими билетами, звонили из организаций секретари. Игорь отпускал людей, клал обратно трубку и снова обращался к Зое.

Вечером Лена зашла к Соболеву сказать, что хотела бы вместо десятидневных курсов для инструкторов-общественников и физоргов открыть постоянно действующую школу при горкоме. Физкультурники и опытом будут обмениваться и учиться. А деньги — часть горком физкультуры и спорта для курсов дает.

— Лекции мы физкультурников попросим бесплатно прочитать. Ведь среди них есть же комсомольцы!

— Хорошо придумала. Я удивляюсь, как мне это в голову не пришло? — сказал Игорь, размашисто помечая что-то в блокноте. — А сможем сделать, чтобы она постоянно работала, в одни и те же дни?

— Конечно, сможем, — Лена рассказала, как представляет себе это.

Она уже хотела уйти, но Соболев внезапно сказал:

— Сегодня с Грач разговаривал. Не знаю, что у нас с нею будет… Что-то бродит в ней. Сказать не могу, а чувствую — может быть она другой.

— Зоя? — огорченно сказала Лена. — Она такая: один пишет, два в уме держит.

— Да… Ну, время покажет, изменится ли она… Вот что я хотел у тебя спросить, Лена: отчего у тебя всегда такой беспорядок в шкафу, на столе?

— Беспорядок? — растерянно спросила Лена, не ожидавшая такого разговора.

— Да. Бумажки, книжки, справки — все в куче. Я сегодня без тебя хотел найти материал по городским библиотекам, который ты вчера мне показывала, и не нашел, — почему-то улыбнувшись, — в улыбке глаза его поголубели, — сказал Игорь.

Лена вспыхнула.

— То ты. А я разбираюсь.

— Знаешь что? — сказал Игорь. — Давай посмотрим твое отдельское хозяйство.

— Пожалуйста! — вспыхнула Лена. Она старалась держаться просто и независимо.

Просматривая бумаги, Игорь сразу стал суровым, сосредоточенным. Лена любила эти резкие перемены в его лице и украдкой, волнуясь, наблюдала за ним. Сколько разного творилось в ее душе! «Ленка, Ленка, — внутренне вздыхая и удивляясь, думала девушка. — Что с тобой? Неужели вот оно — настоящее?..» Всегда искренняя, сейчас она заставляла себя делать вид, что ничего не случилось, что все по-прежнему.

Разве виновата Лена, что она, как и всякий человек, носившая в душе образ другого человека, идеального, по ее представлениям, вдруг встретила такого в жизни. А такой ли Игорь? Нет, она так не думала. Она знает, что он иногда бывает грубоват… «Просто я, наверно, люблю его? Нет, нет…» — Лена отгоняла от себя эту мысль.

А Игорь, листая тетради, раскрывая и закрывая папки, подытоживал: списки не все, карточки на лекторов не заполнены. Кто сколько прочел лекций, когда, где — неизвестно. По культурно-массовой работе совсем документации нет.

Лена слушала, смотрела на хмурое, недовольное лицо Игоря и думала о своем. «Соболев женат. Он хороший, он любит жену… Ну и что ж?» Вот таким, постоянным в любви, Лена и любила Игоря. «А какое мне до всего этого дело? Разве я вправду люблю Игоря? Нет! Не знаю…» Лена убеждала себя, что Игорь просто очень дорог и близок ей. Хотелось не разбираться в этом, уйти, убежать от мыслей, но только не из кабинета, где был Игорь.

— Лена, а беспорядок у тебя еще больший, чем я думал, — сказал Игорь, просматривая последние бумаги.

— У меня действительно такое есть… в характере, — растерянно призналась Лена и задумалась, закусив губу.

— Ну, а как ты думаешь, на работу это не влияет?

— На работу-то нет. А вот некрасиво!

— Вот тебе раз! — неторопливо и укоризненно сказал Игорь. — Разве только некрасиво? А скажи, ты не замечала, что когда ты небрежно пишешь, то небрежно и сосредоточиваешься? И разве редко ты отвечаешь мне: «Забыла, не знала»?

Лена повела бровями и наклонила голову.

— Пожалуй. Я не задумывалась над этим.

— Подумай! — попросил Игорь. — Ведь в этих документах — твоя работа.

— Ты хочешь, чтобы я была бумажным человеком?

— Нет! Вовсе нет! — воскликнул Игорь. Он сидел возле ее стола, как садились комсомольцы, которые приходили к Лене, оперся локтем на край стола и говорил настойчиво, точно стараясь передать Лене свою убежденность.

— Ведь работа наша такая широкая и разносторонняя, что упомнить всего ты не сможешь. Ты ведь не сверхчеловек, правда? Но ты должна знать и каждую организацию и каждый участок и уметь в любое время представить все это вместе. Чтобы знать, где слабей, где что. Хороших бумаг должно быть немного, но они нужны, иначе ведь не углядишь, не хватит глаз.