Давид Самойлов - Ранний Самойлов: Дневниковые записи и стихи: 1934 – начало 1950-х [litres]

Как пахнет Самарканд зимой [109] «Как пахнет Самарканд зимой…» В эвакуации в Самарканде ДС провел зиму 1941/42 г., оправляясь от тяжелой болезни. Оттуда добровольцем ушел в армию. См. ПамЗ, с. 247–252. ,
Мне вспоминается сейчас.
Я жил его голубизной
Не мучаясь, не горячась.

Наверно, почки пялят рты,
Наверно, облака бегут,
Как белоснежные гурты,
Прямой дорогой на Ургут [110] Ургут – город в Самаркандской области. .

Наверно, старцы (пусть Аллах
Им даст еще по две жены)
Толкуют о своих делах
На солнышке у чайханы.

И прут кусты через дувал,
И на далекие холмы
Веселый март понадевал
Зеленоватые чалмы.

Шумит вода о водосток,
И самаркандская весна
Сдувает белый лепесток
На строчки моего письма.

Во тьме прифронтовых станций,
Сквозь прошлого мелкое крошево
Опять ощутимость пространства,
К душе безнадежно приросшего,
И дым непогоды и странствий
В страну неизменно хорошего…

Кто знает быт госпиталей!
Скучай, страдай, хоть околей.
Лежат, как статуи и монстры
Один в бинтах, другой в гипсу,
До глаз в подушках, на весу,
И всюду нравственные сестры.
Но, впрочем, я не так остер,
Чтоб сразу начинать с сестер.

В эвакогоспиталь из Курска
Я был направлен в сентябре
Лежать до окончанья курса
Леченья. Осень на дворе
Сияла янтарем и златом.
И пахло яблоком гнилым
В саду. И синеватый дым
Стелился облаком крылатым.
Я испытал весь список мук
От перевязочной до бани.
(Там, если не хватает рук,
Вас очень мило моют няни.)
Потом глядел меня хирург
В очках и сапогах стомильных
И целый штат сестер стерильных.

Что ж относительно людей?
Все разговоры про б…,
Про мир, про воровство на складе,
Про то, что Турция хитрит,
И медлит осторожный бритт,
И Штаты тоже не внакладе.
Увы, патетика речей
Чужда российскому солдату,
Треск барабанов, блеск мечей
И фраза, ставшая крылатой,
Которую лихой капрал
В пылу сраженья проорал.

Сказать по правде, наш солдат
Всему предпочитает мат.
Зато, когда гремит сраженье,
Он прет, не изменив лица,
Запачкан копотью ружейной,
Под град железа и свинца.
Его стремление вперед
Так неэффектно для поэта:
– Е… мать! – И он умрет
В борьбе за дело это.

Однако – вечный грех поэм –
Мысль растекается по древу.
Начнешь одно, а между тем
Слова летят вослед напеву
Строптивых рифм. И ты с тоской
За здравьем тянешь упокой.

Итак, начнем. В Красноуральске
Следы губительной войны
Не то что слишком уж видны.
На дрожках катится начальство,
И в воскресенье каждый раз
В саду играет местный джаз.
Конечно, если посмотреть,
Пыхтит завод, буравят шахты,
Субботники, ночные вахты,
Мужчин уменьшилось на треть,
А может быть, и на две трети.
Как раз об этом вот предмете
Хотел черкнуть я пару слов,
Как говорит Фома Смыслов [105] Нестеровский Петр Петрович (1914–1998) – киевский драматург и театральный критик (см. ПамЗ, с. 308–309). Ему посвящено первое стихотворение из цикла «Разговор с друзьями» . .

Конечно, критик и педант
Вскричат: кощунство! Будьте немы!
Где благородные поэмы?
Где чувство долга? Где талант?
Вы, милый, в здравом ли рассудке –
Писать в такое время шутки?
Как хорошо ему в тылу,
В очках, в халате, сев к столу,
Вопить о мужестве солдата,
О родине и о любви,
О громе пушек и крови.
А мы – у пояса граната,
В руках винтовка, за плечом
Мешок, и котелок, и каска –
Неужто хуже в нас закваска?
О чем мы мыслили, о чем,
Когда под бурей и дождем,
Когда под снегом и обстрелом
Мы землю прикрывали телом,
Не отдавая нипочем,
Когда все осени России
На нас дождями моросили,
Когда до сердца, до костей
В нас Русь впиталася дождями?
Когда у брошенных траншей
С улыбкой смерти дожидали?
Что ж, хуже знали мы, чем вы,
О подвигах и о любви?
А шутка – тем она мила,
Что всюду спутницей была,
Что всюду мы ее носили
И знали – если и беда,
То с шуткою всегда осилим.

Так где мы встали?.. Город… Да!
Припомнил. Местные мужчины,
Отбыв с почетом на войну,
Оставили, один – жену,
Другой – невесту. Нет причины
Предполагать со стороны,
Что жены не были верны.
И впрямь – они весьма рыдали,
На картах вечером гадали,
Писали письма. Долго ждали
Ответа. И в конце концов
Грустили, блекли, увядали.

И вдруг событье! Черт дери –
Эвакогоспиталь! Откуда?
Из Курска! Госпиталь! О чудо!
Начальник прибыл! Посмотри!
Блондин! А это кто? Ездовый!
Нет, видеть не могу мужчин!
Где мой Сергей? Где Константин?
Так перешептывались вдовы
И каждая пошла «ему»
Писать в тот вечер по письму.
Но письма как-то не писались,
И с недописанной строкой
Листки помятые бросались.
А вдовы, потеряв покой,
Достали пудру и белила,
Щипцы, помаду, уголь, мыло –
Весь этот женский арсенал
Я толком никогда не знал.

Назавтра прибыли больные.
Встречать героев на вокзал
Пришел весь город. Речь сказал
Предгорместторгснабсбыт. Иные
Рыдали. Касками блестя,
Пожарники ревели в трубы.
И вот, хромая и шутя,
Неся приглаженные чубы,
Прошел ходячий комсостав
И вслед за ними весь состав.

………………………………….

Земляк мой Спиридон Сабуров [112] Спиридон Сабуров также герой более поздней поэмы ДС «Шаги Командорова».
Был белозуб, широк, высок,
И прядь свисала на висок.
Благословенная натура
Ему дала веселый нрав
И страсть до шуток и забав.
Он, впрочем, не был идеален
И был мастак по части спален.
В тиши российских городов
Он ведал б… всех родов,
В Москве, в Казани и в Тбилиси
Они толпой за ним вилися.
………………………………..

Познав все радости побед,
Он порешил не жить уныло,
Что на семь бед – один ответ,
А посему – е…, гаврила,
И часто про себя твердил:
Пришел, увидел, победил.
И не было числа победам.
И сам он был неутомим:
К одним спешил перед обедом,
А перед ужином – к другим.
К нескромным женам, к девам, к вдовам,
К печальным, к ласковым, к бедовым,
К сорокалетним, к молодым.
Чтоб только треск стоял и дым,
Чтоб лопались матрасы ночью,
Чтоб платья, юбки, свитера,
Набрюшники, бюстгальтера
От нетерпенья дрались в клочья.
Так жил. И умственным трудом
Не занимался Спиридон.