Шамиль Хазиахметов - Мир вашему дому

Так много вопросов нагромоздилось в голове Фатыха при первом знакомстве с новичком. Пантюха же внимательно оглядел Равиля и сказал: «Парень, на мой взгляд, с секретом. Давай поглядим, какой он в работе». И Фатых поставил новичка на самый тяжелый участок в бригаде.

Равиль должен был в паре с другим слесарем откатывать готовую плеть в сторону, цеплять ее тросом за крюк трубоукладчика и сопровождать на изоляционную линию.

Трубоукладчик, всхрапывая мощным двигателем, дергался с места, длинную плеть мотало, било о подъемную стрелу. Равиль, вцепившись в конец, мотался вместе с плетью, пытался удержать ее, налегая телом и отчаянно притормаживая ногами.

Напарник, низенький, сонный увалень из ближнего аула, мотался на другом конце, нимало не пытаясь хоть как-то унять своевольную плеть.

— Ты бы хоть ногами тормозил, — попросил Равиль в первый же перекур увальня, которого звали Рустамом.

— Не могу, земляк.

— Что так?

— Сапоги быстро снашиваются, — ответил Рустам и серьезно посмотрел на Равиля.

Тот с любопытством уставился на круглое, безмятежное лицо напарника.

— Ты чем раньше занимался? — спросил Равиль.

— Правду ребята говорят, будто ты раньше в начальниках ходил? — вместо ответа поинтересовался Рустам. Дождавшись утвердительного кивка, он вздохнул: — Я сам тоже из начальства.

— Ну-ну! — поощрил Равиль задумавшегося напарника.

— Работал я товароведом в универмаге, — неохотно начал Рустам. — Вот, значит, зима настала. Мне одевать нечего. Пальто теперь тонкое шьют, больше для фасону. Тут в наш универмаг шубы привезли. Я написал акт и пошел к директору. Так и так, мол, товарищ директор, у нас одна шуба в складе подмокла. Он пожал плечами. Ну и что, говорит. Я ему прямо: одевать мне в морозы нечего, а за товаром ездить в город надо. Отдай испорченную шубу. Директор встал из-за стола, подошел к окну, задумался. Вот что, Рустам, говорит. Мне тоже одевать нечего… Я пошел к себе и написал новый акт. Директор подписал его, но заместитель обиделся: и ему не во что в стужу одеться. Я снова ушел к себе писать новый акт. В конце концов на моей бумаге подмокли пять шуб. Скоро тепло оделись директор, его заместитель, главный бухгалтер, завскладом и я, — Рустам загнул один за другим пять пальцев и замолчал.

— Потом? — спросил Равиль.

— Кладовщик написал жалобу в райцентр — ему шубы не хватило. И через месяц… — Рустам снова взялся считать пальцы: — …директора, его заместителя, главного бухгалтера, завскладом и меня — всех пятерых, значит, — уволили за утрату доверия. Сейчас меня в торговлю близко не подпускают.

— Ну и плюнь ты на нее, — пытался утешить Равиль напарника. — Теперь ты и получаешь больше, и материально не ответственное лицо.

Рустам вежливо, но несогласно улыбнулся.

— Торговля — это хорошо, — задумчиво сказал он. — Особо когда ты — материально ответственное лицо.

Трубоукладчик взревел мотором, проскрежетал сцеплением и потянул плеть на изоляцию. Снова Равиль мотался на конце плети, то упираясь ногами в землю, то налегая всем весом тела, пытаясь хоть как-то сбить инерцию. Ему почти удавалось это, труба послушно разворачивалась за трубоукладчиком, но на другом конце по-прежнему безвольно передвигались длинные заплетающиеся ноги товароведа. Плеть колотило о стрелу трубоукладчика, машинист останавливал свою махину и недовольно глядел на слесарей. У Равиля пропадало желание бороться с коварной инерцией плети.

Вечером, когда машинист заглушил трубоукладчик и сразу стало тихо, Равиль отошел в сторону и сел в тень от штабеля труб. Сильно ныли плечи и икры ног.

«Дурная работа, — подумал он и пошевелил плечами. — Тут надо немного помозговать и подавать плети на изоляцию механическим способом. И этой пустой работой занимаемся мы вдвоем, да еще машинист, не говоря уже о дорогостоящей машине. Куда смотрят инженеры с головного завода?»

Поодаль сварщики сматывали кабели. Фатых, прихрамывая, быстро уходил к конторе. Пантюха сидел на трубе, курил сигарету и смотрел, как тяжелогруженый трубовоз уходит из цеховых ворот в поздний рейс.

Подошел Рустам и открыл рот. Равиль непонимающе смотрел на него снизу.

Тот нагнулся и заорал:

— Как самочувствие, говорю? В третий раз кричу!

— Уши заложило, не слышу, — пояснил Равиль и ответил на вопрос Рустама: — Самочувствие отличное, вот только до койки бы добраться.

Равиль поднялся и побрел в бытовку. Там Фатых с рабочими уже играли в домино. Равиль удивлялся еще в обед пристрастию рабочих к этой незатейливой игре.

Он сложил в шкафчик свою успевшую пропылиться спецовку и оделся. Светлый его костюм был довольно новый, хоть на свадьбу езжай. Рабочие, не отрывая глаз от костяшек, осторожно покосились на Равиля. Он, смутившись, торопливо распрощался и вышел. В его чемодане и дома, у матери, не нашлось ничего такого, что можно было б запросто носить на работу, и Равиль надел свой старый костюм, но и тот сильно отличал его от товарищей по бригаде.

Равиль вышел за ворота цеха, расстегнул пиджак, вдохнул свежий, прохладный воздух и пошел в поселок тропкой через березняк, спустился вниз и перешел железнодорожную насыпь. Вот скоро и родной дом под белой шиферной крышей… Будто и не было тех лет учебы в городе, работы на далеком, чужом теперь комбинате. Вот так Равиль возвращался когда-то из школы. Мечталось о многом. И думалось ему тогда, что он уедет из этого поселка скоро и навсегда. Однако вот ведь как сложилось…

Тимер-Булат нагрянул вечером, заполнил улицу шумом и запахом своего мощного мотоцикла.

— Дорогу Тимер-Булату! — кричал он со двора.

Мать, смеясь, бежала впереди краснощекого сына и распахивала двери. Тимер-Булат встал на пороге, из-под ладони оглядел комнату. Коротковатые брюки плотно облегали его ноги.

— Братишка! — закричал он и, в два прыжка подскочив к Равилю, легко поднял его к потолку.

— Второй Жаботинский! — удивился Равиль сверху и коленкой толкнул брата в округлый живот, на котором не сходились пуговицы пиджака. — Одним салом, что ли, питаешься? Как живешь?

— Землю топчу обеими ногами! — гордо заявил Тимер-Булат и опустил брата на пол. — Молодец, что вернулся домой. А я только сегодня приехал из Набережных Челнов — КамАЗ пригнал на автобазу.

Он сел, оглядел стол и возмутился:

— Тимер-Булат не умеет толковать за пустым столом.

Равиль открыл окно и поманил соседского мальчишку.

— Купи пивка, — попросил он, протягивая пятерку. — На сдачу возьми себе конфет.

Равиль сел за стол и приветливо оглядел Тимер-Булата.

— Ну, рассказывай, брат, о себе.

— Шоферю, — охотно начал тот. — На самосвале. Тут новый корпус взялись строить для туберкулезного санатория. Кобылиц недавно завезли — кумыс станут делать. Выколачиваю прилично, по двести — двести пятьдесят на руки. А ты, я слышал, в больших начальниках ходил?