Шамиль Хазиахметов - Мир вашему дому

— Было такое дело, — коротко ответил Равиль.

— Ну? Что случилось-то? Поперек дороги кому-нибудь встал?

— Аварию допустил, — неохотно сообщил Равиль. — Взял расчет и приехал вот сюда, к матери. К своим истокам, так сказать, вернулся.

— Д-дела, — озадаченно крутнул головой Тимер-Булат. — Вот как с вашим братом обращаются. Сегодня на верхотуру толкают, а завтра выищут причину и — хребтом о землю.

— Со мной очень мягко обошлись, — поморщился от слов брата Равиль. — Раз я руководитель, то с меня и спрос особый.

— И ошибиться не имеешь права?

— Не имею. Больно дорого обходятся государству эти ошибки.

— Значит, на твое место золотого человека посадили, семи пядей во лбу? А?

— Не лезь, брат, в эти дела, — раздражаясь, ответил Равиль. — Сейчас я зол на всех, готов кусаться. Оставим наш разговор до будущих времен.

В окно просунулся мальчишка, стукнул бутылкой о подоконник и протянул Равилю сдачу.

— Аниса-апа сегодня конфеты не отпускает, — со вздохом сообщил он, вытирая рукавом пот со лба.

— Завтра купишь, — ободрил его Равиль. — Спасибо тебе, мальчик, иди.

Но тот нерешительно протягивал на ладони мелочь.

— Да шагай ты со своей сдачей! — закричал Тимер-Булат. — Вот балбес! Чей это сын растет, мать? Игебая? То-то же, помню, когда еще колхозом жили, он штаны гнилым мочалом подвязывал. Конюхом состоял, а от добротных вожжей отрезать себе на ремень не смел. Ладно, ну их…

Тимер-Булат, выпив, оживился.

— Давно я тебя, братан, не видел. Не больно ты нас жалуешь. По правде сказать, ехал я сюда и побаивался: вот, мол, сидит у матери важный, надутый человек и сердится, если что не так скажешь. Но ты все такой же. Спокойный, простой…

Тимер-Булат даже привстал и сделал шаг к двери, оглядел брата с ног до головы и громко засмеялся от удовольствия, что Равиль, как и прежде, «спокойный и простой».

Равиль, улыбаясь, слушал энергичного, жизнерадостного Тимер-Булата и смотрел, как тот с хрустом жует соленые огурцы, ложкой вылавливает из супа жирные куски баранины и, густо посолив их, отправляет в рот.

— Уж очень много беспокойства натерпелся ты в жизни из-за этого диплома, — начал Тимер-Булат, отодвигая тарелку. — Помнишь, Равиль, как ты с ума сходил со своим институтом? Ну и что? Чего ты получил от него? Давай возьми для примера моего начальника автоколонны. Молодой инженер… Оклад, конечно, скромный. Теперь смотри, как он работает. Утром в гараж раньше всех приходит, уходит опять последним. В пятницу, ближе к концу месяца, обходит нас, шоферов: поработаем, мол, ребята, в субботу. Начальство сверху жмет: надо помочь строителям план вырвать. Поломаемся мы для порядка, но все же выходим. Шоферам да слесарям двойная зарплата за работу в выходной день, а ему, инженеру, — шиш, потому как он сознательным обязан быть. Или, допустим, я переработал несколько часов, и мне не заплатили. Да я до города доберусь, и все за меня горой встанут. А кто за моего начальника заступится?

Тимер-Булат откусил от огурца, пожевал и, отбросив надкушенный огурец в тарелку, продолжал:

— Теперь, скажем, попробуй он хоть раз сорвись, не выполни задания треста или не угоди здешнему районному начальству. Завтра-послезавтра придет приказ, и он уедет со своим чемоданом. А на его место приедут два инженера — их нынче развелось много. Но если я не выполню распоряжения — с меня как с гуся вода. Я ведь рабочий человек, в институтах не обучался, имею право на промашку. А то дурачком прикинусь — и баста! А ты говоришь, не лезь, Тимер-Булат, в наши дела. Будто я не вижу ваших дел.

Равиль очнулся от последних слов Тимер-Булата.

— Ты, оказывается, себе на уме, — удивился он. — Даром времени за баранкой не теряешь — думаешь, как бы себя выгоднее показать да интеллигента больнее куснуть. Но и правды в твоих словах много. Хотя злобы еще больше. Вот только откуда и зачем тебе она?

— Заместо зубов, — без улыбки ответил Тимер-Булат.

— Ты меня не растравляй байкой о своем начальнике. Я в институт не ради диплома пошел и не ради денег. Душа моя туда просилась, а ее, ты знаешь, деньги не интересуют. Ты всегда был против моего учения. Ты честно предупредил, что помогать не будешь. Слово ты сдержал…

Тимер-Булат насупился, но промолчал.

— Мать была, как всегда, заодно с тобой, — после паузы сказал Равиль. — Но не отговаривала. Помнила она, как хотел отец вырастить своих сыновей грамотными людьми.

— Ты раньше не был таким сердитым, — вставил Тимер-Булат, косясь на брата. — Мягкий был. Не разглядел я вначале, что руководящая работа тебя только снаружи не задела. Осерчал ты крепко…

— Осерчал, — согласился Равиль. — Зря ты задел рабочего человека, который будто бы готов прикинуться дурачком, лишь бы избежать ответственности. Я вот не видел таких рабочих, возможно, не повезло мне. И ты не видел таких. Тебе хочется их видеть, чтоб самому оправдаться.

Мать с тревогой следила из кухни за горячим разговором сыновей и как-то робко смотрела на младшего. Равиль перехватил ее растерянный взгляд и замолчал.

— Хороший, видать, из тебя начальник был, — не то с удовлетворением, не то с сожалением сказал Тимер-Булат. — Брата родного отчитал как малайку [10] Малайка — мальчишка (башк.) . .

— Не жалею, — буркнул Равиль. — Ты все в жизни приучился сводить к деньгам.

— Мой жизненный интерес в них, — уже защищался Тимер-Булат. — И еще в моей бабе. Она в дверь только боком пролазит, да и то натощак. Вот скоро сам увидишь…

Тимер-Булат, как старший, счел нужным перевести разговор на шутливый тон. Равиль вяло улыбнулся, пробовал поддержать, но неумело. Вскоре Тимер-Булат уехал на своем грохочущем мотоцикле. Равиль в недоумении смотрел вслед — старший брат жил в десяти — пятнадцати минутах ходьбы от дома матери.

Равиля с каждым днем все больше раздражала его работа. Ведь куда проще, думал он, подавать сваренные плети по наклонным лежкам. Неужели никто не видит, что они с Рустамом и машинистом трубоукладчика зря деньги получают и «сапоги снашивают»?

Как-то в обед Равиль промерил расстояние от сварочного стенда до изоляционной линии, угол подъема, сел в уголке и начертил эскиз механизированной подачи плетей. Получилось так просто, что Равиль тут же подошел к бригадиру, показал эскиз и предложил самим собрать механизированную линию.

Фатых уткнул в эскиз носатое лицо, посоображал и поднял на Равиля глаза. Предложение его не обрадовало.

— Куда потом девать вас с Рустамом?

— Будем помогать бригаде собирать плети, — Равиль предвидел вопрос бригадира.

— У бригады уменьшится заработок, — осторожно подсказал Фатых. — Нам перестанут платить за перетаскивание плетей.

— Раз появятся свободные люди в бригаде, то увеличится и продукция, — возразил Равиль.