Александр Скрыпник - Белый конь на белом снегу

Так они встретились первый раз...

С чем ехал Алексей Степаков в колхоз? Ни с чем. Был только короткий разговор в комитете народного контроля. На Короткова жаловались — зажал всех в колхозе, разбазаривает вино, продукты. И все. И ни одного конкретного факта. За что ухватиться? Наверное, надо было начинать с документов. Так учили Алексея в райфо, где он с недавних пор работал ревизором. Но он начнет с другого. Это он решил в ту первую свою ночь в колхозе, которую провел у случайного знакомого.

Он вставал на рассвете и шел вместе со всеми в поле, на виноградники, на фермы. Прислушивался к разговорам и сам заводил их о том, о сем. И, между прочим, о торговле вином.

— Льют рекой колхозное вино.

— Точно.

— Басс, сват Короткова, этим вертит.

Алексей доискивался:

— Ну, а когда, кто видел?

— Видели люди...

— Ну кто? Кто?

Однажды Алексей зашел в колхозный ларек купить яблок. К Алексею подсел парень в ковбойке, с запыленным лицом, слегка навеселе, предложил:

— Выпьешь?

— Только что выпил, — соврал Алексей. Разговорились. Опять о том же: спекулируют ли вином в колхозе.

— Видел своими глазами: подошла машина, Басс собственноручно бочки катал. Это ж недалеко от моего дома. Ночью дело было. Я как раз от тестя вернулся.

И стал рассказывать все подробно. Говорил зло, горячился.

— Так что ж ты молчал?

Парень быстро поднял голову, посмотрел на Алексея будто потрезвевшими глазами и сказал, поднимаясь:

— Э как? Ты уедешь, а с Коротковым шутки плохи.

И пересел к своему столу.

Ничего нового к тому, что знал Алексей до поездки в колхоз, эти первые дни ему не прибавили. Но они укрепили его в мысли о том, что написанное в письмах — не пустые разговоры. И он начал с ревизии бухгалтерии.

С самого утра он сидел над кипами бухгалтерских книг, актов. Все было в порядке. Но по настороженным взглядам работников бухгалтерии чувствовал — надо искать. И он искал.

Жил Алексей на квартире у Сергея Кононюка. Кононюк, тихий, неразговорчивый человек, работал возчиком на ферме. В первый же вечер Алексей от него самого узнал, что тот баптист. Алексею стало не по себе от такой откровенности. На другой день он решил было съехать с квартиры, но знакомый Нападов, который сюда его привел, признался:

— Это ж я нарочно тебя туда пристроил. Мне Кононюк ни сват, ни брат. Но жалко человека — задурили ему голову. Вот уже полгода вожусь с ним, теперь, думаю, вдвоем с тобой полегче будет...

— Да у меня от своих забот голова идет кругом.

— Что ж, так и бросить человека?

Они говорили это, сидя дома у Кононюка. Пришел хозяин с работы, стал рассказывать:

— Вчера председателя видели пьяным в ларьке. Похвалялся про тебя, Алексей — не такие, мол, ревизовали — ничего не нашли.

Алексей молчал.

— Все от бога, — вздохнул Конюнюк.

— Перестань, — прервал его Нападов, — богу твоему цена полушка.

Кононюк посмотрел на Алексея, хотел что-то сказать. Тот опередил его:

— Я, конечно, не бог. Но я своего добьюсь.

В документах бухгалтерии Алексей не обнаружил акта об инвентаризации и снятии остатков виноматериалов на конец года. Когда об этом сказали председателю, тот призадумался.

— Но вино после этого мы замеряли, как положено, через полтора-два месяца? — спросил он у Басса.

— Да.

— Акты имеются?

— В полном порядке.

— Вот и покажите их ревизору.

Алексей стал говорить с работниками винопункта. Выяснилось, что замеры были сделаны на глазок, в сторону явного уменьшения. Значит, были искусственно созданы излишки вина. Кто его продавал, куда шли деньги? Надо было действовать внезапно.

В тот же день Алексей на мотоцикле объехал все шесть ларьков, склад и опечатал их, изъял все документы, сказав: «Будем мерять заново все вино». Этого председатель не ожидал. Поначалу хотел было взять криком: «В райком буду звонить!» «Звоните. Ваше право», — спокойно ответил Алексей.

Обо всем этом узнало село. Говорили одобрительно: «Накрыл их ревизор мокрым одеялом». Тут уж люди, встречая Алексея на улице, были откровеннее. Рассказывали, что одного Коротков обругал ни за что, другого с работы неправильно снял. И нигде управы не найдешь. Все ж колхозное начальство его родственники. Председатель ревкомиссии — сват, заведующий винпунктом тоже сват, механик по автотранспорту — зять, сестра — заведующая винным ларьком.

Нападов вечером говорил Алексею:

— Трудно тебе придется.

— Ничего. Вон люди как посмелели…

— Это верно.

Комиссия перемеряла вино. Как и предполагал Алексей, излишки были внушительны — более десяти тонн. Алексей выяснял теперь, как продавали вино, куда шли деньги. Он подолгу говорил с продавцами. Клубок постепенно распутывался. Нитка тянулась к Бассу.

Степан Басс — маленький, круглый, в мешковатом кургузом пиджаке, глаза хитрющие.

— Мне оно нужно, это вино? У меня самого девать некуда.

Разговор был долгим. Очень долгим. Алексей выяснил, что накладные на вино, которое отпускалось со склада в ларьки, выписывались фиктивные. После их просто уничтожали. И потому в бухгалтерии нигде эти накладные не проходили по документам.

А председатель не сдается. Желая выгородить родственников, говорит:

— Это не излишки. Вино было мое.

— Какое вы имеете право продавать свое вино в колхозных ларьках?

— Самому некогда: у меня весь колхоз вон где.

И хлопает ладонью по затылку.

— Хорошо, пусть с этим делом прокуратура разбирается, — соглашается Алексей. — Но это не все.

— Что еще? — настораживается председатель.

— Сергей Иванович, ну а это как: все родственники ваши в руководителях ходят? У сына машина, у вас — тоже. Два дома построили.

— На свои деньги.

— Допустим. Но денег-то не слишком ли много?

— Рыба ищет, где глубже.

— Так то ж рыба... В общем, вот акт ревизии, подпишите, прокуратура займется.

Председатель поднялся над столом, приблизил гневное лицо к Алексею:

— Приговор себе подписать? Не шуткуй со мной, ревизор, не принуждай. Меня знают в районе!

А акт ревизии подписать надо. Без него Алексей не может вернуться в район. Он думает об этом ночью дома. Во что бы то ни стало надо подписать акт.

С раннего утра мотался Алексей за председателем по всему колхозу. Тот избегал встречи. Наконец к вечеру столкнулись в поле, у комбайнов. Подминая жесткую стерню тяжелыми босоножками, сказал Алексею:

— Хорошо. Поедем.

Приехали на винпункт. В большой комнате накрыт стол — еда горой, яблоки. Алексей приостановился на пороге. Председатель с усмешкой бросил:

— Не бойся, спаивать не буду. Для других гостей.

Сели за стол друг против друга. Председатель распорядился громко:

— Выйдите все. Дайте поговорить с человеком.