Евгений Гущин - Правая сторона

Дней десять назад у них случился крупный разговор, и все эти дни жена не замечала Ивана: ходит из угла в угол или смотрит в окно. Не видно, чтобы считала себя виноватой.

Они тогда собирались на день рождения к Вере, и Иван искал галстук. Случайно залез в средний ящик комода, где хранились вещи жены, переворошил там все и уже собрался задвинуть ящик, как заметил в углу небольшой узел. Развязал его и увидел двух хорошо выделанных соболей.

Тамара, в красном праздничном платье, только что отвела Альку к бабке Спирихе и примеряла туфли на кухне.

— Это что? — вылетел Иван из спальни. — Где взяла?

Тамара жалко улыбалась, видимо, не знала, что ответить, испуганно смотрела в заострившееся мужнино лицо.

— Где ты это взяла? — Ивана лихорадило.

— Купила, — холодно ответила Тамара, оскорбленная его тоном.

— У кого?

Она пыталась вырвать шкурке, но Иван не дал. Он вдруг вспомнил ночной визит Клубкова и жену, покорно исполняющую его приказы.

— Тебе их Клубков подарил…

— Ты с ума сошел! — кровь прилила к ее щекам от мужнина усмешливого взгляда.

В праздничном платье Тамара лежала на кровати лицом к стене и плакала навзрыд, а Иван, задыхаясь от возмущения, ходил по комнате.

— Ты понимаешь, что натворила? — лезли, царапая горло, слова. — В какое положение ты меня поставила? Жена лесничего купила у браконьера соболей!

Иван потом успокоился и говорил уже тише. А жена все плакала, и ни слова в ответ. Сколько дней прошло — она все молчит. Завтрак нарочно не сготовила, и Иван, глотнув из носка чайника холодной заварки, сунул в карман штормовки несколько кусков сахару, выскочил за дверь.

Он, конечно, понимал, что не только из-за соболей плакала жена. Надоело ей сидеть домохозяйкой, и жить на одну зарплату Ивана трудно. Скопилось все к одному…

На улице пыльно, даже в горле першит. Его окликали рабочие, здоровались, он кивком головы отвечал, не поднимая глаз. Хотел завернуть на плантацию, да подумал, что с утра не стоит. Глухов может его хватиться.

Перед крыльцом конторы толпились люди. Собрались на инструктаж обходчики, разговаривали с Матвеем. Иван не остановился, сухо кивнул всем сразу, стал подниматься по лестнице.

Вверху его догнал Матвей.

— Пойдем ко мне, — взял под руку, внимательно разглядывал. — Худой ты стал. Кожа да кости, — сказал уже в кабинете.

— Какой есть, — отрезал Иван.

— Да ты чего бычишься? Давай посидим, поговорим.

Иван подумал и сел возле стены. Матвей устроился рядом. Некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Спросил:

— Как кедра-то твой?

— Нормально. Саженцы все до единого принялись. Растут быстро. Я сейчас над такой штукой думаю: что если у кедра самому формировать крону и регулировать рост?

— А зачем это?

— Ну как зачем? Если посадить кедровую плантацию, то высота и крона много значат. Шишки растут обычно на самых макушках. Если ущипывать, обрезать побеги, можно сформировать любую крону, можно увеличить урожай. Пора выводить культурный кедр, который бы плодоносил каждый год. Регулярно.

— Хорошая идея, — поддержал Матвей.

— Представь: посадит, к примеру, горный совхоз кедровую плантацию — потомков своих озолотит. Как снимут урожай — тысячи рублей чистой прибыли. И работы кедр никакой не требует, никаких затрат на него.

— Да-а, — сказал Матвей, — великое дело ты затеял. — Помолчал, собираясь с мыслями, вздохнул. Иван заметил его задумчивость.

— Ты чего, Матвей?

— Да штука такая получается… Глухов посылает Артема на Щучий, к Клубкову, а я опасаюсь за него.

— За Клубкова?

— Нет, за Артема, — терпеливо разъяснял Матвей. — Одного я боюсь пускать. Ты бы съездил с ним.

— А что там случилось? — насторожился Иван.

— Видишь, какое дело… Решили Клубкова из Щучьего выселять. Подальше от заповедника.

— Давно пора, — согласился Иван. — Но почему я об этом ничего не знаю? Или уж не лесничий?

— Я тебя нарочно не ввязываю в это дело. Клубков тебе приходится родней, и тебе просто неловко.

— Ну, а Артем зачем к нему поедет?

— Глухов предложил такой вариант: Стригунов приедет к Клубкову и от имени руководства предложит переехать в Полуденное обходчиком.

— Не согласится, — усмехнулся Иван. — Как это он бросит дом, охотничьи угодья. Он ведь там король.

— Вот это и надо. Как только откажется, сразу — выселение. Территория наша.

— Постой, как это наша? Граница по Сельге проходит?

— Точно. А Сельга двумя рукавами идет.

— Ладно. Только надо письмо написать в Управление, чтобы отдали нам всю Сельгу. Все-таки честно: почему проворачиваете за моей спиной?

— Ты не шуми, не шуми… Глухов считает, что так лучше будет.

— Неужели подозревает в чем-нибудь?

— Да не переживай. Есть у него странности. Мечется что-то, суетится, торопится проявить себя…

— Это точно, — согласился Иван. — На днях я плавал в леспромхоз партвзносы платить, а парторг меня спрашивает: «Как там Глухов, ведь у него выговор в карточке».

— Вон как! — усмехнулся Матвей. — То-то он в район чуть не каждый день плавает. Мужиков-то все-таки пятнадцать человек послал лес валить. Сегодня утром через перевал ушли. Глухов это тайно решил сделать, а мужики вечером ко мне домой зашли: «Как быть?» Идите, говорю, раз приказано. И приказ директора отменить не могу. Еще-то что говорил парторг?

— Меня к себе звал. Участок под плантацию сулил. Хоть гектар, хоть два. Все, говорит, будет. На широкую ногу дело поставим.

— Согласился? — быстро спросил Матвей.

— За кого ты меня считаешь?

— Молодец. Я вот подумал, надо нам тут свою первичную парторганизацию создавать. Что толку, что прикреплены к леспромхозу. У них свои заботы, у нас свои. Приедешь к ним на собрание и сидишь пень пнем. Они о валке леса, а мы о его сохранении… Пусть небольшая организация будет, да своя. Со временем, может, примем кого из лесников. Я вот к Анисиму присматриваюсь. Ему, пожалуй, рекомендацию можно дать. Ты как думаешь? Можно?

— А как он сам на это?

— Намекал уж. Я обнадежил.

— Ну и правильно. Это наш человек. На такого пальцем никто не покажет. Ты готовь его понемногу, шефствуй… Со своей парторганизацией мы, знаешь, скорее б навели порядок. Точно. Навели бы. Думаю, райком нас поддержит. — Помолчали. — Ладно, — сказал Иван. — С Артемом я съезжу.

— Съезди, съезди. Помоги парню. Клубкова ты знаешь…

— Знаю… — недобро уронил Иван. Вспомнил про соболей, и злость подкатила к горлу.

— Вернешься, сразу зайди ко мне. Обмозгуем, как быть дальше. Сушь стоит. Опасное время… Ох, опасное. На душе неспокойно. Во сне этот пожар уж сколько раз видел. А тут еще мужиков услали. Ладно. Давай плыви. Артем на берегу. Сходи, переоденься. Он подождет.

— А я готов. Все на мне.