Майя Фролова - Современная девочка

— «Девицы, красавицы, душеньки, подруженьки…» — запели девочки.

Потом они пели вместе с мальчиками, потом парами и поодиночке; одни уходили из зала на сцену, другие возвращались.

Никогда ничего подобного Иванна не слышала и не видела. Совсем иная музыка, иные песни, да и не песни это, что-то другое. К роялю присоединилась скрипка, тоже как будто другая скрипка, не такая, как в их селе, когда на праздниках или на свадьбах выпиливала она под барабан веселые «рута-тута-трута-та».

Иванна и смущение свое позабыла: смотрела на сцену, не пропуская ни одного движения, ни одного звука.

Когда репетиция закончилась, все расселись в зале, в первых рядах. Елена Константиновна сказала:

— А теперь спасибо, поработали хорошо. Вы свободны. Прошу вас, Иванна, останьтесь…

Но никто в зале и не шелохнулся.

— Пожалуйста, быстрее, — поторопила Елена Константиновна, — мы и так сегодня затянули.

— Можно, я останусь? — попросила тонким голоском Клара. — Я потихо-о-о-нечку буду сидеть, и не увидите меня.

— И меня не увидите! — Рябов юркнул в темноту, к заднему ряду.

— Можно, мы останемся? — начали клянчить со всех сторон. Всем хотелось получше разглядеть Иванну, послушать, ведь без Татьяны они уже столько времени топчутся на месте, все мизансцены обмусолили: каждый мог спеть все, что репетировали другие, с начала до конца.

Снова все стали оглядываться на Иванну. Она отвечала смущенными улыбками. Она уже поняла, чего от нее ждут: чтоб она тоже пела там, на сцене, куда и ступить страшно. Ведь она, кроме своих сельских песен да коломыек, ничего не знает.

— Ну, если Иванна не будет смущаться, если разрешит вам… — вопросительно взглянула на нее Елена Константиновна.

Как она могла разрешить или не разрешить? Кто она такая, чтоб у нее спрашивать? Но здесь, видно, это не в диковинку, здесь уважают всех и ее тоже, незнакомую Иванну, хотя еще и не слышали, как она поет.

Иванна сняла жакет, платок, положила на стул и пошла к сцене, где ее ждала Елена Константиновна.

— Послушайте сначала, как я пою. Может, и не понравится; может, и не нужна я вам вовсе…

Было тихо-тихо, а Иванна стояла на сцене и не могла запеть. Она не знала, что петь, боялась, что родные ей песни будут здесь отвергнуты, непоняты. А ее терпеливо ждали. Она уже и не волновалась: лишь бы найти ту, единственную, которая бы прозвучала сейчас так, как ей хочется. И она вдруг вспомнила тот день, когда они с Бронеком, возвращаясь из школы, пели новую песню. Даже отца захватила та песня, на какое-то время сделала человеком. А день был таким радостным, необычным — ее приняли в пионеры, — верилось во все хорошее, и вот оно приходит, оно сбывается, только надо быть посмелее. И она, взмахнув решительно рукой, запела сильно и чисто:

Иванна пела по-русски, с мягким украинским акцентом, создавая такую особую торжественность, что казалось, махни она сейчас, позови — все поднимутся и подхватят ее песню.

Закончила. Стояла опустив руки, глядя поверх голов. И в зале молчали, потом тихо прошелестело, как выдох.

Елена Константиновна подошла к Иванне, тронула за плечо, легко погладила:

— Молодец… Молодец… Ну что ж, попробуем. Слыхала ли ты о пушкинской Татьяне?

— Нет…

— Тогда сначала прочитай это. — Она достала из большой сумки, набитой нотами и книгами, толстенькую книжицу в светлом переплете. Название написано витыми буквами, поэтому Иванна не сразу разобрала, — «Евгений Онегин».

Сидя на табуретке под лампочкой в пустом холодном коридоре общежития, Иванна читала. Она не знала, который час. Было тихо, ночь шла своим чередом; спали в комнатах девочки, холод елозил по вытоптанным некрашеным доскам, поднимался по ногам, сжимал тело, а Иванна не могла уйти, не могла выплыть из прекрасных, не слыханных ею раньше слов, из сладкого их сплетения. Не все она понимала, но воспринимала все, с самых первых строк: «…Святой исполненной мечты, поэзии живой и ясной, высоких дум и простоты…» Трудной была первая глава. Как понять этот незнакомый быт, отношения, переживания Онегина, иноязычные слова? Она ждала: где-то впереди то главное, ради чего она читает, ради чего было все то, что она видела сегодня во Дворце пионеров. И вдруг окунулась — в чистоту и простоту: «Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок…» Музыка слов сливалась с той музыкой, которую она слышала, мелодия усиливалась от страницы к странице.

Совсем по-другому жили эти люди — Онегин, Ольга, Татьяна, будто на другой земле. И говорили по-особому, и одевались так, что от картинки глаз не оторвешь. А страдали по-человечески понятно. Постепенно Иванна стала видеть их живыми, наделяя чертами знакомых людей. В Ольге много от Клары. И любуешься ею, и сердишься: ну почему она такая легонькая, ей и Ленского не жаль — поэта. Забыла его и замуж сразу выскочила. Печаль ей не по плечу. Онегин — страшно подумать, какой холодный, рассудительный. Юноша, который пел сегодня нравоучительно: «Вы мне писали, не отпирайтесь!..» — очень для Онегина подходящий. А Татьяна!.. Да боже мой, разве может быть она, Иванна, такой красивой, такой сложной, такой грустной и несчастливой, как Татьяна? И что только придумали: она — Татьяна?!

Иванна рыдала, читая последнюю главу. Вот он, гордый, поучающий Онегин у ног Татьяны… Что только делает любовь с людьми, какое это удивительное чувство! Неужели и к ней, к Иванне, оно придет, так все перевернет и опечалит в душе? Нет, нет, пусть лучше не приходит, пусть пока не приходит, она такая счастливая, ей не до него… А сердце сжимается из-за чужой любви, текут слезы.

Еще и еще раз перечитывала Иванна последние страницы.

Прошлепал кто-то в туалет. «Ивка, с ума сошла, скоро утро!» — донеслось до нее из далекого будничного мира. Прощай, прощай, Татьяна! Нет, она не будет петь, не посмеет.

Иванна подошла к темному окну, вгляделась в свое отражение: взъерошенная девчонка, одеяло наброшено на плечи, зареванные глаза. Какая же она Татьяна?.. Разве что коса по плечу — единственное, что делает ее чуточку похожей на Таню, когда та в ночной рубашке у столика пишет письмо Онегину.

…Иванна молча протянула книгу Елене Константиновне.

— Прочитала?

— Да… Я не могу…

— Что не можешь?

— Не могу… — Ну как объяснить этой славной женщине и всем ребятам, которые надеются на нее, что это ей не по силам?