Юрий Селенский - Срочно меняется квартира

Итак, впервые Дарья шла по толкучке в одиночестве. Это даже облегчало ей путь. Ибо, когда они шли по базару с мужем, со стороны могло показаться, что огромная баржа, забыв о своем назначении, взяла на буксир маленький баркасик и влачит его за собой против течения.

Ровно к назначенному часу все участники предстоящего размена были в сборе. Каждый помнил об инструкциях, полученных от старого Романа, и был дипломатически дееспособным, как представители знаменитой Генуэзской конференции. Женскую половину представляла Наташа. Мария Ефимовна, как и Клавдия Ивановна, наотрез отказалась принимать участие в сговоре.

Наташа, успевшая в толчее ускользнуть от псевдоразведенного мужа, уже купила втридорога сильно потрепанный томик Поля Верлена и разодранный пополам журнал «Задушевное слово». Дарья пряталась за рекламным щитом. Она наблюдала за компанией со стороны и решила несколько набить себе цену опозданием. Малость опоздала и Наташа. И это даже было к лучшему. Жеманно целуя деда, она метнула испепеляющий взор на «отвергнутого» супруга. Взор этот не прошел мимо внимания Севы.

— Ах, какая жара! Дикая жара! — заявила о своем прибытии Дарья. — Прямо жаль перебираться в цинтр города из нашего рая!

— Не будем терять времени! — официально пресек ее Сева. — Минутное совещание, и все у желанной цели. Я коллективист от сотворения и уверяю вас, что все формальности — пустяк! Все хлопоты в бюро обмена я беру на себя. Ваше дело — только написать заявления.

Старый Роман жалобно вздохнул; Леня с негодованием отвернулся от Наташи; Владимир Максимович задумчиво ковырял в ухе, размышляя, с каким наслаждением он ахнул бы палкой по коллективисту от рождения; Дарья с согласием покивала головой, думая, что ей еще надо успеть в другой конец базара; Наташа заговорщически подмигнула Севе — все шло как по маслу.

Именно в эту минуту белый голубь сел на плечо Севы Булочки. В клюве его была маленькая записка. Сева малость опешил, но записку взял. Пока он читал ее, голубь перепорхнул на другое плечо. Записка была краткой, как выстрел в лоб: «Вам привет от Пикассо».

Сева насторожился. Фокусы, чудеса, мнемотехнику и вообще все излишне иллюзионное он не любил. Почерк был женский, текст — двусмысленный. Выручила Наташа. Она захлопала в ладоши: «Браво, браво! Это просится на фотографию. Голубиная почта вам к лицу».

«Подлецу все к лицу, — подумал Владимир Максимович, отворачиваясь, — однако ловкач этот старик. Вот, так сказать, живой кудесник. Глаза насквозь просмотришь, а не заметишь, откуда чего берется…»

Сева приосанился и хотел погладить голубя, но теперь вместо голубя на плече сидел старый, растрепанный ворон и огромным, как лом, клювом, щекотал его. Ворон смотрел испытующе, и Сева подумал, если таким клювом долбануть по темечку, то будет весьма чувствительно.

Сева хотел взять птицу в руки и вдруг обнаружил, что у него не две, а три руки. Третья рука похлопала его по плечу, где сидел ворон.

— Это ваши фокусы? — спросил Сева, пытаясь придать своему лицу официальное выражение.

— Конечно, — согласился старый Роман, — в нашей компании только два фокусника.

— Кто же второй?

— А вот этот старый ворон. Он мудр, но зол. Это очень плохо. И мы устраним его.

Ворон взлетел и засвистел милицейским свистком. Сева не сразу сообразил, что ворон и свисток не имеют ничего общего. Свистел настоящий милиционер, который прибыл разогнать филателистов, наседающих на нумизматов. А ворон, покружив над базаром, куда-то улетел.

— Вы знаете, я не люблю фокусов, — честно признался агент-коллективист.

— Я тоже, — вздохнул старый Роман. — Я устал от них. Вы правильно сказали — не будем терять времени.

— Да, да! — Сева приосанился.

— Таким образом, мы с женой и внучкой переезжаем в трехкомнатную квартиру уважаемой Дарьи Дмитриевны. Так?

— Так! — подтвердил Сева.

— Она с супругом занимает мою квартиру, теряя при этом одну комнату. Зачем? И кто оплатит убытки?

— Но Дарья Дмитриевна сама согласилась на такой размен. Ей нужна квартира в центре. И потом…

— Я согласна на уступки, — отчеканила Дарья. — Это мое право. Я делаю все ради мужа.

— Понятно, — согласился старый Роман. — Владимир Максимович и Мария Ефимовна, мир им и счастье, свои однокомнатные секции с вашей помощью меняют на двухкомнатную квартиру.

— Именно так, — подтвердил Сева, в душе уже сильно побаиваясь подозрительного чародея.

— Уважаемый мной до развода Леонид Александрович возвращается на жилплощадь своей матери!

— Все так! — опять подтвердил Сева.

— Но! Остается пустая однокомнатная квартира?

— Вы — провидец! — ответил взявший себя в руки и готовый к бою Сева.

— Да, остается одна комната, плюс моя одиночка, именно их я меняю с доплатой на трехкомнатную квартиру. Но к этому размену вы уже не имеете никакого отношения. Вы счастливо отдыхаете и благодарите меня за хлопоты.

— Небескорыстные? — безучастно поинтересовался старый Роман.

— Нет, конечно. Небескорыстные, — еще более безучастно подтвердил Сева. — Вы пожилой человек и знаете, что значит слово куртажные?

— Вот это я и хотел выяснить. Итак, довольны все?

Все закивали головами. А Леня отвернулся.

— Есть еще одна неясность? Неуважаемый мной после развода Леонид Александрович остается с носом. Он теряет и жену, и комнату?

— Я все готов потерять! — воскликнул Леня с такой интонацией, что все посмотрели на него. — Все, что хотите, теряю, только бы избавиться от вашей внучки!

— Ах так! — старый Роман гордо вскинул седую голову. Сильнее других изумилась Наташа: «Эге, у него есть характер, — сказала она себе. — Неужели он может сказать такое и всерьез? Он не такой уж тюфяк. И какой актер?..»

— Я помню, что Леонид Александрович теряет в этом обмене материально. Но он сам согласился. И даже если он передумает, я готов частично компенсировать его потерю.

— Какую потерю? — вставила слово Наташа. — Есть потери невосполнимые!

— Я согласен на любые! — зловеще подтвердил Леня.

«Ну, погоди, — подумала Наташа, — только бы кончился этот базар. Я тебе задам, дрянь, потери».

— Тогда не будем терять времени, — заключил старый Роман. — Все довольны, все идут и пишут заявления. Совсем небольшие заявления, в которых излагается суть дела.

Сева Булочка вдруг заспешил покинуть компанию. Он заметил, как заходили траурные дуги на месте бывших бровей Дарьи. «Сейчас эта стерва что-нибудь передумает, — смекнул Сева, — эту на мякине не проведешь».

Но Дарья помахала ладошкой, изображая общий привет, и удалилась первой.

— А вы артист, так сказать, всамделишный, — признался Владимир Максимович старому Роману, когда они протискивались сквозь толпу.