Владислав Смирнов-Денисов - Дурман-трава

Но не успокаивался горный техник Новиков, продолжая кропотливо собирать сведения о Демине, настырный был мужик и силы недюжинной. Для того в тысяча девятьсот двадцать шестом году приехал он в Тунку и поступил на работу в местное отделение Центросоюза. Через год, накопив денег, — в Центросоюзе тогда были фонды мизерные, — он опять попытался найти золото. Собственно, это и не была настоящая экспедиция, — так: два энтузиаста, коммунисты Шведов и Дорожный, которые намеревались передать адрес деминского золота государству, сам Новиков и еще два рабочих из местных — братья Леоновы. — Терентий задумался на минуту, видно было, что он волнуется. — Вы только подумайте, каков был этот мужик Новиков! Несколько лет скитаний со Шнеллем, лишения, голодовки, все, что могли бы пожелать человеку только враги, — и не сдался… Вот это был мужик!

В начале августа тысяча девятьсот двадцать седьмого года в Тунку возвратились братья Леоновы и заявили, что вся остальная экспедиция погибла на Китое, мол, снесло людей на броду, забило водой о камни. Но в конце зимы проводник экспедиции Союззолото Краснов нашел в низовье Шумака, на стоянке, следы убийства. Это проверила специальная комиссия. Леоновых арестовали и обыскали дом У них оказались спрятанными в погребе большие слитки золота и несколько килограммов металла песком. Их посадили на десять лет, полностью вину их не доказали — Краснов на время следствия пропал в тайге, говорили, что боялся мести родичей леоновских.

Сведения о золоте снова оказались утерянными, правда, один из братьев, уже будучи в тюрьме, описал дорогу к золоту, но очень приблизительно. Это описание было передано официальным органам в Иркутск. Это золото здесь где-то рядом… — Мужчина отхлебнул чая. — В каком-то ледниковом ущелье, где-то под водопадом… представляете! Огромная чаша…

— Хех-хе, — подал голос Серафим, — однако, мужчины, сколько здесь этих цирков, сколько водопадов с этими самыми чашками, только нагибайся за золотишком. А сколько правых притоков у Китоя, — насмешливо пропел проводник, — а сколько левых…

— Постой, Саганов, — прервал его Коников. — Терентий, вы считаете, что с тех пор это золото не искали?

— В двадцатые годы еще искал профессор Львов, вы, наверное, слышали что-нибудь о нем, кто из геологов его не знает? Позднее в поисках принимали участие и ленинградские геологи, и все они подтверждали золотоносность этого района. А вы, случайно, не тем же занимаетесь? — спросил вдруг мужчина Коникова.

— У нас тематическая работа. Мы ищем для наших будущих поколении! — заметил с гордостью техник Чулков.

— Я так и думал, что нынче у нас все на перспективу, на столетия вперед, а когда же нынешней жизнью жить?

— И вы думаете, что вам повезет больше других? — поинтересовался Коников.

— Не думаю, скорее, надеюсь… Нам с Родькой необходимо, чтобы повезло. Правда, Родь…

— Правда, Тереша, — отозвался его попутчик, — правда, Тереш, и даже больше, чем они думают…

— Простите меня за нескромный вопрос, но я хотел бы в таком случае узнать, что вы собираетесь делать в случае удачи?

— Там видно будет, — ответил он неопределенно.

— Что ж, тогда желаю удачи, — заключил разговор Коников.

Серафим тем временем пристально посмотрел в глаза Терентию. Тот смутился и отвел взгляд.

— Кладоискатели! Однако, мужчины, посмотрите на них, — проворчал он и потрогал головешки в костре. Искры осветили лица людей.

У всех был утомленный вид. Майя дремала под боком у Терентия. Родион, уткнув голову в колени, посапывал. Дальше разговор не клеился.

В тот день я остался в лагере, не пошел в маршрут, а наша новые знакомые проснулись поздно. Все уже позавтракали, некоторые разошлись. Серафим с Чулковым помогали Терентию собираться в путь. Коников распорядился дать им по пять килограммов сухарей на брата, которых было запасено с весны вдоволь, соли, несколько банок сгущенки и тушенки, отсыпали две литровые банки махры и столько же сахару. Серафим показал им, как лучше шить из бересты стельки для сапог, и оторвал от рулона кусок байки на портянки. Отдали им брезентовые брюки, чтоб они лохмотья, висевшие на их голых коленях, сменили, и десятка четыре патронов шестнадцатого калибра. Еще Серафим напихал им в рюкзаки вяленого медвежьего мяса. Это все, чем отряд мог им помочь.

— Теперь вы матерые золотоискатели, хе-хе, — иронизировал проводник. — А этот, Майя, — он указал на девушку, — этот как не женщина просто. Этот сейчас не хорош, а потом плохо ему будет сильнее, чем теперь. Встречал я на своем веку многих… Все ли возвращались? — Последние слова старик сказал тихо ни для кого, куда-то в сторону, но Терентию, услышавшему их, стало не по себе.

— Злой ты человек, Саганов, — сказал он старику неодобрительно. Но Серафим опять усмехнулся и, обернувшись к Коникову, сказал:

— Я знаю, что говорю, начальник, не для всех тайга добрая. Этим она не помощница. Женщину я бы не отпустил с этим верзилой. — Он осмотрел по очереди сверху вниз мужчину и женщину, стоявших перед ним, потом осмотрел их хмурого попутчика Родьку, будто уже похоронил их.

— Ты, кажись, из наших? — спросил с сомнением Серафим. — Откуда ты, Майя?

— С Чукотки, — ответила она.

— Ты не больна ли, девка, куда тебя повело, родная… — сказал Серафим, разглядывая красивое осунувшееся ее лицо.

— Через месяц мы вас ждем, — сказал Коников возможно непринужденнее. — Дайте слово, что к концу августа вы прекратите свои скитания и придете к нам. — Они пожали руки. Коников отвел Терентия в сторону. — Тереша, за свои сумасбродства с Родионом ты сам отвечаешь, — сказал он, — но девку губить нельзя. Плоха она, Серафим не шутит, он зря говорить не станет. Отошли ее назад через несколько дней.

Терентий замялся, не зная, что и ответить.

— В общем, чтоб она была в лагере… и чем раньше, тем лучше.

Терентий понял и, улыбнувшись, кивнул в знак согласия.

Отряд попрощался с ними. Заметно было, что наши люди немного завидуют им и все же жалеют. Тучи комаров и мошки звенели в потеплевшем дневном лесу. Лица скитальцы густо измазали серой глиной и были похожи на привидения. В воздухе разливался неясный сероватый свет поздно проступившего солнца. Туман, все еще стоявший неподвижно в долине, будто нехотя открывал перед ними мокрую росяную тропу. Все долго смотрели в сторону кедров-гигантов, поглотивших мужчин и женщину. Пса Пафнутий заставил идти следом.

— Подсобляй этим людям, — напутствовал он собаку. — Тяжело им без тебя будет, — тихо сказал он, вспомнив, что Терентий, смущенно замешкавшись, не договорил вчера чего-то сокровенного. Что ж они хотят купить на золото, если найдут? «Вот и мы хотим…» — этот обрывок мысли Пафнутий повторял несколько раз, провожая взглядом громадного черного пса Тас Кару. Я стоял рядом с Пафнутием.