Варлен Стронгин - Вечный всадник

«Похолодало, что ли?!» — вздрогнул Евгений и запахнул шубу. Еще через мгновение он перевел взгляд на Ютти и девушку, склонившихся над пропастью, и тело его покрылось испариной, опять стало невыносимо жарко. Евгений присел и ухватился руками за маленький камень, удерживающий большой от падения в пропасть.

«Сейчас или никогда! Сейчас или никогда!» — ровно, как метроном, но лихорадочно зазвучал в его голове голос, похожий на голос Левитана, но с интонацией Аккурат Аккуратовича. Перед глазами Евгения заискрились самые различные драгоценные камни, от каждого из которых, как от большого прожектора, исходил поток лучей, освещающий белоснежный морской лайнер, двухэтажную виллу среди пальм и цитрусовых деревьев, черный ракетообразный автомобиль с Наташей, полулежащей на радиаторе и улыбающейся не хуже любой голливудской кинозвезды, у автомобиля в угодливой позе склонился Муравьев с бархатной тряпочкой в одной руке и докторской диссертацией в другой.

«Сначала вытри пыль диссертацией! — приказал ему Евгений. — На кой бес она мне сдалась при всем этом?!»

Муравьев бросился выполнять его приказ, орудуя диссертацией и доводя машину до немыслимого блеска. Но вдруг ни с того ни с сего поток лучей начал ослабевать, стали блекнуть и растворяться корабль, и вилла, и машина, и Муравьев, обретающий независимый вид. Евгений почувствовал, что чудесное видение может исчезнуть навсегда, и с нечеловеческой силой рванул на себя маленький камень, освобождая дорогу накренившейся громадине. Евгений подтолкнул ее, и она, набирая скорость, покатилась вниз по выступу скалы, на самом краю которой в ужасе прижались друг к другу Ютти и Атти. Ютти понял, что ему не остановить громадину, и, крепко обняв Атти, взмыл вместе с нею в воздух, пропустив под собой смертельный камень. Евгений не видел, что сталось с ними, он мчался в сторону пещеры, то покрываясь испариной, то дрожа от озноба, сбросив мешавшие ему шубу и шапку. Бешено колотилось сердце, дорога прыгала перед его глазами; тяжело дыша с хрипотой, переходящей в рычание, он ворвался в пещеру, залез руками под шкуру, нащупал заветные камешки и издал нечленораздельный звук, напоминающий рев многотысячного стадиона, приветствующего гол любимой команды.

«Все!» — вырвалось у Евгения, и он стал постепенно приходить в себя, отбросил шкуру, забрал камешки, но не решился положить их в карманы и оставил в руках, считая, что так будет надежнее. Евгений не пожалел, что расстался с шубой и шапкой, набросил на плечи самую большую барсовую шкуру, а другую, немного меньшую, обмотал вокруг головы как чалму.

Ютти и Атти еще долго стояли на выступе скалы, не понимая, что произошло.

— Не мог же сам камень сдвинуться с места? — сказал Ютти. — Он стоял здесь столько времени, сколько я помню себя. Его мог сдвинуть только человек. Но почему он это сделал? Ведь мы встретили его как самого дорогого гостя и старались помочь ему. Старались как могли. Может, он обезумел от горя? Но по его виду этого не скажешь. Может, он съел плохой корень и у него помутился рассудок?!

— Нет, — сказала Атти. — Я собрала только хорошие корни. И мы их ели вместе.

— Я ничего не понимаю, — сказал Ютти. — Наверно, с этим человеком приключилась какая-то беда и мы должны помочь ему! Ты меня понимаешь, Атти?

Атти кивнула головой, взяла его за руку, и они стали подниматься вверх по выступу.

Евгений вышел из пещеры в новом одеянии с рюкзаком, туго набитым барсовыми шкурами, и тут же столкнулся с Ютти. Евгению показалось, что он видит дурной сон или кадр из самой страшной киносказки. Лицо его перекосилось от страха, онемели губы, чуть не остановилось дыхание, и он медленно на ватных ногах попятился назад, а потом, собравшись с силами, рванулся в сторону и, не разбирая дороги, помчался вниз по склону горы.

Ютти тоже перепугался, увидев Евгения в необычной одежде, и поначалу принял его за большого неведомого зверя, но потом узнал гостя и побежал вслед за ним, чтобы успокоить его и, если нужно, вывести на тропу, ведущую к людям.

Камни летели из-под башмаков Евгения, он несколько раз падал, сильно ушибаясь, но вставал и снова бежал вниз, остервенело стремясь ускользнуть от погони.

Страх обуял его, и в голове чередовались кадры из кинокомедий с уморительно смешными погонями и кадры из кинодрам, заканчивающихся страшной гибелью героя, в том числе гильотиной и даже линчеванием. Неожиданно между этими кадрами всплыло обаятельнейшее личико популярной телевизионной дикторши, с очаровательной улыбкой обратившейся к Евгению: «Спешите! А не то Ютти разорвет вашу глотку и станет пить из нее кровь! Уважаемые телезрители, учтите, что детям до шестнадцати лет смотреть этот фильм не рекомендуется!»

— И я не хочу! — завопил Евгений, но тут телеэкран погас, и он увидел, что бежит по выступу и все ближе и ближе приближается к его краю.

Евгений остановился, обернулся и увидел Ютти, медленно шедшего к нему с протянутыми руками и как бы желающего сказать: «Осторожно, человек, дай мне свою руку — и я спасу тебя!» Но тут опять перед взором Евгения вспыхнул телеэкран — и та же дикторша с высоко взбитой прической и тонкими губами, обворожительно улыбаясь, напомнила ему, что сейчас произойдет с его глоткой, после чего для уважаемых телезрителей будут передавать второй тайм футбольного матча между динамовскими командами Москвы и Тбилиси.

— И я хочу футбол! Почему не передают первый тайм?! — закричал Евгений и увидел перед собой Ютти, тянувшего к нему руки. Евгений захотел схватиться за них, но в ужасе оттого, что рассыплет сжатые в кулаках драгоценные камни, сделал шаг назад и, оступившись, полетел в пропасть. Вопль ужаса и разочарования скользнул по горам, и они ответили ему гробовым молчанием, каким многотысячный стадион встречает гол в ворота любимой команды. Только барс, услышав этот вопль, встрепенулся и расширил горящие глазки в предвкушении легкой и сладкой добычи. Он рванулся в ущелье, ноздри его раздувались все больше и больше по мере приближения к жертве, но на полпути он недовольно зарычал и был вынужден повернуть назад, услышав шаги Ютти.

Евгений лежал в неестественной позе человека, поскользнувшегося на ровном месте. Только кулаки его по-прежнему были сжаты, и из них не выпал ни один драгоценный камешек.

Ютти печально смотрел на Евгения и, дождавшись Атти, стал вместе с нею укладывать на его тело мелкие камни, из которых вскоре выросла небольшая каменная грядка.

— Этому человеку будет очень тяжело, — сказала Атти. — Никто не придет на его могилу и даже не поговорит с ним!

— Мы придем! — уверенно сказал Ютти.

— Мы? — удивилась Атти. — Я думаю, что он был плохим человеком. Почему мы должны навещать его?!