Ким Мишель Ричардсон - Книжная дама из Беспокойного ручья

– Да, тут все битком.

– Можно было бы оставить его здесь, но, боюсь, твоего котелка не хватит. Да и место здесь не самое безопасное. – Погрузившись в раздумья, я била пальцем по щеке.

Тимми прищурился, почесав затылок. Он тоже пытался найти решение.

– Это один из моих самых любимых альбомов. Не хотелось бы его порвать или намочить. В нем Пел Гарднер делится секретом по работе с деревом и дает совет по правильной наточке карманного ножа. А еще есть инструкция с картинками, наглядно демонстрирующими, как смастерить хорошую удочку.

– Папа любит строгать, – воскликнул Тимми, вскочив на колени с широко открытыми глазами.

– Не хочу докучать, но разве мама впустит тебя с этой книгой домой? Оставит ее у себя до моего следующего прихода?

Тимми покачал головой, вскочил и жадно выхватил у меня из рук альбом.

– Нет, мэм, не оставит. Но есть идея! Я спрячу ее в туалете.

– Спасибо, мастер Флинн, – поблагодарила я его и села на Юнию. – Передай маме, что внутри есть рецепт вкуснейшего сахарного пирога Либби Браун.

– Мы с папой любим сахарные пироги. Да и тетушке будет чем удивить на Сладких танцах в следующем месяце! – Кричал довольный Тимми, убегая на другую сторону реки. Он осторожно держал навесу книги, чтобы не намочить их брызгами.

Сзади послышался шелест листьев. Мул замахал хвостом. Я стала всматриваться в деревья, но толком ничего не видела, хотя чувства говорили об ином. И снова в поисках него глаза уставились на лес. Навострив уши, Юния смотрела вперед и тоже вслушивалась.

На другом берегу реки Тимми издал восторженный крик и позвал маму.

Юния моргнула и повернула голову в его сторону.

– Мама, тетя, посмотрите ! У нас есть пирог! – вопил он от радости.

Уши мула медленно опускались.

Я взялась за поводья и засмеялась.

– Пойдем домой, моя старушка.

Юния громко заржала, сменив тон на более мягкий, будто понимая всю комичность ситуации.

Мне снился сон, в котором я делала библиотечные альбомы, сидя в башне, охваченной огнем, как внезапно раздались разъяренные вопли Юнии, окончательно разогнавшие глубокую дрему.

Я моргнула несколько раз в кромешной темноте и протерла глаза, прислушиваясь к тишине. Зажгла свечу и проверила время. Начало четвертого, до подъема оставалось двадцать минут.

Плюхнулась лицом в подушку и глубже закопалась под одеяла. Дул прохладный майский ветер, проникающий сквозь оконные щели. И снова послышался громкий визг мула, за которым последовал оружейный выстрел.

Я вскочила, стараясь поскорее выпутаться из одеял.

Надела старый халат мамы, побежала вниз по чердачной лестнице и, оступившись, сильно упала на колено. Потерев больное место, я полезла за ружьем под кровать Па, но его там не было.

В панике зажгла фонарь и распахнула входную дверь.

Какое-то время по всему двору нервно прыгал и мерцал приглушенный свет от карбидной лампы отца, прикрепленной к его каске, а затем успокоился, нацелившись на сарай мула.

Па сидел, согнувшись перед телом, рядом с которым стояла Юния. Она агрессивно била копытами по земле, разрывая криком ночное небо.

– Дочь, сюда! быстро! – прогорланил отец, увидев меня. – Убери отсюда мула. Подальше! – Сняв шлем, он махал в пространство за собой. – Успокой его, пока я снова не взялся за ружье. В этот раз ему несдобровать. Быстрей! Иди уже в чертово стойло!

Я с облегчением вздохнула, увидев рядом с отцом ружье, лежащее в грязи.

– Юния! – Я опустила фонарь и побежала к ней с протянутыми руками. Но мул готовился к схватке, качая большой головой и вскапывая землю. – Тише! Назад! Нельзя! Спокойно, девочка. – Я отошла в сторону, пытаясь заблокировать проход, и осторожно прикоснулась к ней. Она вся дрожала.

– Тише. Все хорошо. – Я гладила ее и чесала, нежно проводя пальцами по лопатке и серой морде. От усталости она положила шею мне на плечо. Стало интересно, кто вызвал такую ярость?

Он лежал в той же позе, будто восстал из могилы. От испуга наружу вырвался крик.

– Его «мотору» пришел конец?

– Уведи мула в сарай. Быстро! – приказал Па, сняв каску, чтобы осветить фонарем тело. – Бегом!

Юния вздрогнула и пронзительно заржала, заглушая все остальные звуки. Я взяла веревку из сарая, обмотала шею мула, и, сделав натяжку, протащила его внутрь по грязи и треснувшей деревянной дверце, которую он выбил копытами. Там же валялось крепление.

Я вернула на место дверцу, и, не обнаружив замка, обмотала ее куском веревки. Побежала к отцу и села на колени рядом с ним и Вестером Фрейзером.

– Он жив? – шептала я, мечтая об отрицательном ответе, с одной стороны, и боясь услышать «да» с другой. Лицо пастора было залито запекшейся кровью, на лбу образовался кратер в виде уродливой раны. Нижняя челюсть опущена, нос оттопырен в сторону, из него текла кровь.

– Вроде живой, – ответил Па. – Но самое тяжелое впереди, если он придет в сознание.

Я заметила кольцо из угольной сажи вокруг носа отца, но его одежда лишь слегка запылилась, хотя обычно она была вся в грязи.

– Ты сегодня слишком рано. Что-то случилось?

– Шахту закрыли. Одна секция обрушилась, и инспектор отправил нас домой.

– Что здесь произошло? – Я смотрела на ружье, лежащее перед его коленями.

И когда увидела в грязи блестящий предмет, мое облегчение сдуло неистовой яростью. Рядом с телом Вестера Фрейзера лежал длинный охотничий нож и потухший фонарь.

Я схватила свой фонарь и побежала в сарай. Под тусклым мерцающим светом стала на ощупь осматривать каждый сантиметр шкуры мула. Приподняла фитиль. Огонь сильнее разгорелся, и я снова принялась за Юнию.

– Обычная царапина, из которой пошла кровь, но больше ничего серьезного, – крикнула я отцу и, вернувшись, села на корточки. – Что будем делать?

– Помогать ближнему своему. Мы же набожные люди, – спокойно ответил отец, хотя я знала, что он скорее говорил об осторожности, переживая за последствия, которые могут настигнуть нас, если в этих землях найдут белого человека, израненного или, еще хуже, мертвого. Подобно всем «василькам», я с детства училась быть внимательной, чтобы в нужный момент залечь в убежище или спрятаться за кустами.

– Он выслеживал меня… – Легким не хватало кислорода. – Ходил всюду по пятам. – Мысль о новой попытке напасть на меня, причем так скоро, холодной дрожью пробежала по всему телу.

Па внимательно смотрел на меня, в его слабых глазах чувствовалось недоверие. Он проглотил, как мне показалось, ругательство и молча ударил кулаком по ноге.

Видимо, вспомнил мое брачное ложе. Он ничего не говорил, но в этом взгляде все читалось без слов.

– Тогда Вестер не тронул меня. – Я положила руку на его. – Только Юния пострадала, но все-таки прогнала пастора. Она спасла нас.