Ким Мишель Ричардсон - Книжная дама из Беспокойного ручья

Физические силы уже иссякли, но моральный дух держал в тонусе, заставляя осмотреть хижину в поисках вещей, с которых можно было смыть грязь уходящего дня. Поднявшись на чердак, я переоделась и спустила вниз одежду с нижним бельем. Постирала ее, затем выжала и повторила так несколько раз, пока кровоточащие руки с ободранной кожей не окутали языки пламени. Суматоха прекратилась, и я отбросила дурные мысли. Только тогда мне удалось остановиться.

Довольная проделанной работой, я натерла руки лечебной мазью, села за стол и стала разбирать читательский материал: новые книги и газеты. В «Louisville Times» писали о пожаре в Мемориальном лесу Джефферсона, которому противостояли храбрые рейнджеры. Отличная находка. Эта газета для Роди.

Я отложила Ангелине брошюру по уходу за ребенком и, покопавшись еще немного, достала с книжной полки наш с мамой любимый роман. Прижала его к груди и сунула в общую стопку книг, почувствовав легкое головокружение от прилива счастья. Это был мой самый смелый поступок, который не затмит даже сегодняшний день. Также по просьбе одной из учениц я выписала два разных рецепта пирога для сестры и убрала клочок бумаги в сумку.

На радостях я откинулась в кресло с любимым журналом «National Geographic» и стала медленно повторять каждое напечатанное слово, жадно поглощая все статьи о людях и далеких местах в надежде найти упоминание о других «васильках».

Спустя несколько часов я сложила высушенные тряпки, собрала вьюк и достала лекарства: драгоценную банку меда и пузырьки с алкоголем и настойкой опия.

Я потянулась к полке над печкой, где лежала ивовая кора Лоретты и аккуратно запаковала все гостинцы, убрав их в мешок. Меня переполняло чувство благодарности, придавшее свежих сил на новые свершения.

Такие подарки были ценнее обычной курицы и даже слитка золота. Именно этого не хватало умирающему мистеру Моффиту и его семейству, обреченному на голодную смерть.

Напевая себе что-то под нос, Ангелина окучивала картофельную грядку в окутанном трепещущим туманом огороде. Ее распущенные волосы развевались на майском ветру, который своими порывами приводил в движение лепестки горчицы и кусты амброзии, доходящей до пояса. Рядом с крыльцом висела слабо натянутая веревка, привязанная одним концом к высокому столбу, а другим – к толстому дереву. Утренний бриз обдавал свежим воздухом потрепанное мокрое постельное белье и изношенную одежду, подметая сырую землю обвисшими кусками ткани.

Услышав приветствие Юнии, она тут же вскочила и вытерла грязные руки о свой подол.

– Василек! – бежала к нам Ангелина, разбрызгивая босыми ногами воду и грязь. Она едва не наступала на длинные испачканные юбки. – Юния! – закричала она и одарила мула радостным поцелуем. Вынула из кармана морковку и покормила животное.

Я спрыгнула на землю и передала Ангелине поводья. Она привязала Юнию к столбу.

– Док скоро приедет? Мы ждем его со дня на день, – интересовалась Ангелина, сделав акцент на слове «скоро» . В этот раз она достала самодельную куклу. – Смотри, что я сделала для своей малышки Хани.

Это была крохотная кукла без лица из кукурузной шелухи. Платьем служил клочок светло-розовой ткани, который Ангелина оторвала от собственных юбок.

– Очень красиво. – Я вытащила семена, обернутые марлей. – Доктор сейчас занят. Мне очень жаль.

Она взяла сверток и долго смотрела на него. Глаза стеклянные, бледное запотевшее лицо сковал страх.

– У Вилли сильный жар, – едва шептала озадаченная хозяйка, убирая в карман подарок для будущей дочери. – Температуру никак не сбить.

Я отдала ей «Сказку про миссис Мыштон» и брошюру по уходу за здоровьем. – У меня есть кое-что еще…

– Сильный жар, – повторила она, качая головой. Бросила семена в грязь у входа на трухлявое крыльцо и исчезла внутри хижины.

– Ангелина, – звала я отчаявшуюся жену, пытаясь найти в сумке лекарства. Я в спешке бежала по расшатанным камням, перешагивая высокую шершавую траву, пробивавшуюся свозь прогнившие доски. Толкнув дверь, заглянула внутрь и нежно окликнула Ангелину по имени. Из котелка, стоящего на плите, поднялся пар, и по всей хибарке разлетелся запах кипяченых диких трав.

Ангелина стояла на коленях у кровати, уткнувшись лицом в одеяла тихо плачущего мистера Моффита. Ее крохотные плечи обвисли под непосильным грузом печали и глубокого разочарования. У изголовья висел самодельный календарь, изготовленный из подъеденного термитами стола, который теперь подпирала стойка кровати. Сверху было вырезано имя: ХАНИ. Крестиками отмечены дни, оставшиеся до рождения ребенка. Чернила заменял обычный ягодный сок.

– Ангелина, – тихо повторила я, подходя к ней. – Не беспокойся. У меня есть лекарства. Взгляни.

Мистер Моффит стонал во сне. На обнажившейся ноге показалась рана. Ступня была ярко-красного цвета с желтовато-зеленым гноем, который, судя по внешнему виду, разошелся почти по всей конечности. Внезапно поднялась такая вонь, что у меня заслезились глаза и скрутило живот.

Ангелина поднялась с колен и вытерла шершавой рукой влажные скулы.

– У меня есть ивовая кора. А ногу прочистим спиртом. Обрабатывай ее медом два раза в день и не забудь про бинты. С остальным поможет настойка опия. – Я дала указания и вручила пузырьки.

Ангелина аккуратно положила их у изножья. Внимательно рассматривая ценные подарки, она со слезами на глазах провела по ним грязным пальцем. Ей не хватало воздуха. Совладав с чувствами, она приложила мою руку к своему животу.

– Ой! Ой! Чувствуешь? Хани радуется, что увидит папу, – кричала на радостях будущая мамаша с широко открытыми глазами.

Я почувствовала сильный удар изнутри и освободилась от ее хватки.

– Давай вылечим эту ногу. – Мы принялись за работу под нескончаемую болтовню Ангелины о ребенке, их будущем и городском пикнике четвертого июля, куда обещал сводить ее мистер Моффит.

Я заварила на коре чай, принесла к кровати кастрюлю с водой и стала очищать тряпкой рану. Но стоило приподнять ногу больного, как он тут же вскочил, огорошив меня крепким словцом.

– Черт возьми, не прикасайся ко мне, – закричал он, подняв голову. Но вскоре снова плюхнулся в постель.

– Тише, Вилли, – успокаивала его Ангелина. – Василек поможет тебе.

– Даже не вздумай. – Он закашлял. – Не хватало, чтобы цветные внесли свою заразу.

– Вилли! – прошипела жена. – Хватит упрямиться!

Пришлось отступить назад с опущенным взглядом.

– Василек, – обратилась она ко мне, – он это не со зла. Все из-за жара…

– Я нормально себя чувствую. – Мистер Моффит еще сильнее облаял меня.

Споткнувшись о его сапог, я взглянула ему в глаза и увидела в них страх, под которым скрывалась ненависть или даже скорее отвращение, которое глубоко осело во всем его роду еще задолго до моего появления.