Ким Сын Ок - Зарисовки ночной жизни

— Судя по слухам, вы еще тот герой-любовник… ха-ха, однако ж, если и вы умираете от скуки, то кому же тогда не скучно?

«Ничего себе, загнула дамочка?! Что еще за герой-любовник… скажите на милость, герой…» — думая так, я, приготовившись к атаке, собрался с духом и проговорил:

— Как вы думаете, кого больше одолевала скука: Дон Жуана или же Конфуция?

— Ну… даже не знаю.

Она наклонилась вперед, глаза ее загорелись. Шоу началось, и зрители на месте.

Я сказал:

— Мне кажется, я знаю, что чувствовал Дон Жуан. До сих пор я имел отношения с тремя десятками женщин…

— О боже!

Ее глаза округлились от непритворного изумления. И тут Чинквон, изобразив довольную улыбку, с важным видом кивнув несколько раз, вмешался:

— Не правда ли, он еще тот шедевр?

— Ну если вам неприятно слушать, то на этом остановимся… — Я сделал вид, что иду на попятный.

— Что вы! Совсем не неприятно! Можете продолжать, — проговорила она взволнованно, и лицо ее залилось румянцем.

— Ну не тридцать, а где-то около того. Я точное число вам сообщить не могу, может быть, даже и больше… кто знает… Если говорить о тех, кто входил в этот список, то он будет весьма пестрым: от кухарок и кондукторш до юной леди, что сейчас уехала на учебу в Италию.

— Вот это да!

— И не надо так поражаться! Потому как я совсем не горжусь этим…

— Хорошо, я постараюсь…

— Не знаю, много это или мало, в любом случае, когда я встречался с ними, мне всегда было невыносимо скучно. А вдруг эта окажется не такой? Увы, нет — все та же тоска. Только те, у кого не было никакого опыта заводить романы, считают, что это нечто возвышенное.

— Возможно, вы и правы…

— А у вас были романы?

— Ну… — ответила она неопределенно. На мгновение на ее лице промелькнуло неприязненное выражение, но она быстро совладала с собой. Мне кажется, я догадался, что она испытывает. Человек может заставить обезьяну кривляться, однако если эта самая обезьяна требует от тебя того же, разумеется, это не может не раздражать!

И я продолжил свою игру.

— Был у меня один случай. Это рассказ, как я завел роман с кондукторшей…

Так я начал свою выдуманную историю, которая даже на мой взгляд должна была вызвать бурю эмоций. Таким образом я уже не раз развлекал старших сестер своих приятелей. Прошло где-то около двух часов. Не так уж и мало, однако для сестры Чинквона они, похоже, показались весьма короткими.

— Ну, как насчет Ттуксома? — спросил я у Чинквона, когда моя фантазия истощилась и больше сказать было нечего.

— Уже слишком поздно, давай в следующий раз.

Этот молодчик, как и полагается толстякам, не смог перебороть свою бренную сущность и, развалившись на полу, даже и не думал подниматься.

— А что, у вас есть дела на Ттуксоме? — спросила сестра Чинквона с выражением крайнего сожаления на лице, в котором читалось, что ей не хочется расставаться с этой «цирковой обезьяной».

— Да нет, просто хотел полюбоваться опавшей золотой листвой.

— Ух ты, а вы, оказывается, можете быть сентиментальны! Я-то думала, вы необузданный хищник!

— Просто в Сеуле осенью кроме Ттуксома больше и полюбоваться-то не на что…

И хотя, вообще-то, эта моя фраза не была частью сценария, реакция женщины была неожиданной.

— Эй! Чинквон! Давай поедем на Ттуксом! Я была там прошлым летом, очень даже красивое место!

Она, не тратя лишних слов, переоделась, повязала на шею шарф и поменяла посоны [20] Белые носки, которые носят вместе с традиционной одеждой ханпок. на носки. Со стороны вся эта суета напоминала сборы ученицы начальных классов на пикник. Однако Чинквон с закрывающимися от дремоты глазами вяло пробормотал:

— Ну уж не-ет… Я спать хочу… Если хотите, езжайте вдвоем, машина во дворе…

Так в итоге получилось, что мы с его сестрой отправились одни. Было около пяти вечера. Поздние лучи солнца утомленно расстилались по равнине Ттуксома.

Когда мы уже собрались выходить, Чинквон все еще сонным голосом шутливо предостерег сестру:

— Будь осторожна! Он — опасный тип!

Впоследствии оказалось, что его слова были пророческими.

По дороге на остров я ощутил, как от рядом сидящей женщины буквально накатывала сладковатая истома, навеянная скукой обыденной жизни. Если уж на то пошло, я, кажется, вдохнул этот аромат, только переступив впервые порог ее дома. Сеульская семья из высших слоев общества. В действительности, найдется ли в ней подходящее место для молодой женщины? Хозяйством занимается прислуга. Деньги зарабатывает муж. За воспитание и обучение детей отвечает домашний учитель. Единственное, что остается молодой хозяйке, так это раздеться и нырнуть под одеяло. Изредка, принарядившись, появиться на Мендоне и при случайной встрече с подругой изображать счастливую жену.

Ттуксом. Хотя он расстилался прямо перед ее глазами, у нее ни разу не возникало мысли посетить его. Этот остров был лишь частью ландшафта, украшающего пространство перед ее домом. Скука однообразной жизни сыграла с женщиной такую штуку. Я со стопроцентной уверенностью мог предположить, какими будут ее первые слова, когда мы ступим на набережную острова, усыпанную осенними листьями: «Ну надо же! Прямо перед носом такое замечательное место, а я ни разу здесь не была!»

Однако я ошибся. Выйдя из машины и медленно направляясь в сторону лодочной станции, я затараторил:

— Вот и Ттуксом. На этом острове всегда так. Вы только гляньте на те деревья! Словно кадры из иностранного кино…

Не проронив до этого ни единого слова (похоже, что пейзаж ее нисколько не тронул), она вдруг выпалила:

— Ну и мастер вы спектакли устраивать!

Я посмотрел на нее искоса. Она же на меня — снизу вверх, с чарующей и загадочной, такой торжествующей и в то же самое время наивной и глупой улыбкой на губах.

— Вы что же, так и собираетесь прожить всю жизнь, неся всякую чепуху и играя этот нелепый спектакль?

— Кто знает? — проговорил я с печальным вздохом, показав всем своим видом, что она меня раскусила, однако подпустив в него знак вопроса, чтобы дать ей выговориться.

— Еще до того, как встретиться сегодня с человеком по имени Чону, прочитав его роман, я поняла, что этот человек разыгрывает роль, и, увидев его сегодня воочию, смогла убедиться, что мои предположения подтвердились.

Сейчас она вела себя, как и полагается старшей сестре.

— Вы лучше взгляните на реку! Даже от одной фразы «осенняя река» уже веет холодом, не правда ли? — попробовал я свалять дурака.

— Хватит уже клоуна изображать! Я сюда частенько прихожу одна, поэтому знаю здесь каждое дерево, — проговорила она.

«О, победа повседневности! Вот могущество обыденной жизни, способной превращать серые будни в яркое приключение!» — подумал я про себя, прищелкивая пальцами и потирая от удовольствия и ожидания руки. Эта Мария оказалась с сюрпризом!