Ким Сын Ок - Зарисовки ночной жизни

— А та женщина, Суджин? Что с ней?

— Даже и не спрашивайте. Мне тяжело думать об этом. Когда я вспоминаю о ней, мне кажется, уж лучше бы я всю жизнь прожил одиноким монахом при монастыре… Говорят, спилась она и умерла от цирроза печени.

На мгновение мне подумалось: неужто в этом мире не бывает так, чтобы все без исключения могли жить счастливой семейной жизнью?..

Суббота. После трех часов дня офис пустеет. Сторож с бренчащей связкой ключей обходит все помещения, чтобы удостовериться, не остался ли кто из сотрудников. Если в кабинете никого нет, он выключает свет, закрывает окна и уже после этого запирает входную дверь.

— Господин Ли, вы во сколько примерно пойдете домой? — проверяя запоры на окнах, спрашивает охранник у Кёнсика.

Сидящий за своим столом и пролистывающий вечерний выпуск газеты Кёнсик восклицает:

— А что, все уже ушли?!

Только сейчас он понимает, что кроме него никого нет, и, торопливо приведя в порядок стол, покидает офис. Не просмотренную до конца газету можно будет купить где-нибудь в центре и дочитать. Покупка за пару монет и просмотр газеты в метро, чайной или в холле кинотеатра — одна из маленьких прелестей городской жизни. Точно так же как и смакование кофе в известной чайной или посещение выставки прославленного художника, просмотр нашумевшего фильма в кинотеатре, или хождение по дорогому универмагу и разглядывание витрин, или же прослушивание публичной лекции именитого профессора…

В Сеул съезжается множество двадцатилетних молодых людей из маленьких провинциальных городков и селений для обретения так называемой самостоятельности: кто-то поступает в институт, кто-то устраивается на работу, кто-то приезжает стажироваться… И у большинства из них появляется привычка шататься по городу, от которой трудно избавиться…

Вот и Кёнсик тоже из их числа.

Поначалу, чтобы освоиться в Сеуле, такие молодые люди даже на автобус не садятся, а бродят по улицам, обходя все без исключения магазины и лавчонки, лепящиеся друг к другу плотной стеной… Присматриваются к названиям остановок, заходят в высотные здания, катаясь туда-сюда на лифтах, заглядывая в туалеты, блуждая по коридорам и читая таблички на дверях до тех пор, пока охранник не заставит покинуть помещение. А когда обнаруживают офис фирмы, производящей продукцию известной марки, рекламу которой они встречали в газете, в восхищении замирают на некоторое время перед вывеской.

После утоления столь простодушного любопытства наступает следующий этап шатаний по городу с целью преодолеть чувство одиночества.

Постепенно становится ненавистным возвращение в свое съемное жилище: момент приближения к нему, доставание ключей и переступание порога постылой каморки… Когда в комнате тебя ожидает кромешная темнота, от которой можно избавиться, включив электричество, но в свете лампы в глаза бросается не заправленная утром, безобразно скомканная постель. Когда при входе в комнату на тебя наваливается такая усталость, накопившаяся за долгий день, что не шевельнуть ни рукой, ни ногой. Когда, вяло скинув с себя верхнюю одежду, трупом падаешь на постель поверх одеяла и, не выключив свет, засыпаешь, а утром просыпаешься в ярко освещенной комнате наедине с гробовой тишиной и остатками только что снившегося кошмара… Вот из-за этого чувства одиночества прямо перед своей дверью, так и не достав ключей, ты тихонько разворачиваешься и выходишь на ночную улицу, выбирая самую освещенную и самую людную. Находишь чайную, где царит сутолока от многочисленных посетителей. Там ты прислушиваешься к мелодиям песен или диалогам сидящих за соседними столиками людей; бывает, занимаешь очередь к телефону-автомату и после ожидания начинаешь названивать то одному, то другому своему приятелю, предлагая встретиться, после чего у тебя неожиданно возникают совершенно не запланированные договоренности…

Когда другие в ярком свете фонарей весело кучкуются, а ты один, без собеседника, бесцельно шатаешься по улицам и переулкам, тогда с особой силой ощущается, как ледяной ветер одиночества холодит сердце и душу…

Именно в это время чаще всего тебя знакомят с какой-нибудь девушкой, и начинается пора свиданий. На самом деле она не совсем в твоем вкусе, но это лучше, чем совсем ничего, поэтому ты начинаешь обмениваться с ней звонками, вместе ходить в кино, в горы, и в какой-то момент вы вдруг оказываетесь в твоей комнате под одним одеялом.

Бывают случаи, когда таким образом некоторые пары доходят даже до зала бракосочетания, иные же сбегают к новой пассии, а кто-то снова остается в одиночестве, погнавшись за двумя зайцами, и, оставшись ни с чем, превращается в распутника, слоняющегося по кабакам. Привычка шататься, возникшая под напором одиночества, в какой-то момент превращается в зависимость, которая не проходит даже после свадьбы с любимой женщиной и создания упорядоченной семейной жизни. Затаившись где-то в отдаленном уголке души, эта привычка в какой-то момент берет свое, будто забытая старая любовь. И вот ты ни с того ни с сего разворачиваешься перед дверями своего дома, где тебя ждут жена и дети, и направляешься в сторону оживленных людных улиц.

И ты снова ощущаешь такое знакомое до боли чувство одиночества. Огромный город, в котором чувствуешь себя чужаком. Посторонние люди, равнодушно проходящие мимо. У тебя просыпается чувство жалости к самому себе, которое, словно наркотик, может оправдать любой, даже самый безответственный проступок. И вот когда-то забытая часть твоего существа, о которой ты не вспоминал, находясь среди коллег по работе или в кругу семьи, напоминает о себе, и тебе снова и снова хочется пережить эту мучительную пытку, бередя старые раны былого одиночества.

Кёнсик как раз один из таких чудаков. Ему уже перевалило за тридцать пять, у него порядочная жена, окончившая университет, двое сыновей пяти и двух лет, состоит он в солидной должности заместителя начальника коммерческого отдела крупного предприятия, пользуется доверием начальства и подчиненных, однако, несмотря на этот увесистый «список», он до сих пор не смог исцелиться от этой дурной привычки, прилепившейся к нему в юношескую пору. Сразу после свадьбы, в самом начале их семейной жизни, он, бывало, сломя голову мчался домой, закончив дела, переживая за свою женушку, ожидающую его целый день напролет в снимаемой ими комнатушке. И когда они вместе с женой выходили погулять, ужинали в ресторане и ходили в кино, он думал, что его привычка бродить в одиночестве по улицам и переулкам исчезла. Однако после рождения детей жена полностью отдалась их воспитанию, а у него опять с какого-то момента пробудилась та давняя потребность шататься по городу.