Стендаль - О любви

«Жизнь Гайдна», стр. 228.

20 сентября 1811 года.

«При первой же ссоре г-жа Ивернетта дала отставку бедному Барнаку. Барнак был действительно влюблен; этот разрыв привел его в отчаяние. Но друг его, Гильом Балаон, жизнь которого мы описываем, оказал ему большую помощь и добился того, что суровая Ивернетта смягчилась. Мир был заключен, и примирение сопровождалось столь сладостными подробностями, что Барнак клялся Балаону, что миг первых милостей, полученных им от возлюбленной, был менее сладок, чем это восхитительное примирение Слова его вскружили голову Балаону, он захотел испытать удовольствие, описанное ему другом», и т. д., и т. д. (Ни-верне. Жизнеописания некоторых трубадуров. т. 1, стр. 32).

Это тот род застенчивости, который играет решающую роль и доказывает наличие любви-страсти в умном человеке.

Напомню, что если автор употребляет иногда местоимения «я», то это делается им лишь с целью внести некоторое разнообразие в форму этих опытов. У него ни в коем случае нет намерения занимать читателя собственными своими чувствами. Он старается поделиться с ним тем, что он наблюдал в своих ближних, по возможности избегая однообразия.

Проявляться в совершенно одинаковых действиях.

Наесautem ad acerbam rei memoriam, amara quadam dulcedine, scribere visum est., ut cogitem nihil esse debere quod amplius mihi placeat in hac vita.

15 января 1819 года.

С некоей горькой сладостью я пожелал записать это для горестной памяти… дабы помнить, что ничто в жизни не может мне быть милее.

Венеция, 1819.

«Воспоминания» г-жи д’Эпине, Желиот.

Прага, Клагенфурт, вся Моравия, и т. д., и т. д. Женщины там очень умны, а мужчины – страстные охотники. Дружба между женщинами весьма распространена. Лучшее время года в этих краях – зима: охотятся поочередно по пятнадцать— двадцать дней у наиболее видных семейств данной местности. Один из самых остроумных синьоров сказал мне однажды, что Карл V законным образом владел Италией и что, следовательно, итальянцы напрасно вздумали бы поднять восстание. Жена этого милейшего человека читала письма м-ль де Леспниас.

Знаим, 1816.

Серьезный вопрос. Кроме воспитания, которое начинается в восемь или десять месяцев, здесь, по-моему, участвует еще инстинкт.

На венецианском диалекте есть описание физической любви, по живости далеко превосходящее Горация, Проперция, Лафонтена и всех других поэтов. Венецианец Буратти ныне является первым сатирическим поэтом нашей унылой Европы. Особенно хорошо удается ему описание смешной внешности его героев, за что его нередко сажают в тюрьму. См. «Elefanleide». «Uomo», «Strefeide».

Таково безумие любви; то, что вам кажется совершенством, для него не есть совершенство.

Монтаньола, 13 апреля 1819 г.

«Принцесса Тарентская», новелла Скаррона.

Как в «Безрассудно любопытном», новелле Сервантеса.

Мелочи, легкие, как воздух, кажутся ревнивцу такими же сильными доказательствами, как те, которые мы черпали в обетованиях святого Евангелия.

Занявшееся утро, спокойное и яркое, придало чарующую прелесть широкому горному виду, открывающемуся из замка в глубь страны; а с другой стороны в грозном и ласковом величии расстилался до линии горизонта прекрасный океан, трепещущий тысячью шумящих серебристых волн. На это зрелище божественного покоя человеческое сердце откликается даже в самом тревожном состоянии, и величавая мощь природы вдохновляет его на подвиги и добрые дела.

В Филадельфии следовало бы учредить академию, которая исключительно занялась бы собиранием материалов для изучения человека в первобытном состоянии, вместо того чтобы ждать, пока эти любопытные народности исчезнут.

Я отлично знаю, что подобные академии существуют, но, по-видимому, их уставы достойны наших европейских академий. (Доклад и диспут о дендерском зодиаке в Парижской академии наук в 1821 г.) Мне известно, что Массачусетская академия, кажется, предусмотрительно поручила одному духовному лицу (г-ну Джарвизу) сделать доклад о религии дикарей. Священник, конечно, не преминул приложить все свои усилия к тому, чтобы опровергнуть нечестивого француза Вольнея. Согласно этому священнику, дикари обладают самым отчетливым и самым возвышенным представлением о божестве и т. д. Если бы он жил в Англии, такой доклад дал бы достойному академику preferment(* Повышение по службе (англ.).) в 300 или 400 луидоров и покровительство всех благородных лордов округи. Но в Америке! Впрочем, комизм этой академии напоминает мне о том, что свободные американцы придают огромную цену возможности лицезреть изображения красивых гербов на дверцах своих карет; огорчает их только то, что вследствие малообразованности их живописцев частенько происходят ошибки в геральдике.

Вы сравниваете ветку, покрытую алмазами, с голой веткой, и контраст этот оживляет воспоминания.

Пример – любовь Альфери к той английской аристократке (миледи Лигонье), у которой одновременно был роман с ее лакеем и которая так забавно корчила из себя Пенелопу («Жизнь», 2).

Они любят железо (лат.).

Это презрение является одной из главных причин самоубийств: кончают с собой ради восстановления чести.

Мысль 495-я. Хоть я не отмечал этого каждый раз, читатель увидит здесь и некоторые другие мысли знаменитых писателей. Я пытаюсь писать историю, а такие мысли уже сами по себе факты.

Я знаю, что в таком смысле это слово звучит не очень по-французски, но ничем не могу заменить его по-итальянски – puntiglio, по-английски – pique.

Три четверти французских вельмож 1778 года подверглись бы судебному преследованию в стране, где законы выполнялись бы нелицеприятно.

Они из зависти выполняют по отношению друг к другу полицейские обязанности во всем, что касается любви, поэтому в провинции меньше любви и больше разврата. Италия более счастлива.

Каждый год бывает несколько случаев, когда женщин бросают столь же некрасивым образом, и я прощаю порядочным женщинам их недоверчивость (Мирабо. Письма к Софии). В деспотических странах общественное мнение бессильно, важно лишь расположение паши.

в Ливорно. 1819 г.

См. «Исповедь странного человека» (рассказ миссис Опи).