Шираб-Сэнгэ Бадлуев - Счастья тебе, Сыдылма!

Борис теперь готов был на все. И понимая это, горько думал о том, что и отец и дед его были полновластными хозяевами в семье и никогда не считались с мнением женщины. Вот тебе и дедовские, вот тебе и отцовские традиции! Ничего себе, времечко пришло. Кончилась безраздельная власть мужчины, рухнула, как кирпичная стена во время бомбежки. Впрочем, эту самую кирпичную стенку во время бомбежки Борис видел только в фильмах о войне. Да только другого сравнения он, житель степи, не мог отыскать. Конечно, виноват во многом он сам, но и время, оно тоже виновато. Будь это лет пятьдесят назад, разве каялся бы, разве унижался перед женщиной? Зыкнул бы да и все тут. Да, пожалуй, и голос подымать не пришлось. Разве осмелилась бы женщина в старое время попрекнуть мужа одной — да и не только одной — ночью, проведенной на стороне. Нет, не посмела бы. Дед, рассказывают, суровый человек был, делал, что хотел, и не спрашивал никого, не то что там бабу какую-то. Сильный был мужик, двухлетнего бычка играючи через забор перекидывал. Попробуй кто ему перечить — живо угомонил бы.

Да и отец мало чем деду уступал. Мать сама рассказывала, очень строг был и ее в страхе держал. Мать без его разрешения и к соседям поболтать зайти не решалась, не то что слово поперек сказать. Конечно, может, это и слишком, уж совсем такую каторгу жене нельзя устраивать, но все же чуть отпустили, и совсем бабы себе волю взяли. До такого скандала довести, позор на всю Белую степь! Что же он — силой ей уступает или умом слабже? Конечно, если бы присмотреться, можно было заметить, что у нее терпение на исходе, двадцать лет молчала, и вот тебе на! А что же теперь? Неужто, как коротышка Жимбиев, по команде жены вставать, по команде жены ложиться? А там смотри, дойдет дело, и по шее за ослушание получишь! Еще этот пенсионер прокурор их подзуживает, права ихние разъясняет. Показали б вам в старое время права! Эх, да, видать, ничего не сделаешь, не вернешь его, старое-то время! Нет, нельзя было все уж так до конца переворачивать. Ну, колхозы организовали — хорошо; лам прогнали — хорошо, кому охота шею гнуть, жить стали лучше — все хорошо, но только зачем же еще и бабам волю давать?

Рассуждал так Борис, но понимал уже, что ничего не сможет переделать. И самое страшное, о чем он даже подумать боялся, это то, что теперь на пятом десятке поедет жить к родственникам жены. Когда-то он взял себе жену, а теперь вроде его берут в мужья. Стыд-то и позор какой перед памятью деда и отца, перед всеми мужчинами Белой степи! Недаром в старой бурятской пословице говорится: «Не войдет бедро сохатого в котелок охотника, не войдет жених в юрту невесты». Бедро бедром, а теперь вот — хочешь не хочешь — входи в юрту жены, а не поместишься в ней, так не будет тебе места и во всей Белой степи.

Вот и колхозное село показалось, длинная главная улица началась. Интересная была эта улица: сначала по обеим ее сторонам стояли усадьбы колхозников, а в центре в одном месте собраны почему-то все и общественные и хозяйственные постройки. Не только контора, клуб, школа и амбулатория, но и гараж тут же, два магазина рядом, непонятно для чего, и мастерские, и хлебопекарня, и школа. В школе учатся, тишина нужна бы, а под боком мастерские шумят. В хлебопекарне хлеб пекут, а из гаража бензинчиком наносит. Не знала эта улица, что такое архитектурный замысел и планировка, порешил все это одним махом какой-то досужий председатель, которому тысячи всяких вопросов самому решать надо, вот он и решил по своему разумению. Да и удобство определенное есть — все под рукой.

Борис старался поскорее пролететь жилую часть улицы, чтобы никто не остановил. И все-таки не проскочил, окликнул его кто-то. Оглянулся — женщина бежит, платком машет, только кто — в пыли от собственного мотоцикла не видно. Подбежала — Ханда! «Ах ты, морда твоя бесстыжая! На все село орала — то-то разговоров теперь будет!» И конечно, тут же рядом две бабы остановились, уставились — событие!

— Что, узнавать даже перестал? — ехидно спросила Ханда, еле переводя дыхание. — Бегу, кричу — ему хоть бы что, вроде и не я это. Думаешь, сынка отдала, так и знать меня не знаешь. Что же мне, не жалко его было? Мать твою пожалела, так и знай. Так что я тебе сказать хотела: была у ваших я вчера, специально ездила. Балму твою видела, мать и дочку — ну всех, кто там живет. Так вот: Балма твоя от Жаргала не отказывается. А то я бы сына обратно увезла. Умница она и, видно по всему, ждет тебя. Так что ты думай скорее. Сын твой, кормить-одевать все равно тебе придется, с меня хватит.

Борис молчал, фару на мотоцикле от пыли ладонью обтирал. А две женщины еще ближе подошли, уши навострили. Борис искоса взглянул на них, и краска начала медленно заливать его лицо.

— Ладно, поехал я… — с трудом выдавил он.

Женщины посмотрели ему вслед, и одна из них не удержалась:

— Чего ты к нему пристаешь? Он и сам не знает, как его там примут.

— Да, Балмашка-то не такой уж смирной оказалась, — добавила другая. — Прижучила — носится теперь как угорелый. Не только Борису, еще бы некоторым мужчинам хвосты закрутить бы, чтоб пищали.

— А ты молодец, Ханда, сплавила-таки мальчонку.

— Не связывайся только с ним больше.

— Очень он мне нужен. Что уж я не найду себе получше кого? Сыча по горло! — и Ханда зло засмеялась.

Председатель недолго раздумывал над просьбой Бориса, понял, что дела в семье на лад идут, да и не все ли равно, где отара будет пастись?

— Переводись, не возражаю, — сказал он по-прежнему строго. — Отару сам перегонишь, помощника я тебе не дам. Ну, а там у тебя овец по счету примут. Смотри: если что случится — весь спрос с тебя. Все с тобой.

Медленно идут овцы по степи, пощипывая траву, медленно движется походный амбарчик, медленно приближается Борис к своей семье. Но тут на этом трудном и большом пути к будущему нелегкому его счастью мы и оставим нашего героя, читатель.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.