Валентин Крючков - На крутом переломе

Никаноров зашел в комнату старшего сына. Вроде, совсем недавно Борис учился, боксом занимался. Мужал, рос. На Любе Кудриной жениться хотел. Но все как-то не сложилось у него. И парень хороший. Наверное, слишком хороший. Гордый и сильный. Подающий надежды математик, до конца не раскрывшийся спортсмен. Фотографии его поединков на ринге стали самыми дорогими реликвиями. Комната сына — это своеобразный музей мастера спорта Бориса Никанорова, воина-интернационалиста. Здесь собраны все его письма, дневники, почетные грамоты и дипломы. Спортивная амуниция. В семье так решили. В память о Борисе, с думой о будущем. Уже несколько раз приходили пионеры и комсомольцы. Расспрашивали, смотрели фотографии, читали его письма. Дневники читать посторонним не разрешали. Письма — пожалуйста. Они были собраны в той последовательности, как их получали. С первого и до последнего.

Никаноров тоже перечитывал эти письма, начиная с первого, тихо роняя слезы на строчки солдатской, сыновней исповеди.

«Здравствуйте, мои дорогие! Очень о вас соскучился. Но не до сантиментов. На это времени не хватает. Служба идет нормально. Я уже полностью освоился с армейским распорядком. Рядом со мной много хороших, замечательных ребят. Есть, конечно, и нытики. Мы интенсивно занимаемся. Но мне эти нагрузки вполне по плечу: все же спортсмен. На тренировках, не говоря уже о соревнованиях, было гораздо тяжелее. К тому же я спортсмен не простой. А с титулом. Но об этом я не говорил пока никому. Скажу, когда наступит время. Вас всех обнимаю и крепко целую. Борис».

«Я удивился, когда узнал, что Н… убежал из армии. Я знаю: он слаб. Однако убежать — ведь это такое дело! Мне не хочется верить, однако — факт. На этом месте нам осталось жить немного. Здесь нас лишь порядком подучат. Условия тут близки к реальным, где нам предстоит показать себя. Здесь школа. Суровая школа. Теперь на счет денег. Они у меня есть. И тратить их некуда. Мы лазаем по горам, делаем переходы, бегаем кроссы, одним словом, готовимся к предстоящей нелегкой воинской службе. Погода хорошая. Правда, немного жарковато, да что там немного — жара несусветная: градусов сорок пять. Все дни заняты до предела. Времени свободного почти нет. Вот и письмо вам пишу на привале. Здесь очень красивые горы, ущелья. Правда, лазить по ним опасно. Всякой гадости в них полным-полно: змеи, тарантулы, скорпионы, пауки ядовитые. Но это все терпимо. Привет дедушке и бабушке, соседям и всем знакомым. Скоро у меня будут изменения по службе. Все. Целую и обнимаю. Борис».

«Здравствуй, дорогой мой братишка! Ты спрашиваешь, Вадик, как я сюда попал? Очень просто. Мой год уже призвался. И я мог, если бы сказал Ильичу, остаться в институте. Это проще пареной репы. Но в жизни у меня все сложилось не в мою пользу. Не так, как предполагал. И мне захотелось куда-то уехать, чтоб не видеть людей, из-за которых я не находил себе места. Не думай, это тебя, папы и мамы не касается. И я узнал, что только из армии можно попасть в ту страну, где требуется наша помощь. Состояние мое было такое, что готов хоть куда! Хоть на край света. Когда вернусь, расскажу, и ты поймешь меня. И вот теперь, здесь, в армии, после того как мы прошли изрядную школу, прекрасно подготовились, я подал заявление. Как у тебя дела? Как тренировки? Учеба? К каким соревнованиям готовишься? Пиши мне все подробно. Очень прошу тебя. Передай деду, что, как вернусь, приеду к нему в гости. А после института попрошусь в село преподавателем. И пусть он передаст мой горячий привет той самой девушке, которая приезжала с ним. Крепко обнимаю и целую тебя, мой дорогой братишка. Борис».

«Привет на Родину! Письма ваши получил. Живем в горах. Температура где-то за сорок. Обалдеть можно. Но я привык. Загорел, стал как настоящий азиат. Жаль, что отсюда нельзя высылать фотографии. Папа и Вадик, я вас очень прошу: не расстраивайтесь, что я попал в Афганистан. Ведь я здесь не один. Мой призыв, с которым был на сборах, весь служит здесь. Немало тут и земляков из нашего города. Так что жить можно. И очень прошу: не позорьте меня и никуда не ходите, не просите, чтоб вернули в Союз. Конечно, Ильич может многое повернуть по-другому. Но это будет подлостью с моей стороны. Не могу же я предать тех, кто не раз и не два спасал мне жизнь? И не буду! Даю слово. Завтра опять уходим на задание. И будем там дней тридцать. Как вернусь — напишу. Теперь о том, как нас кормят. Не волнуйтесь: кормят отменно. Кофе со сгущенным молоком, много мяса. Все хорошо. Когда вернемся, напишу. Главное вы пишите почаще. Целую и обнимаю. Борис. Желаю вам крепкого здоровья. Особенно тебе, дорогая моя мамочка. Я почему-то твердо верю, что ты вернешься, если уже не вернулась. Мне так хочется, чтоб именно так все и было. И пусть, вернулась ты или не вернулась, в моих письмах тебе всегда будет весточка от меня».

«Здравствуйте, мама, папа и Вадик. Поздравляю тебя, Вадик, с днем рождения. Желаю тебе успешно закончить школу, выполнить норму мастера спорта. Здесь такие ребята очень кстати. Коротко о себе. Живем в другом месте. Кругом горы. Голые горы. Воздух чистый. В этой стране дети чуть ли не с пеленок работают. Они знают, что такое кусок хлеба. Но эти же дети за деньги душманов ставят мины. Пока меня не было, на тумбочке — такая радость! — целая гора писем. Из них я узнал очень много новостей. Пишут ребята из института, школьные друзья, из команды. И от Ильича. Какое это счастье — иметь много друзей. Все завидуют, что я в армии. Из нашего батальона, который уходил на операцию, вернулись все. И лишь двое с небольшими ранениями. Операция прошла нормально. Гоняли „духов“ по горам. Правда, не всегда мы их. Прочесывали кишлаки. Это кишлаки, в которых они раньше жили. Нашли оружие, два продовольственных склада. Живут они, как в каменном веке. Дома из глины, в основном двухкомнатные. Внизу, прямо в домике, содержится скот, а на втором этаже — они сами. Внутри душно и темно. Окон у них нет. Вместо окон небольшие дырки, примерно, тридцать на тридцать сантиметров. Мебели нет, спят на полу. В комнате — одни одеяла, одежда и немного посуды. Больше ничего нет. Но так живут, конечно, не все. Только в тех кишлаках, которые далеко в горах. В больших же поселках, в самом Кабуле живут очень хорошо, и дома у них современные. Почти как у нас. Очень много духанов, т. е. магазинов. Первое боевое задание прошло для меня нормально. Вот я и узнал, что такое война. Очень многому научился. Главное — зиму пережить. А там легче будет. Главное — зима. С армейским приветом. Борис».

«Здравствуйте, мои дорогие! Простите, что поздравление мое с праздником задержалось. Были обстоятельства — операция проходила за перевалом. Жизнь скудна на подарки. На сюрпризы они страх мастаки. Но и мы не лыком шиты. У нас уже тепло. Положение здесь серьезное. Можно сказать, плохое. В газетах наших пишут чушь несусветную. Ну да пусть — мы-то знаем, что и как. Я честно выполняю свой долг и буду его выполнять до конца. Вадим, для развития правой жми губку. Целую и обнимаю. Борис».