Язмурад Мамедиев - Родная земля

Халтач видела, как Керим вошел в дом Чары. Она остановила Зибу, вышедшую за хворостом, и сказала, лебезя:

— Ах, какой чудный узор на твоей тюбетейке! Сама вышивала? Надо и мне научиться. Я к переезду совсем не готова. А у тебя, наверное, и белье, и платья припасены…

— Да я особенно и не готовилась, — ответила Зиба, удивляясь неожиданному интересу Халтач. — Котомку за плечи — и поехала.

— Да что ты! — всплеснула руками Халтач. — Разве можно так! Там, в песках, некогда да и негде нарядами заниматься. Спохватишься потом — да поздно будет. Айсолтан-то здесь с ребятишками остается. А кто лучше нее платье скроит?

— А ведь верно, — засуетилась Зиба. — Сбегаю к ней. Спасибо, что напомнила, гелнедже [24] Гелнедже — девушка, обращение к жене старшего брата. .

— Иди, иди, милая, ваше дело молодое…

Зиба взяла припасенный отрез и, прижав сверток к груди, поспешила на другой конец села.

Она смело шагнула за порог знакомого дома и остановилась в замешательстве, увидев Керима.

— Ну, что же ты встала, проходи, садись, — радостно кинулась ей навстречу Айсолтан.

Зардевшись, Зиба прошла в угол комнаты, опустилась на кошму. И Керим заметил, что в ее лице нет и тени досады оттого, что встретила его здесь. Наоборот, проходя мимо, она кинула на него нежный взгляд. Или только показалось ему?..

Айсолтан налила ей пиалу чаю, подвинула конфеты.

— Пей, Зиба-джан, угощайся. Я так рада тебе!

Она открыто любовалась своей юной подругой. Увидев в ее руках сверток, протянула руку:

— Хочешь платье скроить? Покажи-ка. У, какой красивый!

— Скоро в пески ехать, — потупясь, пояснила Зиба. — Надо сшить до отъезда. Поможешь?

Айсолтан держала на ладонях мягкую, струящуюся, как вода, ткань.

— Конечно, помогу. Бог даст, хорошие платья получатся. — И вскинула ка нее смеющиеся глаза: — Ты и так красавица, а в новом платье всем парням вскружишь голову. Или только одному хочешь понравиться, признавайся!

Зиба, острая на язык, насмешница и проказница Зиба, не нашлась, что ответить, сидела смущенная и растерянная.

Айсолтан повернулась к Кериму.

— Ты, парень, все жалуешься, что в песках скучно. А что скажешь, когда Зиба приедет?

Керим набрал полные легкие воздуха, как перед прыжком в холодную воду, и выпалил:

— Весна не уйдет от нас, пока Зиба будет в песках.

И съежился, ожидая насмешек. Но девушка спять промолчала, только вспыхнули алым огнем ее щеки.

— Ты слышишь. Зиба? — спросила Айсолтан.

— Если так… — робко сказала Зиба, — если от меня зависит погода в пустыне, я готова жить там всегда.

— Тогда наступит рай на земле! — горячо воскликнул Керим. — Вечно будут цвести цветы у тебя под ногами, Зиба!

Но к ней уже вернулось прежнее самообладание.

— Вот как! — лукаво посмотрела она на Керима. — Оказывается, ты умеешь льстить.

— Что ты, Зиба, — Керим даже руки приложил к груди, словно клялся. — Я от всего сердца! Ты сама не знаешь…

Но Зиба отвернулась и стала обсуждать с Айсолтан покрой платья.

Керим смотрел на нее с замираньем сердца. Сколько лет мечтал побыть с ней рядом, как о счастье. Это и в самом деле счастье — без конца смотреть на ее тонкие руки, влекущие губы, тонуть в ее взгляде… Он сравнивал ее с благоухающей весной, которая никогда не сменяется иссушающим летом. Ведь именно весной так свеж воздух, так ярки краски земли, так бездонно небо, — и так легко на душе! Рядом с Зибой не думаешь ни о чем, кроме счастья, которое дарит она… А тут еще впервые ему удалось поговорить с ней…

— …сейчас девушки не носят уже такие длинные платья, — услышал он голос Айсолтан. — Может, и тебе сшить покороче?

— Тебе лучше знать, — ответила Зиба. — Делай, как надо.

— Конечно, будет красивее, — сказала Айсолтан и о укоризной посмотрела на юношу.

Керим понял, засмущался и, взяв чайник с пиалой, вышел и уселся в тени. Он все еще переживал блаженное чувство близости к любимой, с улыбкой вспоминал ее жесты, слова, взгляды, каждую черточку милого лица…

Когда она вышла, Керим вскочил и, потупясь, сказал запинаясь:

— Скорее приезжай, Зиба. Мы… Я… Там будет очень хорошо. Приезжай.

— Приедем, — без обычной насмешки ответила девушка. — Будет здоровье — не задержимся. — А ты сегодня уезжаешь?

— Да, уже собрался.

— Тогда — до свидания.

Она пошла своей легкой походкой по тропинке, не оборачиваясь. А Керим все смотрел ей вслед, пока не скрылась она за белыми юртами бая.

— Она сказала "до свидания", — повернул Керим к Айсолтан счастливое лицо. — Ты слышала?

— Я же говорила, что вы созданы друг для друга. Когда она видит тебя — расцветает, как цветок по весне. Смотри, не упусти свое счастье.

— Скоро она приедет, — сияя глазами, сказал Керим. — Я опять увижу ее.

— Дядя Кеим! Дядя Кеим! — тормошила его маленькая дочка Чары — Энегуль. — Ты когда папу привезешь?

Он нагнулся к ней, погладил по голове, сказал весело:

— Скоро, маленькая, скоро. Ты только подожди немного.

Он сел на своего любимца белого верблюда и всю дорогу, как песню, повторял слова Зибы: до свидания, до свидания!..

Юрин листал бумаги, но никак не мог сосредоточиться. Проклятый зуб не давал покоя.

— Я к врачу, — сказал он секретарю и вышел на улицу.

День клонился к вечеру, но было еще жарко. Юрин шел не спеша, чувствуя, как каждый шаг болью отдается во рту.

В клинике его принял седой человек в очках, с желтым сухим лицом, старый, но еще крепкий и подвижный.

— Что, беспокоят зубы? — участливо спросил он. — Садитесь, посмотрим.

Протирая смоченной в спирте ваткой инструменты, он продолжал говорить:

— Говорят, зуб — не сердце и не печень, вырвешь — и дело с концом. Ан нет. На месте вырванного новый не вырастет. А без зубов — прямая дорога к заболеванию желудка, оттуда — к печени, к сердцу. Так-то, молодой человек. Поэтому я сторонник лечения, а не удаления зубов. Ну-ка-с, откройте рот. Так… Так… Пошире, пожалуйста. Этот?

Юрин промычал в ответ.

— Ничего страшного, — успокоил доктор. — Положим пломбочку, и будете чувствовать себя превосходно. Посидите минуточку.

— Вы и вставляете тоже или только лечите? — спросил Юрин.

Врач посмотрел на него поверх очков.

— А вы что, желаете вставить?

— Да нет, я так… Если вырвешь — потом возни меньше.

— Ай-яй-яй, — укоризненно покачал головой доктор, — и это в вашем возрасте! Вставные зубы старят, имейте ввиду. Правда, встречаются еще наивные люди, которые считают, что вставной зуб — это красиво. Че-пу-ха! Только естественное красиво. Был у меня случай. Приходит девушка, милая такая, симпатичная. Случайно сломала зуб. И на беду — передний, на самом виду. Представляете ее состояние? Ей, может быть, замуж надо выходить, а тут зуб! Срам да и только! Словом, она ко мне. Осмотрел я, задумался. Ведь проще всего обточить соседний, сделать мостик — и носи на здоровье. А ей девятнадцать лет. Прикидываю и так, и эдак. Вдруг вбегает мать. Ну, прямо как в водевиле! — "Вот вам, — говорит, — золото, еле достала". Это значит, чтобы золотой зуб вставить. Хорошо, девушка умницей оказалась, не согласилась. Так я ей такой протез соорудил — до сих пор, наверное, не нарадуется. Я, признаться, и сам не люблю иметь дело с золотом. Не все то красиво, что блестит. Верно?