Яков Ершов - Журавли над школой

Ребята были очень возбуждены: они ведь оборудовали первый свой походный бивак. Знали, что по их расторопности, по тому, как установят палатки, будут судить о сплоченности и обученности отряда. Вася старательно забивал штыри в неподатливую землю, которая только сверху размякла от дождя. Сенька, пыхтя, натягивал шнуры. Валя с девчатами окапывали палатки, чтобы внутрь не попала вода. Управились быстро. Придирчиво оглядев, все ли в порядке, Вася побежал рапортовать Клаве о выполнении задания.

Тучи понемногу начали рассеиваться, выглянуло солнышко. Вася принес ребятам радостную весть: их отряд зачислили в состав первого полка, где комиссаром Алла Васильевна Бондаренко. Именно их отряду поручено первым заступить в караул. Здесь, в роще «Соловьи».

К мальчишкам подбежала Валя Потапова, раскрасневшаяся, нетерпеливая.

— Что же вы стоите? — возмутилась она. — Начинаются соревнования краеведов! А наш отряд еще не развернул свою выставку!

Клава торопливо разбирала материалы по краеведению. В этом соревновании она не надеялась получить высокий балл. У многих отрядов экспонаты оказались куда богаче. Сельцовские ребята даже привезли с собой кусочек бивня мамонта, найденного на стоянке древнего человека. В школе у них уже несколько лет работает штаб по туризму. Но все же Клава подбадривала ребят: пусть присмотрятся к чужому опыту. Вася деловито давал объяснения у подготовленного им стенда. Тут же прогуливался Волчков. Волновался за своих питомцев.

Наконец председатель жюри — директор Сельцовской школы № 2 Олег Игнатьевич Демченко объявил результаты смотра. Клавиной школе присудили пятое место. Первое, как и следовало ожидать, завоевала Сельцовская средняя школа № 1, второе — Выгоничская.

А труба уже звала на общее построение. Командир и комиссар дивизии рассказали о предстоящем походе, о его маршруте. Клава слушала и делала пометки в записной книжке. Едва закончился общий сбор, как сразу же началась строевая подготовка.

В восемнадцать часов Малая Таманская уже выстроилась у Кургана Бессмертия, сооруженного комсомольцами Брянска в честь героических подвигов советских воинов и партизан, освобождавших Брянск от фашистских захватчиков. Приближалась та торжественная минута, когда ребята, словно принимая эстафету от старших поколений, поклянутся отдать на благо Родины все свои силы.

Старший сержант Василий Лобачев снял чехол со знамени. Алое полотнище, вырвавшись на свободу, затрепетало. И тотчас же встали рядом со знаменем юнармейцы Александр Зубачев и Валентина Тишина. Клава знала их обоих. В этот миг ей показалось, что они как-то подросли, вытянулись, словно стебельки, за эти несколько утренних часов. Лобачев торжественно передал командиру дивизии знамя — подарок от воинов-земляков и от всех солдат гвардейской мотострелковой Таманской Краснознаменной, ордена Суворова дивизии имени М. И. Калинина. Вслед за Лобачевым слово взял Волчков. Он сказал, что вот тут, возле Кургана Бессмертия, они сейчас перед лицом своих товарищей и перед светлой памятью тех, кто не дожил до дня победы, кто жизнью своей заплатил за счастье будущих поколений, поклянутся в верности советской Родине.

Двухтысячная масса людей замерла. Здесь были не только мальчишки и девчонки со своими командирами. Сюда пришли их родители, старые брянские партизаны, ветераны войны.

Клава окинула взглядом своих ребят. Сразу увидела Васю, его сосредоточенные глаза, сурово сдвинутые брови. Он, казалось, не замечал ничего перед собой. Руки сжимали деревянный автомат, а взгляд был устремлен на вершину Кургана Бессмертия. Вместе со всеми Вася повторял священные слова первой в своей жизни клятвы:

«Вступая в ряды Малой Таманской мальчишеской дивизии, принимаю присягу и торжественно клянусь:

быть честным, дисциплинированным, беспрекословно выполнять устав юнармейца, приказы своих командиров;

хорошо учиться, быть трудолюбивым, принимать активное участие в общественной жизни и работе;

стать стойким, выносливым, смелым, закалять свою волю и характер, во всех делах Малой Таманской дивизии проявлять инициативу и находчивость.

Я клянусь добровольно выполнять все возложенные на меня обязанности, старательно изучать военное дело, быть преданным ленинской Коммунистической партии и любимой советской Родине».

Вася уже успел познакомиться со старшим сержантом Василием Лобачевым. Расспросил его о военной службе, поинтересовался, трудно ли научиться водить танк и послушна ли машина в управлении. Именно после разговора с Лобачевым он решил научиться водить машину еще до того, как призовут на службу в армию. И сейчас, глядя на Лобачева, который стоял на наскоро сколоченной специально для сегодняшнего праздника трибуне, гордился знакомством с ним. Ему казалось, что танкист все время смотрит именно на него и к нему обращает свои слова.

— Присяга — святое дело, ребята, — говорил Лобачев. — Воины-таманцы просили меня передать вам, чтобы вы учились не страшиться трудностей. Только тогда станете настоящими воинами Советских Вооруженных Сил.

На трибуне появился Волчков в ладно сидящей на нем капитанской форме. Он принял у кого-то из рук рупор и скомандовал юнармейцам:

— К торжественному маршу! Побатальонно! Дистанция десять метров! Шагом марш!

Ушла мальчишеская дивизия. Постепенно стали расходиться и пришедшие проводить ее в дальний путь жители Брянска. Только Владимир Васенков одиноко стоял у Кургана Бессмертия. Но вот и он тронулся в путь, продумывая на ходу первые строки корреспонденции, которая завтра будет напечатана в «Брянском рабочем»:

«У Кургана Бессмертия тишина. Слышен только четкий ритм шагов знаменного взвода. Алый шелк провисает на плечо знаменосца. Но если развернуть знамя, можно прочесть слова: «Учиться военному делу настоящим образом…»

Брянская Малая Таманская мальчишеская дивизия только что родилась здесь, у Кургана Бессмертия…»

На рассвете прозвучал сигнал боевой тревоги. Вася чуть приоткрыл глаза, глянул на похрапывающего Сеньку и перевернулся на другой бок, лицом к пологу палатки. Но сигнал не умолкал. Он, казалось, приблизился к самой их палатке и звал, звал, вселяя в душу смятение. Сонный Вася поморщился, сунул голову под куртку, плотнее прижался к матрацу, стараясь укрыться от тревожных звуков.

— Вот еще, — проворчал Сенька. — Поспать не дадут. Ну что такое случилось? Ведь не война.

Слова эти дошли до сознания Васи. Он вдруг сразу проснулся, словно на него плеснули холодной водой. Ему вспомнилось, как давным-давно, когда был еще совсем маленьким, шел он с отцом по зеленому полю. Припекало полуденное солнце, шелестела трава, и отец с какой-то тоской в голосе рассказывал об одном случае из своей жизни. Это было во время войны. После тяжелого ночного марша солдаты позволили себе отдохнуть полчаса. Всего тридцать минут! Потом пошли дальше, торопясь занять высоту, на которой уже укрепились наши разведчики. Солдаты очень спешили. Последние несколько километров прошли форсированным маршем. И, несмотря на это, они опоздали. Когда достигли высоты, группа разведчиков была уже уничтожена противником. Солдат никто ни в чем не обвинял. Знали: раньше прийти было выше человеческих сил. И все-таки сами солдаты чувствовали себя виновными в гибели товарищей. Если бы не те тридцать минут!