Абдулла Кадыри - Скорпион из алтаря

Отнеся на женскую половину мясо, махдум пошел в класс и часа два занимался с учениками каллиграфией. Одному из учеников, написавшему удовлетворительно трудное слово «абджад», он, по обычаю, связал крест-накрест руки и отправил домой. Как и полагалось, ученик скоро вернулся с подарком для учителя. На этом закончились занятия, и махдум отпустил учеников.

Едва только махдум вышел из школьного помещения, чтобы идти в ичкари [32] Ичкари — женская половина дома. , как в воротах появился человек в одежде, какую носили служащие дворцовой канцелярии. С улыбкой поклонившись махдуму, незнакомец направился к нему. Махдум впервые видел этого человека, судя по одежде — придворного. После взаимных приветствий они поздоровались за руку. Считая неудобным сразу спросить гостя, зачем он пожаловал, махдум засуетился, пригласил его в дом. Гость не заставил себя упрашивать и вошел вслед за хозяином в михманхану. Сели. Помолились. Гость из дворца, улыбаясь, посмотрел на махдума и уселся поудобнее.

— Если я не ошибаюсь, вы, почтеннейший, являетесь учителем мирзы Анвара?

— Да, я, ваш покорный слуга.

— Здоровы ли вы и ваши домочадцы?

— Слава богу!

Гость из дворца, столь неожиданно оказавший махдуму честь своим посещением, был высокий брюнет, лет сорока, с длинной черной бородой, в серебристой чалме, конец которой был сбоку спущен на плечо.

— Ваш покорный слуга, — сказал человек из дворца, — работает вместе с мирзой Анваром в дворцовой канцелярии. Может быть, вы слышали обо мне, — меня зовут Султанали.

— Да, да! — улыбнулся махдум. — Я слышал о вас от Анвара. Он мне рассказывал кое-что о вашей милости. Чем же я заслужил, что бог направил ко мне ваши стопы? Я чрезвычайно рад вашему приходу в мой бедный дом!

— Я допустил невежливость, явившись незваным в эту священную обитель, — сказал Султанали. — Причина такого поступка — моя любовь к мирзе Анвару.

Слова Султанали до некоторой степени объяснили махдуму цель его визита, лицо махдума выразило блаженство.

— Хорошо, хорошо! — сказал махдум, щурясь от удовольствия. — Могу я узнать, назначен ли новый правитель дворцовой канцелярии взамен умершего муллы Мухаммеда Раджаба? Я не успел поговорить об этом с Анваром.

— Пока еще никто не назначен, но думаем, что завтра-послезавтра будет назначен.

— Очень хорошо! Вероятно, есть уже и кандидаты?

— Есть, — сказал Султанали. — Его величеству были представлены несколько кандидатов: поэт Мадхий, муфтий мулла Шаходат и еще кое-кто. Наверное, вы слышали, что хотя мирза Анвар еще не дал согласия, но некоторые служащие канцелярии представили его величеству хану кандидатуру вашего ученика. И мы, уповая на милость божию, думаем, что грамота достанется мирзе Анвару.

Махдум зажал в руке бороду и поднял глаза к потолку, — он растерялся, не знал, что и сказать.

— Я слышал, что некоторые благородные люди отдают предпочтение Анвару, — выговорил наконец махдум, полный признательности, — и меня, бедного, смущает одно: сумеет ли Анвар справиться с такой должностью, если получит грамоту? Мне, ничтожному бедняку, кажется, что должность правителя канцелярии, особенно дворцовой канцелярии его величества хана, слишком сложна и едва ли будет по силам Анвару.

Султанали улыбнулся.

— Ваше суждение о должности правителя канцелярии при дворце совершенно справедливо, но верно и то, что Анвар справится с этим делом. Способности Анвара известны вашему покорному слуге не меньше, чем вам, его учителю. Будьте спокойны на этот счет.

— Да, я немало труда положил, воспитывая Анвара, — сказал махдум самодовольно. — С малых лет он рос и воспитывался у меня в доме, под моим руководством. Среди сотен, а может быть, и тысяч учеников, получивших у меня образование, больше всего усердия и любви я отдал этому юноше. Поэтому, я думаю, нет ничего удивительного в том, что его способности получили должное развитие… Я высказал опасения лишь потому, что, несмотря на свои таланты и высокоразвитый ум, Анвар еще молод и у него нет достаточного опыта.

— Цветник мудрости и знания Имам Азам [33] Имам Азам — то есть Величайший имам; под этим прозвищем известен мусульманский богослов и законовед Абу-Ханифа (умер в 767 г.). , царство ему небесное, — сказал Султанали, — в двенадцать лет уже учил людей и начал писать книгу по богословию. Это чудо вам известно, конечно. Следовательно, молодость не препятствие. Вот ум и знания действительно необходимы. Например, ваш покорный слуга знает свод законов, — почти десять лет я работаю писарем во дворце и в своей профессии приобрел немалый опыт. Но если говорить откровенно, я должен признать, что кое в чем уступаю вашему ученику Анвару. Что касается, например, правки и составления бумаг, а также и «фароиза» — раздела математики, тут я бываю вынужден прибегать к помощи Анвара, хотя вдвое его старше. Возможно, конечно, что он сведущ во многом другом, что известно мне. Но не только я, сам Мухаммед Раджаб, покойный правитель канцелярии, не раз отмечал его способности. «Удивительный юноша!» — говорил он. Я не пристрастен к мирзе Анвару, я рассуждаю так: «Чем служить под началом какого-нибудь злого и вредного человека, лучше попасть в руки человеку благородному». К сожалению, мирза Анвар противится нам, выдвинувшим его кандидатуру, сердится на нас. Говорят, он даже собирается уведомить хана, что его имя попало в список по ошибке, что он не может справиться с такой должностью и просит извинить его. Мы не понимаем, почему он отказывается. Вот поэтому-то, хоть это, может, и назойливо с моей стороны, я пришел к вашей милости с просьбой от себя и от моих товарищей. Вы заменили Анвару отца, вы были его учителем. Мы думаем, что, если бы вы уговорили его, посоветовали ему принять назначение, он согласился бы.

— Хабба! — сказал обрадованно махдум. — Я с ним не говорил еще об этом. Теперь поговорю. Бог даст, он согласится.

— Дай бог вам здоровья, господин!

Махдум ухватил рукой бороду и сощурил глаз.

— Нынче во время полуденной молитвы, — сказал он, — прихожане спрашивали у меня: «Правда ли, что ваш сын Анвар будет назначен правителем ханской канцелярии?..» Видно, слух об этом уже распространился по городу?

— Возможно! — улыбнулся Султанали. И, помедлив, сказал доверительно: — Мы — несколько человек из дворца — обратились к мулле Мухаммеду-Ниязу, главному визирю, и к супруге хана Огоче-аим, просили за Анвара. Мы не сомневаемся в том, что мирза Анвар будет назначен правителем дворцовой канцелярии. Самое главное — уговорить его.

— Но вы и так предприняли многое, — сказал махдум, чрезвычайно обрадованный. — Очень хорошо, что вы сделали посредниками в этом деле главного визиря и супругу хана…