Дэвид Эберсхоф - Девушка из Дании

Эйнар снял одежду и повернулся спиной к зеркалу. В ящике тумбочки лежал рулон медицинской ленты и ножницы. Лента была с липкой текстурой, похожей на полотно. Эйнар отмерил кусок ленты, разделив его на пять частей. Каждый кусок Эйнар приклеил к краю спинки кровати. Затем он закрыл глаза, чувствуя, как скользит вниз по туннелю собственной души. Эйнар заправил свой пенис назад, между ног.

Нижнее белье было сделано из эластичной ткани. Эйнар был уверен, что такое белье придумали американцы. “Нет смысла тратить много денег на шелк, если ты наденешь его один-два раза” - сказала Герда, протягивая ему пакет с бельем. Эйнар был слишком застенчив, чтобы не согласиться. Трусики были квадратными и серебристыми, как ушки, которыми была украшена китайская ширма. Пояс с подвязками, окаймленный тонким кружевом, был сделан из хлопка. На нем было восемь маленьких крючков из латуни для поддержания чулок, и Эйнар нашел этот механизм волнующе сложным. Когда в шелковых носовых платках начали гнить авокадо, Эйнар стал класть в чашки бюстгальтера две морские губки.

Натянув платье через голову, Эйнар представлял косметичку своей палитрой. Мазки на лоб, легкие мазки на веки. Линии на губах, смешанные полосы на щеке. Это было похоже на написание картины, будто кисть Эйнара превращала чистый холст в зимний пейзаж Каттегат.

Одежда и румяна были неотъемлемой частью, но на самом деле преображение заключалось в том, что внутренний туннель со звуком, похожим на обеденный колокольчик, пробуждал Лили. Лили всегда любила звук хрустального звона. Ее влажная рука, будто рука кукловода, заполняла Эйнара, убеждая ее, что с этого момента яркий гремящий мир принадлежит ей.

Эйнар сел на кровать и закрыл глаза. На улице было шумно. Отворенные на террасе двери дребезжали от ветра. Под закрытыми веками он видел цветные огни, вспыхивающие вперемешку с черным, будто фейерверк. Так выстреливала предыдущая суббота в ментонской гавани. Он слышал, как медленно бьется его сердце; чувствовал клейкую ленту, приклеенную к его пенису. Трепетный вздох поднялся к горлу Эйнара. Он судорожно вздохнул, и гусиная кожа пупырышками покрыла его руки, побежав вниз по позвоночнику. Содрогаясь, Эйнар превратился в Лили. Теперь Эйнар был в отъезде. Лили останется с Гердой до утра. Она будет гулять с Хансом по набережной, а Эйнар будет лишь темой для разговора:

- Он немного скучает по Блютус, - скажет Лили всему миру.

Было только два часа. Орех раскололся пополам, словно выброшенные на берег раскрытые устрицы.

Лили вернулась в гостиную.

- Спасибо, что пришла так быстро, - сказала Герда. Она говорила с Лили тихо, словно та могла расколоться от резкого звука ее голоса.

- Садись вот тут, - попросила Герда, поправляя подушки на диване, - положи одну руку на спинку дивана и поверни голову к ширме.

Герда рисовала весь остаток утра и большую часть дня. Лили сидела на краю дивана, изучая сцену, нарисованную на ширме с морскими ушками: рыбацкая деревня и поэт в легкой постройке из ивы. Лили проголодалась, но заставила себя игнорировать голод, пока Герда не остановится. Она делала это для Герды, это был ее подарок - единственная вещь, которую Лили могла ей дать. Она должна, даже если придется ждать, пока Герда скажет ей, что делать.

Позже, в тот же день, Ханс и Лили отправились на прогулку по улицам Ментона. Они остановились около витрины, за которой продавались лимонное мыло, фигурки, вырезанные из оливкового дерева и пакеты засахаренного инжира. Ханс и Лили говорили о Ютландии, о боровах, топтавших эту землю на протяжении четырехсот лет; о людях, дети которых поженились, смешивая кровь, сгущая грязь.

Отец Ханса умер, и теперь Ханс носил титул барона Аксгил, хотя и ненавидел этот титул.

- Вот почему я покинул Данию, - сказал он, - Мертвая аристократия. Если бы у меня была сестра, моя мама хотела бы, чтобы я женился на ней.

- Ты женат?

- Нет.

- Но разве ты не хочешь жениться?

- Я хотел лишь однажды. Была девушка, на которой я хотел жениться.

- Что с ней случилось?

- Она умерла. Утонула в реке, - ответил Ханс, и затем добавил, - Прямо на моих глазах.

Ханс заплатил старухе за мандариновое мыло для рук.

- Но это было довольно давно, я был практически мальчишкой.

Лили не могла ни о чем ни думать, ни говорить. На улице, рядом с возмужавшим Хансом была только Лили в простом домашнем платье.

- Почему ты не замужем? - спросил Ханс, - Я думаю, что такая девушка, как ты, должна быть замужем и заниматься рыбным промыслом.

- Я бы не хотела заниматься рыбным промыслом, - Лили посмотрела на небо. Оно было пустым и безоблачным, и не таким синим, как в Дании. Над Лили и Хансом светило солнце.

- Пройдет некоторое время, прежде чем я буду готова выйти замуж. Но я хочу, когда-нибудь...

Ханс остановился перед открытым магазином, чтобы купить Лили бутылочку апельсинового масла.

- Но ты не знаешь наверняка, - сказал он, - сколько тебе лет?

Сколько лет было Лили? Она была моложе тридцатипятилетнего Эйнара. Между Эйнаром и Лили стояли годы, придавшие лбу морщинки, а плечам - сутулость. Годы, наградившие Эйнара смирением. Осанка Лили была первой, на что можно было обратить внимание. Вторым было ее мягкое звонкое любопытство. Так говорит Герда, - это был запах Лили, запах девушки, которую еще не испортили.

- На самом деле, я не могу сказать.

- Тебе не кажется, что ты относишься к тому типу девушек, которые слишком скромны, чтобы признать свой возраст? - спросил Ханс.

- Я не думаю, - ответила Лили, - Мне двадцать четыре.

Ханс кивнул. Это был первый факт о Лили. По его словам, Лили предполагала, что должна была испытывать чувство вины за ложь, но вместо этого она чувствовала себя намного свободнее, словно наконец-то признала неудобную правду. Лили было двадцать четыре года, - конечно, она не была такой взрослой, как Эйнар. Если бы она сказала это, Ханс бы заподозрил ее странный обман.

Ханс заплатил продавцу. Бутылка с апельсиновым маслом была квадратной и коричневой. Пробка была не больше, чем кончик мизинца Лили. Лили попыталась открыть ее, но не смогла, боясь нечаянно её потерять.

- Поможешь мне? - попросила Лили.

- Ты не такая беспомощная, как все, - сказал Ханс, - попробуй еще раз. Лили снова попробовала открыть бутылку. На этот раз маленькая пробка поддалась, и запах апельсина поднялся к ноздрям Лили. Запах заставил ее вспомнить о Герде.

- Почему я тебя не помню, когда мы были маленькими? - спросил Ханс.

- Ты уехал из Блютус, когда я была очень маленькой.

- Возможно, но Эйнар никогда не говорил, что у него есть такая красивая маленькая кузина.

***

Вернувшись домой, Лили нашла Герду сидящей в гостиной.

- Слава богу, ты вернулась, - сказала она, - я хочу поработать подольше сегодня вечером.