Дэвид Эберсхоф - Девушка из Дании

Танцовщик продолжал двигаться, не замечая Эйнара и другого мужчины. Глаза паренька были закрыты, бедра раскачивались, а на запястьях рук виднелись черные волосы. Человек в противоположном окне продолжал смотреть, и его улыбка расширилась еще больше. Свет каким-то образом изменился, и Эйнар увидел, что глаза незнакомца почти превратились в золото.

Стоя у окна, Эйнар начал ласкать свою грудь через одежду. Его соски были жесткими, болезненными. Когда он трогал их, в нем мелькало подводное чувство. Колени его стали слабыми, на спине выступил пот. Эйнар отступил от окна, чтобы мужчина смог лучше его видеть. Чтобы он увидел, как бедра Эйнара обернуты в шелк, а его ноги настолько же гладкие, насколько волосаты ноги танцовщика. Эйнар хотел, чтобы этот мужчина увидел тело Лили. Эйнар отступил достаточно далеко, чтобы мужчина смог разглядеть его полностью, и вот уже несколько минут ласкал себя, имитируя движения, которые он наблюдал в течение нескольких месяцев в окно справа.

Когда Эйнар снова подошел ближе к окну и заглянул в комнату, парня и мужчины уже не было. Внезапно Эйнар смутился. Как он пришел к тому, чтобы демонстрировать свое странное тело, свою мягкую грудь, бледные и мягкие бедра, серебристые под освещением, паре незнакомых людей? Он сел в кресло на груду одежды, прижав колени к груди.

Затем раздался легкий стук в дверь. Последовало два удара. Затем снова.

- Да? - сказал Эйнар.

- Это я, - ответил мужской голос.

Эйнар ничего не ответил, оставшись сидеть в кресле. Это было то, чего он хотел больше всего на свете, но не мог заставить себя сказать это вслух.

Раздалось еще два удара в дверь. Во рту у Эйнара пересохло, сердце забилось в горле. Эйнар хотел, чтобы мужчина знал, что он в зале. Опустившись в кресле, Эйнар хотел, чтобы этот человек знал, что все в порядке. Но ничего не произошло, и Эйнар подумал, что... В этот момент в нем словно что-то оборвалось.

Но затем мужчина быстро вошел. Он стоял, прижимаясь наполненной дыханием грудью к его спине. Мужчина был ровесником Эйнара, но с сединой на висках. Темнокожий, с большим носом, одетый в черное пальто, застегнутое до горла. Вокруг него витал слабый соленый запах. Эйнар остался сидеть, а мужчина остановился в футе или двух от него и кивнул. Эйнар поднес руку ко лбу.

Мужчина улыбнулся. Его зубы выглядели острыми и угловатыми. Казалось, у него больше зубов, чем у остальных мужчин. На нижней челюсти все зубы были целыми.

- Ты очень красивая, - сказал мужчина.

Эйнар опустился на стул. Мужчине понравилось то, что он увидел. Он расстегнул пальто и распахнул его. Под ним пальто оказался шерстяной костюм бизнесмена в широкую полоску. Галстук был повязан в форме ромба, а мужчина выглядел опрятно, за исключением одного: его ширинка была расстегнута, и сквозь нее выглядывал пенис.

Мужчина шагнул к Эйнару. Еще шаг. Головка его члена выглядывала из-за крайней плоти. Пахло соленым, и Эйнару вспомнились пляжи Ютландии и Скагена, где тело его матери опустили в море в рыболовной сети, очищенной от жабр. Затем пенис мужчины оказался только в нескольких дюймах от его рта, и Эйнар закрыл глаза. В его голове пронеслась череда образов: бухта с водорослями, кирпичи торфа, уложенные в полях, и белый валун, покрытый слюдой. Ханс, поднимавший воображаемые волосы Эйнара, чтобы связать фартук на его шее.

Рот Эйнара приоткрылся. Он едва не почувствовал что-то горькое и теплое, и когда язык Эйнара вырвался изо рта, человек сделал последний шаг ближе. В тот момент, когда Эйнар понял, что Лили здесь, и очень скоро Эйнар должен будет исчезнуть, - именно в тот момент раздался тяжелый стук в дверь, а затем еще один. Это была мадам Жасмин-Картон, сердито и с отвращением кричащая, чтобы они немедленно вышли из зала. Ее кошка Мэй мяукала так же бурно, как хозяйка, будто кто-то наступил на ее давно потерянный хвост.

Был уже полдень, когда Эйнар вышел от мадам Жасмин-Картон. Она дала ему меньше минуты, чтобы одеться и покинуть помещение навсегда. Он оказался на черной улице, в помятой одежде и с галстуком в руке. Владелец табачного магазина стоял в дверях, поглаживая усы и глядя на Эйнара. На улице не было больше никого. Эйнар надеялся, что мужчина будет ждать у здания мадам Жасмин-Картон, что они пойдут в маленькое кафе за углом, чтобы выпить кофе, и, возможно, графин красного вина. Но мужчины не было. Лишь владелец табачной лавки и маленькая собака.

Эйнар вошел в туалет. Его металлические стены пахли влажностью. Рядом с писсуаром Эйнар поправил одежду и завязал галстук. Маленькая собака последовала за ним. В течение нескольких месяцев Эйнар подумывал о посещении Национальной библиотеки, и наконец отправился туда.

Библиотека занимала блок зданий, граничащих с улицей Вивьен, улицей Кольбер, улицей Ришелье и улицей де Петиц-Шамп. Ханс организовал билет для Эйнара, написав в администрацию библиотеки от своего имени. Посреди кабинета стоял письменный стол, где Эйнар должен был заполнить свой бюллетень, зарегистрировав цель своего визита: исследование потерянной девушки. Он также написал на листах бумаги названия книг, которые хотел бы просмотреть. Библиотекарша была девушкой с пышными щеками и ракушечно-розовым лбом, закрытым челкой. Звали ее Энн-Мари, и она говорила так тихо, что Эйнар вынужден был наклониться к ее лицу и почувствовать ее арахисовое дыхание. Когда он вручил ей клочки бумаги с названиями полдюжины научных книг о сексуальных проблемах, она покраснела, но отправилась выполнять свою работу.

Эйнар сел за длинный стол для чтения. Студент, сидевший через несколько стульев от него, оторвался от своего блокнота и снова вернулся к работе. В комнате было холодно, в свете лампы плыли пылинки. Длинный стол был поцарапан. Шелест страниц заполнил комнату. Эйнар беспокоился, что выглядит подозрительно, придя в библиотеку в мятых брюках, и с прилипшим к нему слабым запахом пота. Не лучше ли ему найти уборную и посмотреть на себя в зеркало?

Энн-Мари принесла книги к его столу. Она сказала только:

- Мы закрываемся сегодня в четыре.

Эйнар провел рукой по книгам. Три из них были на немецком языке, две - на французском, а последние написаны в Америке.

Эйнар открыл самую последнюю под названием «Сексуальная текучесть», написанную профессором Иоганном Хоффманом и опубликованную в Вене. Профессор Хоффман проводил эксперименты на морских свинках и крысах. В одном из экспериментов он пересадил грудные железы крысе-самцу, достаточно богатые, чтобы прокормить детеныша второй крысы. «Беременность, однако, - писал профессор Хоффман, - остается неуловимой».

Эйнар оторвал взгляд от книги. Студент рядом с ним заснул на своем блокноте. Энн-Мари была занята погрузкой тележки. Эйнар подумал о себе, как о крысе-самце. В его голове крыса несется в колесе. Теперь она уже не может остановиться. Слишком поздно. Эксперимент продолжается. Что всегда говорила Герда? «Худшая вещь в мире - сдаваться!». Ее руки хлестали по воздуху, звенели серебряные браслеты. Она всегда это говорила. “Давай, Эйнар! Когда же ты научишься?”