Дэвид Эберсхоф - Девушка из Дании

Эйнар продолжал бродить по городу, глядя на витрины магазинов. Миллер торговал, и у его дверей была очередь из женщин. Продавец выкладывал ящик с капустой. Эйнар остановился у окна магазина воздушных змеев. Внутри мужчина с очками, сидящими на кончике носа, изгибал деревянные стержни у верстака. Вокруг него были размещены разные воздушные змеи. Змей-бабочка, змей-вертушка. Змеи-драконы и змеи с крыльями в виде плавников, как у летучей рыбы. Там же был орел-змей и маленький черный коршун с выпученными желтыми глазами наподобие летучей мыши.

Эйнар отправился в кассу Земпер Опера Хаус и купил билет на “Фиделио”. Он знал, что в опере собрались гомосексуалисты, и опасался, что женщина за стеклом, затуманенным от дыхания, может принять его за одного из них. Девушка была молода и красива, с зелеными глазами, и отказывалась смотреть на Эйнара, осторожно выдавая деньги через бочкообразную щель в окне. И снова Эйнар растворился в этом мире, не понимая, кто он такой.

Эйнар поднялся на сорок один шаг на Брюлльскую террасу, обращенную на Эльбу и ее правый берег. Терраса была засажена квадратными деревьями и окаймлена железным бордюром, напротив которого, наклонившись, стояли коляски, наблюдая бесконечную дугу Эльбы. Ветер пробежал по реке, и Эйнар поднял воротник. Мужчина с повозкой продавал сардельку в булочке и бокалы с вином. Он вручил Эйнару еду, а затем налил яблочное вино. Откусывая дымящуюся булочку с жесткой и хрустящей корочкой на конце, Эйнар положил вино на колено, а затем сделал глоток вина и закрыл глаза.

- Вы знаете, как они называют это место? - спросил торговец.

- Как?

- Терраса Брюльше. Вы знаете, они еще называют это балконом Европы, - человек улыбнулся. Несколько зубов в его улыбке отсутствовало. Он ждал, пока Эйнар допьет вино, чтобы забрать стакан. Терраса выглядывала через реку к вогнутым башням японского дворца, а за ней к крышам в Нойштадте и виллам с их лесистыми садами, а затем ко всей открытой Саксонии. С террасы казалось, что весь мир лежит под Эйнаром и ждет его.

- Сколько я вам должен? - спросил Эйнар.

- Пятьдесят пфеннигов.

Река была серой и неспокойной. Эйнар вручил мужчине алюминиево-бронзовую монету, допил свое вино и вернул стакан торговцу, который вытер его чистым углом рубашки.

- Удачи вам, сэр, - сказал разносчик, толкая тележку.

Эйнар наблюдал за ним и за желто-каменными фасадами с зелеными медными крышами Дрездена за его спиной. Великие здания в стиле рококо, сделавшие Дрезден одним из самых красивых городов, какие когда-либо видел Эйнар: Альбертинум, куполообразная Фрауенкирхе, Грюне Гельбе, изящная Площадь перед оперным театром - красивый фон для маленького торговца и его тележки. Небо над городом стало оловянным и заполнилось бурей. Замерзший и уставший, Эйнар покинул террасу Брюльше и почти почувствовал, что его прошлая жизнь теперь осталась под ним.

***

Прошло еще два дня прежде чем профессор Болк сообщил, что может встретиться с Эйнаром. Эйнар вернулся в Муниципальную женскую клинику в ясное утро по мостовым сияющих улиц. При дневном свете клиника больше напоминала виллу кремового цвета с арочными окнами и часами на карнизах. Она расположилась в небольшом парке с дубами, березами, ивами и кустарниками.

Фрау Кребс проводила Эйнара по коридору с красным полом из черного дерева, натертого тусклым воском. В зале было много дверей, и подняв глаза, Эйнар со смущением и любопытством заглядывал в каждую комнату. С одной стороны зала каждая из комнат была заполнена солнечным светом, у окон стояли по две односпальные кровати, а пуховые одеяла казались наполненными мешками муки.

- Девушки сейчас в Зимнем Саду, - сказала фрау Кребс. На ее шее, чуть ниже линии волос, виднелась родинка, похожая на пятно разлитого малинового джема.

- В клинике имеется тридцать шесть коек, - сообщила фрау Кребс, опережая вопрос Эйнара, - наверху отделы хирургии, внутренней медицины и гинекологии. Во дворе находится здание патологии. Здание патологии - наше последнее дополнение! - гордо заявила фрау Кребс. - там профессор Болк содержит свою лабораторию.

Здание патологии было квадратным и отделанным желтой штукатуркой, которая напомнила Эйнару (и ему стало стыдно за это) о шраме Герды от ветряной оспы.

Первая встреча Эйнара с профессором Болком была краткой.

- Я встретил вашу жену, - начал профессор.

Эйнар, горячий под своим костюмом и накрахмаленной рубашкой с воротником, стягивающим его горло, опустился за смотровой стол. Фрау Кребс вошла в комнату. Ее черные ботинки скрипели, и она передала профессору досье. На лице профессора были золотые проволочные очки, отражающие верхний свет и скрывавшие цвет его глаз. Профессор был высоким, с красивыми скулами и гораздо моложе, чем представлял себе Эйнар. Он понимал, почему профессор понравился Герде. Его адамово яблоко было таким легким, и напоминало настойчивый клюв дятла, акцентируя каждое сказанное предложение. Он почти загипнотизировал Эйнара своими быстрыми птичьими руками, двигая ими в воздухе и приземлив их на угол своего стола, где три деревянных ящика были завалены бумагами.

Профессор Болк попросил Эйнара раздеться и встать на весы. Стетоскоп холодно прижался к груди.

- Я понимаю, что вы художник, - сказал профессор Болк, - но вы ужасно худой, мистер Вегенер.

- У меня больше нет аппетита.

- Почему нет? - профессор вытащил карандаш из-за уха и записал что-то в папку.

- Я не знаю.

- Вы пытаетесь есть? Даже когда вы не голодны?

- Иногда это сложно, - сказал Эйнар. Он подумал о тошноте в течение всего последнего года. Пробуждаясь в солнечном свете квартиры, он чувствовал себя так, будто накануне вечером его желудок поддался рентгеновскому лучу Хекслера. Эйнар держал ведро с изогнутой ручкой сбоку от постели, которую Герда застилала каждое утро, ни словом не жалуясь и не жалея, а лишь осторожно опустив ему на лоб свою длинную руку.

В смотровой комнате, до половины облицованной зелеными плитками, Эйнар увидел себя в зеркале над раковиной. На его лице отразилась зелень, и он вдруг подумал, что он, должно быть, самый больной человек в женской клинике в Дрездене, потому что большинство здешних пациенток не болели, а были беременны. Результат единственной ночи с красивым молодым человеком, которого они никогда не увидели бы снова.

- Скажите мне, что вы рисуете, - сказал профессор Болк.

- Сейчас не так много.

- Почему?

- Из-за Лили, - рискнув, сказал Эйнар. Маленькая Лили еще не проложила свой путь в разговоре, и ему стало интересно, что о ней знает профессор Болк. Слышал ли он о симпатичной девушке со стеблеподобным горлом, пытающейся вырваться из сухой и больной кожи старого Эйнара?