Яков Ершов - Подростки

— А почему ж судьи нет? — перебил Боря.

— Да свистка у нас нету. У Митьки Цыгана есть свисток. Так он чего-то не пришел. А без свистка никто не соглашается судьей быть, потому ребята не слушают, а чуть что, спорят и судью ругают. Вчера Пашку Косоротого так обидели, что он теперь дома сидит и играть не выходит.

Боря глянул на притихших мальчишек, и, наверное, ему стало их жаль. И он предложил:

— Давайте я посужу.

— Так свистка же нет.

Вместо ответа Боря сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул.

— А это что? — подмигнул он. — Годится?

— Годится! — подхватили со всех сторон.

— По местам! — скомандовал Боря.

И опять я подивилась, как он сразу преобразился. Вроде был грустный, задумчивый, с отсутствующим взглядом. А тут и улыбка на лице появилась, и голос звонкий. Взяв у Сеньки мяч, он поставил его посреди поля. Раздался свисток, и игра началась. На этот раз нападающие очень старались. А нарушения правил строго пресекались судьей. Над полем то и дело слышались его резкие свистки. Действия защиты тоже приобрели осмысленный характер. Самозабвенно бросались на мяч вратари. Никому не хотелось осрамиться перед новичком. Тем более, что судья был старше, а значит, и опытнее их всех.

Но вот мячом опять завладел тот же приземистый паренек с вихрастым рыжим чубом на лбу. Как колобок, катился он по полю, ведя перед собой мяч. Долговязый вратарь забеспокоился, засуетился перед воротами. Отчаянно кинулся он навстречу мячу, но тот, как и в первый раз, вдруг переменил направление, перекинутый с правой ноги на левую и посланный сильным ударом, просвистел мимо вратаря и пулей пересек линию ворот, обозначенную двумя красными кирпичами.

— Ура! Победа! — закричал вихрастый мальчишка, утопая в объятиях товарищей по команде, таких же коротышек, как и он.

Резким свистком Боря остановил игру, навел порядок на поле и заставил команды выстроиться друг против друга и прокричать: «Физкультпривет!» Капитаны и вратари пожали друг другу руки. Капитаном команды коротышек, как и следовало ожидать, оказался тот самый рыжий мальчишка, который дважды поразил ворота противника. Товарищи опять обступили его.

— Молодец, Генка! — кричали они. — Пусть долговязые не хвастают. Сбил им спесь. Не в росте дело. Играть уметь надо.

Противоборствующая команда молча уселась на бревнах, заменявших скамейки для зрителей.

— Ну, что приуныли? — пытались раззадорить их победители. — Давайте еще сыграем. Проверим, кто сильнее.

— А правда, — повернулся к Боре Генка. — Посуди нас еще. С тобой так хорошо получается.

Боря отрицательно покачал головой:

— Не могу, ребята. И так с вами задержался. А мне чемодан отнести надо. Дело очень важное и спешное.

Ребята не стали спорить. Они как-то сразу после столь удачного матча прониклись доверием к своему справедливому и строгому судье, сумевшему внести порядок в их до тех пор безалаберную игру.

— Тогда мы тебя проводим. Мы поможем! — И Генка первым подбежал и схватился за чемодан. — О, да он тяжелый. Что там, камни, наверное, или золото?

— Я сам, — отстранил паренька Боря.

Он вскинул на одну руку чемодан, другой подхватил портфель и через двор направился на гудевшую автомашинами улицу. Стайка ребятишек сопровождала его.

Они прошли мимо меня. Я опять подумала, что Боря узнает меня. Но он ничего не замечал в тот день. Разгладившаяся было во время игры грустная морщинка опять легла у переносицы. Может быть, это просто девичье любопытство, но мне захотелось узнать, что его тревожит. Узнать и помочь ему, отвести от него беду. Ведь только что, носясь вместе с мальчишками по футбольному полю, он был тем веселым и общительным парнем, каким в школе привыкли видеть его всегда. И вдруг такая резкая перемена. Я встала и тихо побрела вслед за Борей.

Он шел медленно, как идут, если никуда не спешат или когда все равно, куда идти, — лишь бы время провести. Такое у меня создалось впечатление. Чемодан здорово мешал ему, и он все перекидывал его с руки на руку, при этом ему приходилось ставить на землю портфель. Я никак не могла понять, зачем ему портфель, зачем он взял его из дому. Потом уж я догадалась, что он, видно, не заходил домой. И это тот портфель, набитый книгами, с которым он был утром в школе. Что же он делал после? Так и ходил по московским улицам?

Мальчишки-футболисты все еще увивались за ним. А он рассказывал им что-то веселое, потому что они смеялись, и он смеялся вместе с ними. Постепенно нагоняя их, я теперь понимала, что Боря, если даже увидит меня и узнает, не подаст виду. Для него сейчас самое тяжелое встретиться с одноклассниками. Как он посмотрит в глаза ребятам, что скажет в свое оправдание? Правду он постарается скрыть, а полуправде никто не поверит. И придется ему изворачиваться и лгать, то есть делать то, что он всегда считал самым противным в человеке и чего не мог терпеть даже у верных друзей. Да, да, нас он будет сторониться. Но ведь Ольга Федоровна от него не отступится. А директор школы! Как же тяжело будет стоять перед ними и, потупясь, молчать, потому что нет возможности ответить ни на один из их справедливо негодующих вопросов и хоть как-то оправдаться.

Думая об этом, я старалась угадать, куда же он сейчас идет. Он ни разу не оглянулся. Знал, куда ему нужно. И все же, когда он остановился возле большого восьмиэтажного дома, я поняла, что он пришел не туда. В этом доме еще несколько дней назад жила Тамара. Выходит, он шел инстинктивно, по наитию, и ноги сами привели его к дому, который ему не нужен. Он посмотрел на занавешенное шторами знакомое окно и медленно побрел вдоль улицы. Куда же он несет чемодан? Если к Тамаре, то до нового ее дома три автобусных остановки.

Подошел автобус, но Боря не сел на него. Только обернулся и посмотрел на мальчишек, сопровождавших его. Посмотрел, улыбнулся и пошел дальше. Мальчишки за ним. Эта ребячья преданность, видно, прибавила ему сил, и он теперь шагал быстрее.

Вот и новая Тамарина квартира. Сейчас я узнаю, верны ли мои предположения. Боря остановился. О чем-то переговаривается с ребятами. Не хочет ли послать их в разведку, чтоб узнать, дома или нет Тамара? Да, да. Один из мальчишек побежал в подъезд. Боря поставил на асфальт чемодан. И тут чужая рука легла на его плечо:

— Ага, попался!

Ой, как я не увидела этого раньше, как не предупредила! Перед Борей стоял Василий Степанович.

Вокруг них сразу же начала собираться толпа. Я подошла поближе, теперь уже не боясь быть узнанной.

— Где же ты этому научился, голубчик! — со слащавой вежливостью говорил Василий Степанович. — Стащил чужой чемодан и носишься с ним теперь по городу, не знаешь, куда пристроить.

Ой что творилось с Борей! Он покраснел, потом побледнел, попытался отмести обвинения, но понял, что его никто не поймет, и замолчал.