Эрнест Хемингуэй - По ком звонит колокол

– Да, – ответил Ансельмо. – Конечно. Все ясно.

– Возьми с собой цыгана, пусть он запомнит, где ты засядешь, чтобы тебя можно было сменить. Место выбери безопасное: не слишком близко к дороге, но так, чтобы было удобно и все хорошо видно. И оставайся там, пока тебя не сменят.

– Я понял.

– Хорошо. И чтобы, когда ты вернешься, я знал точно, сколько чего проехало по дороге. На одной бумажке отмечай все, что движется туда, на другой – обратно.

Они направились к пещере.

– Пришли мне Рафаэля, – сказал Роберт Джордан и остался ждать под деревом. Он видел, как Ансельмо вошел в пещеру, как за ним снова опустилась попона, потом, на ходу рукой вытирая рот, из пещеры неторопливо вышел цыган.

– Ну как? – спросил он. – Поразвлекся ночью?

– Ночью я спал.

– Ну, тем лучше, – ухмыльнулся цыган. – Папироса найдется?

– Слушай меня, – сказал Роберт Джордан, доставая папиросы из кармана. – Я хочу, чтобы ты пошел с Ансельмо туда, откуда он будет наблюдать за дорогой. Потом вернешься, хорошенько запомнив место, чтобы ты смог отвести к нему меня или того, кто будет его сменять. После этого отправляйся туда, откуда хорошо видна лесопилка, посмотри, не произошло ли там каких-нибудь перемен.

– Каких перемен?

– Сколько там сейчас народу?

– Восемь человек. Во всяком случае, было восемь, когда я видел лесопилку в последний раз.

– Посмотри, сколько их там теперь. Запомни, через какие интервалы происходит смена караула на мосту.

– Интервалы?

– Ну, сколько времени часовой стоит на посту и когда его сменяют.

– У меня часов нет.

– Возьми мои. – Он расстегнул ремешок.

– Вот это часы! – восторженно воскликнул Рафаэль. – Чего только тут нет. Такие часы, глядишь, сами читать-писать смогли бы. Ты посмотри, сколько тут разных цифр. Эти часы – всем часам часы.

– Не балуйся с ними, – предупредил Роберт Джордан. – Ты время-то определять умеешь?

– А чего тут трудного? Двенадцать часов дня – есть хочется. Двенадцать часов ночи – спать. Шесть часов утра – опять есть хочется. Шесть часов вечера – пить пора. Если есть что. Десять часов вечера…

– Заткнись, – перебил его Роберт Джордан. – Не строй из себя шута. Мне нужно, чтобы ты проверил посты на большом мосту и в доме обходчика, а также на лесопилке и на малом мосту.

– Ого, сколько работы, – улыбнулся цыган. – Может, лучше послать вместо меня кого-нибудь другого?

– Нет, Рафаэль. Это очень важно. Ты должен сделать все очень осторожно и аккуратно, чтобы никто тебя не заметил.

– Ну, чтоб никто не заметил, это я могу, – сказал цыган. – Меня об этом и предупреждать не надо. Думаешь, я хочу, чтобы меня подстрелили?

– Будь-ка ты посерьезней, – сказал Роберт Джордан. – Потому что дело у нас серьезное.

– И это ты просишь меня быть посерьезней? После того, что сам делал прошлой ночью? Когда ты должен был убить человека, а вместо этого занимался тем, чем занимался? Тебе нужно было убить человека, а не сделать нового! И это когда мы видим столько самолетов, что их хватило бы, чтобы угробить нас всех, включая старых дедов и еще не родившихся внучат вместе со всеми кошками, козами и клопами. Столько, что у твоей матери молоко в груди свернулось бы, если б она увидела, как они застилают небо, и услышала, как они ревут, будто львы. И это ты просишь меня быть посерьезней? Я-то уже понял, что это слишком серьезно.

– Ну, ладно, – сказал Роберт Джордан и, рассмеявшись, положил руку цыгану на плечо. – Слишком всерьез их тоже воспринимать не нужно. А теперь заканчивай свой завтрак и иди.

– А ты? – спросил цыган. – Ты что делать будешь?

– А я пойду повидаюсь с Глухим.

– После этих самолетов ты, скорее всего, во всех этих горах ни одной живой души не найдешь, – сказал цыган. – Сегодня утром, когда они тут пролетали, многих пот прошиб.

– У этих самолетов – дела поважнее, чем охотиться за партизанами.

– Это-то да, – ответил цыган. – А если они не поленятся и нами заняться?

– Qué va , – сказал Роберт Джордан. – Это лучшие немецкие легкие бомбардировщики. Таких за цыганами гоняться не посылают.

– Все же они нагнали на меня страху, – признался цыган. – Да, признаю́, я испугался.

– Они полетели бомбить аэродром, – успокоил его Роберт Джордан, когда они уже входили в пещеру. – Я почти уверен, что они полетели именно туда.

– Что ты сказал? – переспросила жена Пабло. Она налила ему кружку кофе и протянула банку сгущенного молока.

– О, у вас и молоко есть? Богато живете!

– У нас все есть, – ответила она. – Теперь вот еще и страх появился после этих самолетов. Куда, говоришь, они полетели?

Через дырку, проделанную в банке, Роберт Джордан подлил себе немного густого молока, подобрал каплю ободом кружки и взболтал кофе, пока он не приобрел ровный светло-коричневый цвет.

– Я думаю, что они полетели бомбить аэродром. То ли в Эскориале, то ли в Колменаре, то ли в Мансанаресе, а может, все три.

– Пусть летят куда угодно, только б от нас подальше, – вставил Пабло.

– А здесь-то им что нужно? – спросила женщина. – Что они здесь делают? Мы сроду не видали таких самолетов. И чтоб столько за раз… Они что, готовят наступление?

– Какие передвижения были вчера ночью на дороге? – спросил Роберт Джордан. Мария стояла рядом с ним, но он на нее не смотрел.

– Эй, Фернандо, – окликнула женщина. – Ты вчера был в Ла Гранхе. Заметил там какое-нибудь движение?

– Да никакого, – ответил коротышка лет тридцати пяти со слегка косящим глазом и простодушной физиономией, которого Роберт Джордан никогда прежде не видел. – Несколько грузовиков – как обычно. Какие-то легковые машины. А войск я не видел.

– Ты каждый вечер ходишь в Ла Гранху? – спросил его Роберт Джордан.

– Я или кто-нибудь другой, – ответил Фернандо. – Кто-то всегда ходит.

– Они ходят узнавать новости. Табак покупать, всякие мелочи, – объяснила женщина.

– У нас там есть свои люди?

– Есть, а как же. Те, кто работает на электростанции, и другие.

– И какие новости ты слышал?

– Да никаких. На севере дела по-прежнему плохи. Но это не новость. На севере с самого начала не задалось.

– А из Сеговии ничего не слышно?

– Нет, hombre [18] Мужчина, человек ( исп .). Употребляется в качестве обращения как «приятель», «друг». . Да я и не спрашивал.

– А ты сам в Сеговию ходишь?

– Иногда, – ответил Фернандо. – Это опасно. Там патрули везде, документы требуют.

– А аэродром тамошний знаешь?

– Нет, hombre. Я знаю, где он находится, но близко никогда не подходил. Уж там-то точно документы потребуют.

– И никаких разговоров об этих самолетах вчера не было?

– В Ла Гранхе? Не было. Но сегодня-то вечером только про них и будут судачить. Вчера говорили про речь Кейпо де Льяно по радио. Больше ничего. Да, еще про то, что Республика, кажется, готовит наступление.