Лисандро Отеро - Так было. Бертильон 166

— Подави зов плоти — вот о чем я тебя прошу.

— Зачем?

— Чтобы порадовать господа. Откажи себе в этом сейчас, и со временем ты способен будешь на воздержание.

— И стану вялым и худосочным. Этим я порадую господа?

— Не валяй дурака. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Послушай, Франсиско Хавьер, я тут немного выпил, не так уж часто я пью, а сегодня особый случай, оставь меня, завтра поговорим.

— Нет, завтра будет поздно, ты уже согрешишь. Что скажут в союзе?

— Никто в союзе об этом не узнает, если только ты не расскажешь.

— Пойдем со мной.

— Никуда я не пойду, любишь ты портить людям настроение, и твой бог — тоже; вечно вы с ним суетесь, куда не просят.

Рука Франсиско Хавьера поднялась над головой Карлоса и, описав кривую, звонко ударила его по щеке.

— Уважай бога, сукин сын!

В дверях стояли Артуро, Маркос, Даскаль, Наполеона и Лулу и смотрели на конус света под фонарем.

— Вмазал! — сказала Лулу.

— С чего это он вдруг? — спросила Наполеона.

Карлос пошел обратно к дому, и все вернулись в зал, на свои места.

— Ничего, до свадьбы заживет, — сказал Артуро.

— Вот как осаждают добродетель, — заметил Даскаль.

А Наполеона:

— Ну ладно, ребятки, мы что, у гроба собрались, что ли?

«Святой Игнасио» тихо скользил по спокойным водам Альмендарес. Он свободно прошел под мостом Поте: корпус судна был невысок. Под шум моторов и воды, кипевшей за винтом, вошли в широкое устье. Проходя мимо форта Ла Чоррера, Хуанито, хозяин судна, ответил на световые сигналы носовым прожектором. Судно вышло в море.

— Какой курс? — спросил Хуанито.

— На Майами, — сказал Артуро.

«Святой Игнасио» прибавил ходу. Он шел уверенно, разрезая воду острым носом. Стоя на корме, Даскаль вдыхал свежий влажный воздух раннего утра. Судно из дерева и железа легко шло вперед, послушное равномерным толчкам, рождавшимся в его чреве. Шум и покачивание сливались в единый ритм, и оно казалось огромной колыбелью. Не хватало только немножко тепла, и Даскаль залез в рубку, куда не пробивался свежий предрассветный ветер.

На горизонте светящейся линией лежала Гавана. Подошел Артуро и протянул Даскалю виски с содовой.

— Твоя девочка жалуется, что ты на нее внимания не обращаешь, говорит, что ты вроде и не мужчина вовсе.

— Что… вовсе?..

— Что, может, тебе и не хочется с нею побыть.

— Да, да. Я тут почти задремал.

— А Карлос?

— Вон он.

Карлос стоял на корме и смотрел, как темная вода под судном закручивается в водоворот и стелется за ними длинным следом.

Одна из девушек открыла дверь каюты и села на стул, стоявший на палубе, села осторожно, точно боясь его сломать. Она была в красных шортах и туго облегающем свитере, расписанном геометрическими фигурами. Одежда, видно купленная готовой, отвисала там, где ей не положено было отвисать, и слишком туго обтягивала формы. Этот вульгарный, претенциозный костюм она носила с независимым видом и даже с вызовом.

— Карлос, — позвал Артуро. — Вот твоя доля.

Карлос сразу же подошел и, мгновенно воодушевившись, посадил девицу в красных шортах к себе на колени. Двигались оба автоматически, неестественно, точно кто-то нажал кнопку заводного механизма. Карлос быстро допил виски и, захватив девушку, пинком отворил дверь каюты. Артуро, смеясь, закрыл за ним дверь.

— А ты? — спросил он Даскаля.

— Сейчас, сейчас…

Бертика вылезла из люка и теперь сидела на носу возле спасательной шлюпки; ветер трепал ее волосы. Артуро подошел и сел рядом. Хуанито вел судно спокойно, не обращая никакого внимания на то, что происходило вокруг, — вел с уверенностью человека, который делает хорошо знакомое дело. Даскаль допил виски. Вокруг было темным-темно. Только на горизонте низкие тучи отражали сияние далекого города. Гавана скрывалась за холодным, ощутимо плотным слоем воздуха и черной вздыбленной массой воды.

Из каюты вышла третья девушка.

— Привет, — поздоровалась она.

— Привет, — ответил Даскаль.

— Все уже заняты?

— Кроме меня.

— Хочешь, пойдем?

— Как тебя зовут?

— Суси.

— Иди сюда, Суси, посмотри сверху на море.

Суси поднялась по трапу и устроилась на капитанском мостике, ответила Хуанито, который с ней поздоровался, и стала смотреть вокруг.

— Что это там за большая белая туча?

— Это Гавана, — сказал Даскаль.

— Как это — Гавана?

— Ее отражение в небе.

— Ишь ты! Никогда не видела такого. Первый раз я так далеко…

«Святой Игнасио» начал пересекать Гольфстрим, и теперь с каждой минутой качка становилась все сильнее. Даскаль вдруг увидел Бертику и Артуро — они лежали обнаженные в шлюпке на носовой палубе, и волны, с силой разбиваясь под ними, обдавали их с ног до головы.

— Сумасшедшие, — сказал Даскаль.

— Такой уж он, Артуро, — заметил Хуанито.

— Как здорово! — воскликнула Суси.

Губы Суси были густо намазаны темной помадой, а в ушах — толстые кольца-серьги. Взяв в ладони ее лицо, Даскаль пристально разглядывал. Она была жалкой, была вульгарной, нечистой и доступной.

— Ну, пойдем? — спросила Суси.

— Нет, я пойду спать.

— А я?

— Можешь поговорить тут с Хуанито, чтобы он не заснул.

Даскаль отворил дверь первой каюты — большую постель заняли Карлос с девушкой. Вторая каюта была поменьше, с койками в два этажа. Даскаль лег не раздеваясь.

На рассвете постучали в дверь. Даскаль открыл, еще полусонный. Это был Артуро, он принес галеты с ветчиной и сыром.

— Хочешь есть?

Даскаль взял галеты и сел на край койки. Артуро ушел, бодро напевая арию Верди со своими на ходу придуманными словами. Даскаль откусил сразу половину галеты. Медленно прожевал, не стряхнув еще сна. Через иллюминатор проникал бледный свет.

Кончив есть, он вышел в коридор и вошел в ванную комнату. Вымыл лицо, причесался, заправил как следует рубашку в брюки и вернулся в каюту.

У штурвала стоял Артуро. Бертика, тесно прижавшись к нему, смотрела, как дрожит стрелка компаса. На корме разговаривали Карлос и третья девушка. Суси сидела на борту, свесив руку вниз.

С кормы видна была крепость Морро. По левому борту показался дворец спорта, Теннис-клуб на Ведадо, Ла-Чоррера. Сбавив ход, «Святой Игнасио» вошел в устье Альмендарес. Наверху, по мосту Поте, уже промчались первые автомобили. Артуро отдал штурвал Хуанито, чтобы тот швартовался. «Святой Игнасио» тяжело ткнулся в причал, и все столпились на корме, готовясь высаживаться.

В этот ранний час воскресного утра улицы Ведадо были пустынны. Стараясь не шуметь, Даскаль вошел в дом и, прежде чем лечь спать, закрыл окна в своей комнате.

Когда он проснулся, было уже за полдень. Он пошел в ванную, принял холодный душ. II сразу почувствовал себя свежее и бодрее. На кухне кончали готовить обед. Даскаль спросил, где родители. Старик у себя в комнате слушал по радио футбольный матч. Мать ушла в церковь.