Георгий Гулиа - Три повести

— Почему не трогает?

— Потому что есть у меня наговорное слово. У соседей всех цыплят перетащит, а моих обойдет. Видишь? Квочка спокойна.

— Чепуха все это!

— Что она сказала? — обратился Машь к Светлане.

— Это удивительно, говорит.

— Еще бы! — Машь ударил указательным пальцем по столу, словно выговаривал нам. — Вы очень грамотные, но разум у вас младенческий. Вы не обижайтесь, девушки. Вот проживете с мое и поймете, что важны и цыплята, важны и кости, которые надо вправлять, — словом, много важных вещей на свете… Пускай наша русская гостья запомнит год, день и час. И мои слова. Вот что скажу…

Он взглянул на меня каким-то особенно острым взглядом, от которого у меня похолодели руки, и медленно-медленно, процеживая слова сквозь плотно сжатые зубы, сказал:

— Она выйдет замуж… Скоро-скоро… И никто не сумеет отговорить ее от этого брака… Не скажу, что она будет несчастной… Но не стану утверждать и того, что ей привалит счастье… Еще бы сказал кое-что, да боюсь обидеть…

Машь говорил так, словно вслушивался в чьи-то слова и повторял их.

Мы со Светланой не выдержали, расхохотались. Машь помрачнел было, но тут же поднял стакан за наше здоровье и заулыбался.

Наша беседа, в общем, закончилась довольно мирно. Машь обещал не чинить препятствий сыну и аккуратно посылать его в школу.

— Будет ходить, будет ходить, — сказала хозяйка, вытирая руки о подол юбки.

— Ежели сам захочет, — поправил ее хозяин.

Мы задали этот вопрос мальчику.

Он опустил голову и что-то пробормотал. Мы попросили его повторить. Он опять пробормотал невнятное.

— Не поняла, — сказала я.

— Буду ходить… — произнес он, делая над собой усилие.

— Ну и хорошо!

Мы поднялись. Поблагодарили за гостеприимство.

Хозяин прищурился, подергал себя за бороду и развел руками.

— Объясните мне, — сказал он, — кому нужны грамотные люди в таком количестве?

— Как кому, уважаемый Машь? Государству…

— Знаю, знаю. Одно скажу вам: шибко грамотный человек не станет пасти коз. Поверьте мне! Вы что же это, хотите обойтись и без коз, и без коров, и без сыра? Я человек неграмотный. Но подумайте сами! Что же до сына — я из него могу сделать хорошего человека, ежели мешать не будете, под локоть не толкнете меня.

Мы твердо стояли на своем: закон есть закон, и мальчика надо обучать.

— Разве что закон! — согласился в конце концов Машь и пообещал: завтра же сын его появится в школе.

Возвращаясь от Машь, мы много смеялись над его пророчеством. Я сказала Светлане, что скорее дуб, растущий в этом лесу, можно выдать замуж, нежели меня в течение ближайших двух-трех лет.

— Вокруг сколько хочешь женихов! — сказала Светлана.

— Много женихов?

— Конечно!

— А вы не ошибаетесь?

С ее чересчур легковесным утверждением я не могла согласиться. Если иметь в виду людей серьезных, а не шалопаев, со Светланой можно поспорить. Может, я слишком строго подхожу, но это так…

Но куда там! Светлана смотрела на жизнь оптимистически. Мы с ней горячо поспорили на эту тему.

Поднявшись в свою комнату, от усталости завалилась на кровать.

— Устал? — участливо спросила хозяйка, гладя меня по волосам.

— Очень. Знаете, где я была?

— Не знай.

— У Машь Базбы.

— Базба?! Машь?!

Старуха всплеснула руками, схватилась за голову. Заохала, причитая:

— Ты бедный… Ты бедный…

Потом она подсела ко мне и объяснила, что необходимо омыться водой и выпить «один лекарство». Без этого я могла подвергнуться злой порче.

— Ай, Базба! Ай, Базба! — твердила старуха.

Я приложила немало усилий, чтобы успокоить ее. Можно ли в наши дни верить во всякую чертовщину? Это когда-то темные люди верили в существование дьяволов и ведьм…

Старуха ни за что не соглашалась:

— Базба имей глаз, как пуля. Бац! — и он смотрел на тебя и делал тебя больная… Он смотрел один человек — и умирал человек. Смотрел его жена — умирал жена. Смотрел сын — умирал сын. Базба хочет — петух будет «ау! ау!», как собака. Хочет — утка будет, как петух, кричать. Этот Базба плахой! Базба ходить не надо!

Она заторопилась в свою комнату. Глядя на то, как тревожилась старуха, мне хотелось смеяться. Бедняжка заботилась обо мне, как могла. Меня это совершенно умилило. Из всего этого следовало, что старуха в паническом ужасе от злых чар злого Базбы и что она хорошо ко мне относится, то есть даже слишком хорошо. Сейчас я в этом совершенно убедилась.

Старуха возвратилась, тяжело дыша. Протянула мне стаканчик с какой-то жидкостью.

— Пей, — умоляла она. — Наташа, пей. Этот Базба плахой. Он смотрит, как пуля. Он говорит: люби! — и ты будишь любить дерево, свинья, корова. Все будишь любить! Он говорил: уходи от муж — и ты будишь уходить! Его глаз — настоящий пуля. Он не смотрел — он стреляй!

Она так страстно убеждала меня, что я выпила снадобье. Оно оказалось вином. Старуха пояснила, что это не простое вино. В нем «сила слова».

Я думала о странном Базбе и его пророчествах. Если бы поверить хотя бы на секунду его словам, я должна скоро выйти замуж. Что может быть глупее этого предсказания?!

Моя старуха что-то бормотала за перегородкой. Может быть, молилась за меня или отгоняла от своего дома базбовские наваждения.

Мне не спалось. Странное дело: минуту назад казалось, что я усну при одном виде постели. Но этого не случилось даже тогда, когда я почувствовала приятный холодок постельного белья.

Ворочалась я с боку на бок, а потом взяла да оделась. Вышла на крыльцо, благо светила ярчайшая южная луна…

Без солнца нет на земле жизни. Это непреложная истина. Но есть и другая истина: без луны было бы значительно неуютней. Много неуютней.

Эти глубокие мысли пришли мне в эту ночь. Не смейтесь: они действительно казались мне именно такими.

Виною этому ночной пейзаж. Все вокруг окрасилось в молочный цвет. Такой цвет впервые я увидела здесь, в горах. Он особенный, в степи такого не бывает. Его породила большая яркая луна. Только она.

И вдруг я слышу:

— Айрума! Айрума! Айрума!

Слышу явственно, четко.

Непонятное слово доносится откуда-то сверху, с горы. Что это? Имя чье-нибудь? Или условный зов? Я это слово как-то уже слышала однажды ночью.

— Айрума! Айрума! Айрума!

Может, это таинственные сигналы марсиан? Во всяком случае, странно звучат они в ночи.

— Айрума! Айрума! Айрума!

Голос то замирает, то раздается где-то совсем рядом, над самым ухом.

Я любовалась ночным пейзажем не меньше часа.

А вот уж после этого уснула как убитая.

Утром я попросила свою хозяйку объяснить мне, что значит таинственное слово «Айрума».

— Ах! Ах! — всплеснув руками, воскликнула она. — Молния на его голова! Гром его убивай! Это Шанаф! Он медведь гоняй, который кукуруза кушал…