Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

День клонился к вечеру. И вот наступила тьма. На черном бархате неба зажглись яркие звезды и выплыл серп молодого месяца. «В Багдаде ночь наступает так же мгновенно», — подумал Мухтар.

К Мухтару и Зейнаб присоединился осиротевший юноша. Его звали Акопом. Он был лет на пять-шесть старше Мухтара. Но разница в возрасте отнюдь не помешала им подружиться.

Вскоре на вершины гор неожиданно надвинулись тучи. Послышались резкие громовые раскаты. Прямо над головой засверкала молния. Природа разбушевалась, и начался ливень. С гор хлынул поток, подул холодный ветер. Но на пути не было ни пещеры, ни какого-нибудь укрытия. И люди шли вперед.

Временами эхо раскатов грома разносилось далеко-далеко. Люди, крестясь, падали на колени прямо в холодные лужи, прося милости у безжалостного бога. Зейнаб вся дрожала. Зубы у нее стучали как в лихорадке. Она уже не в силах была поспевать за толпой армян. Озябшие, потрескавшиеся ноги ее распухли и кровоточили. Мухтар видел, что при каждом движении лицо Зейнаб искажает гримаса боли. Но он и сам был беспомощен.

На заре дождь так же внезапно прекратился, как и начался. Небо очистилось, взошло солнце, неся людям спасительное тепло.

Армяне посадили Зейнаб в одну из своих телег, запряженную буйволами. Почти двое суток она ничего не ела, а только пила воду. В селе Негде, на территории Ирана, состояние Зейнаб настолько ухудшилось, что пришлось сделать привал. Зейнаб сняли с телеги, а караван беженцев отправился дальше. Акоп тоже хотел остаться, но Мухтар уговорил его не делать этого.

— Акоп, друг мой, — сказал Мухтар. — Ты иди. Мы дня на два-три задержимся и догоним вас. Зачем тебе рисковать? С нами тебе будет тяжело.

Зейнаб молчала. Лицо Девушки покрылось красными пятнами. Она тяжело дышала. Было очевидно, что у нее жар. Достав из мешка большой шерстяной платок матери, Акоп набросил его на плечи Зейнаб.

— Вот тебе мой подарок, пусть он согреет тебя и напомнит обо мне.

Никакие отказы Зейнаб не помогли. Акоп бросился догонять беженцев.

— Встретимся там… в России… в нашем Ереване, — издали крикнул он.

Мухтар долго провожал глазами своего друга, думая: «А кто знает, может, и вправду встретимся?»

Оставшись вдвоем с Зейнаб, Мухтар нежно взял руку девушки.

— Лежи спокойно, мы не тронемся с места, пока тебе не станет легче.

Мухтар понимал, что сейчас не время унывать… Надо было скорей найти укромное место, где больная могла бы спокойно отлежаться, защищенная от ветра, дождей и солнцепека.

С правой стороны, совсем близко от дороги, виднелись сады и глинобитные одноэтажные дома с плоскими крышами, над трубами которых поднимался дым. Но Мухтар решил, что лучше укрыться среди деревьев. Там можно собрать хворосту, развести костер и уж наверное найти ягод.

— Зейнаб, — сказал Мухтар, — я отнесу тебя в тот лесочек.

Ласковая улыбка озарила лицо Зейнаб. Собрав все силы и подавив девичий стыд, она поцеловала его в щеку.

— Давай пойдем вот так… — и она обняла его за плечи.

Опираясь на Мухтара, тяжело переступая, Зейнаб пошла в лесок, где густо рос тополь, дикий миндаль, ветвистый карагач и шиповник. Выбрав место посуше, Мухтар посадил Зейнаб. Он смастерил ей ложе из прутьев и ветвей и покрыл его мягкой травой и зелеными веточками.

— Ложись и вытяни ноги, — сказал мальчик и бережно помог ей улечься.

Затем он очистил апельсин и протянул ей.

Девушка дышала тяжело и прерывисто. Она вяло, с трудом съела две-три дольки и задремала. Мухтар долго сидел возле, с тревогой глядя на Зейнаб, и думал: «Аллах, если ты действительно могуч и милосерден, то помоги ей скорей понравиться и встать на ноги!»

Когда Зейнаб открыла глаза, она увидела грустное лицо Мухтара, склонившегося над ней.

— Ты не беспокойся, родной мой! — с трудом прошептала она. — Все будет хорошо. Ты же сказал, что через два-три дня я поправлюсь, тогда мы пойдем дальше…

— Да, Зейнаб, ты поправишься, и мы догоним их. Я поищу воды тебе для чая.

Исколесив все вокруг в поисках воды, он увидел крестьянских детей с кувшинами, наполненными водой.

— Где здесь вода? — спросил Мухтар по-турецки.

— Вот там! — показали дети влево.

Мухтар бросился к роднику.

Азербайджанские дети приняли Мухтара за цыгана. Думая, что цыганский табор расположился невдалеке от селения, ребята побежали предупредить односельчан, а двое мальчиков следили за Мухтаром.

Мухтар, набрав воды, вернулся к Зейнаб. Дети подглядывали за ними.

Мухтар смотрел на Зейнаб и в глубоком отчаянии думал: «Мы с тобой бежали из неволи, прошли столько земель, перенесли столько трудностей, неужели ты не дойдешь?..»

Напившись воды, Зейнаб спросила:

— Милый, скажи, долго нам еще идти?

— Нет, Зейнаб, остался совсем пустяк…

Посмотрев на Мухтара затуманенным взором, Зейнаб с грустью сказала:

— Ох, как мне тяжело, аллах отнял даже мои песни… спой мне что-нибудь… Я люблю, когда ты поешь…

Мухтар с трудом вполголоса стал петь:

Мухтар пел, а по щекам его катились слезы. Зейнаб, слушая его, лежала с полузакрытыми глазами, словно в забытьи.

Послышался шорох листьев. Зейнаб закрыла глаза, а Мухтар насторожился. К ним направлялся седобородый старик, за которым бежали мальчишки.

Мухтар встал и, когда незнакомец подошел к ним, низко поклонился, как того требует обычай.

То был староста селения. Расспросив Мухтара, кто они, откуда пришли и почему остановились здесь, в лесу, он повернулся к одному из мальчиков:

— Акбар, сынок, они не цыгане, а арабы — истинные дети ислама!

Наклонившись к Зейнаб, он положил руку ей на лоб и взволнованно обратился к Мухтару:

— Сын мой, у твоей сестры жар. Вот что, мой мальчик, надо ее перенести к нам в деревню.

— Нет, нет… — заплакала Зейнаб, охваченная страхом за судьбу Мухтара, — мне и здесь неплохо, я никуда не пойду… я поправлюсь к завтрашнему дню.

Уговоры не помогли. Староста уже не настаивал.

— Я пришлю вам теплое одеяло. Женщины позаботятся о ней…

Встретив благодарный взгляд Мухтара, он похлопал мальчика по плечу и добавил:

— Ты не стесняйся, нам, бедным, станет легче жить, если мы будем поддерживать друг друга… Коли ей станет плохо, беги к нам вот туда, — он указал на селение, — и спроси меня — Расул-ата.

Вскоре пришла незнакомая женщина с одеялом. Она сама укрыла Зейнаб. Потом мальчики принесли миску горячего супа и несколько лепешек.

— На, брат араб, покорми свою сестру, — сказал мальчик, протягивая еду Мухтару.

«Теперь одеяло согреет Зейнаб, а горячий суп даст ей силы, и она поправится», — радовался Мухтар.