Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

— Ну что с тобой? Что с тобой случилось, Пус? Можно подумать, ты сроду на улице не бывала…

Птица, взъерошив перья, занялась мясом, позабыв о своих шалостях.

Билли прогуливался с пустельгой по саду, разговаривая с ней вполголоса. Дойдя до угла дома, он свернул на боковую тропинку и подошел к воротам, ожидая, что будет делать птица. Появилась машина. Пустельга, насторожившись, провожала ее глазами, пока машина не скрылась в конце улицы, потом вернулась к еде. Маленький мальчик, круживший на трехколесном велосипеде на другой стороне улицы, вдруг увидел их, остановился и съехал на мостовую — крылья его велосипеда звякнули, когда колеса провалились в желоб сточной канавы. Билли отстранил от себя пустельгу, ожидая, что она слетит с рукавицы, но птица не обратила внимания ни на эти звуки, ни на самого мальчика, который перебрался на эту сторону улицы и втянул свой велосипедик на тротуар.

— Уй ты, здоровско. Это кто?

— А как ты думаешь?

— Сова?

— Это пустельга.

— Где ты ее взял?

— Нашел. Она обученная. Я ее обучил. — Билли ткнул себя пальцем в грудь и улыбнулся, поглядев на птицу.

— На вид вроде хищная.

— Она и есть хищная.

— Она что, убивает других и ест?

— А ты как думал? И особенно маленьких мальчиков на велосипедах.

Мальчик невесело засмеялся.

— Неправда.

— А что же она, по-твоему, сейчас ест?

— Мяса кусочек, вот что.

— Это от ноги маленького мальчика, которого она вчера изловила. Поймает, сядет к нему на руль и на кусочки его разорвет. Сперва только глаза выклюет.

Мальчик взглянул на никелированный руль и подергал его туда-обратно, так что переднее колесо велосипеда заходило туда-сюда, будто «дворник» на ветровом стекле.

— Спорим, я не боюсь ее погладить!

— Я бы тебе не советовал.

— Спорим, не боюсь?

— Без руки останешься.

Мальчик встал на землю, зажав велосипедную раму между ног, и медленно протянул птице руку. Пустельга прикрыла крыльями мясо, потом вдруг с пронзительным криком выбросила свои желтые чешуйчатые лапки, целясь когтями в руку мальчика. Тот настолько стремительно отдернул руку, что перелетел через велосипед и свалился на землю. Мальчик снова вскарабкался на велосипед и помчался по мостовой, быстро крутя педалями, так что ноги мелькали, будто пчелиные крылышки, а глаза были широко раскрыты, точь-в-точь как у пустельги.

Билли проводил его взглядом, потом открыл ворота и вышел на улицу. Дойдя до вершины холма, он пересек улицу и спустился по склону до тупика; сделав таким образом круг, он повернул назад к дому. И повсюду люди провожали его взглядом: иные просто оглядывались, а некоторые даже переходили на ту же сторону улицы, чтобы разглядеть птицу. Пустельга, чуткая к любому движению, отвечала каждый раз таким пристальным взглядом, что они отворачивались и шли дальше.

— Каспер! Каспер!

Билли открыл глаза. Школьники, сидя вокруг него на полу, смотрели на него и хихикали. Билли огляделся, покраснел и, съежившись, как-то весь опал — будто карточный домик.

— Встань, Каспер! Поднимись-ка на ноги, приятель!

На мгновение стало тихо, потом Билли встал у всех на виду, и это снова вызвало в зале возбужденный гул.

— Тихо ! Если только кто-нибудь из вас не хочет встать с ним рядом!

Билли стоял один посреди притихшего зала — голова опущена на грудь, щеки пылают.

— А ну-ка выше голову, приятель! Не то как бы ты снова не уснул!

Билли поднял голову. Капельки пота проступили у него на лбу и на крыльях носа.

— Ты ведь спал, да? Отвечай, парень!

— Не знаю, сэр.

— Ну так я знаю. Ты уснул сидя. Так ведь?

— Да, сэр.

— Уснул во время молитвы «Отче наш»! Я вот высеку тебя, поганца, за непочтительность!

И Грис продемонстрировал предстоящую экзекуцию, дважды стукнув тростью по стенке аналоя.

— Ты что, устал, приятель?

— Не знаю, сэр.

— Не знаешь? Ты бы не устал, если б спал ночью, вместо того чтоб шататься по улицам и бедокурить!

— Нет, сэр.

— Или вместо того чтоб сидеть перед телевизором и смотреть какую-нибудь белиберду. Зайдешь ко мне в кабинет сразу после собрания. Вот когда я с тобой позанимаюсь, приятель, ты устанешь по-настоящему.

Билли сел на место, а Грис вытащил тоненькую стопку бумажек, заложенных между страницами Библии, и положил их на книгу.

— Теперь прослушайте объявления. Футбольная команда нашей школы собирается сегодня в спортзале во время первой перемены.

Он отбросил листочек, который сразу же прилип к аналою с наружной стороны.

— Напоминаю, что чиновник из отдела трудоустройства молодежи будет сегодня после обеда проводить собеседование с учениками, которые перед пасхой уходят из школы. Поэтому ученики эти должны быть отправлены с занятий в медкабинет, где будет проходить собеседование. Родителей ваших вы должны были предупредить об этом заранее, однако, если кто-нибудь из вас забыл им об этом сказать, но хотел бы, чтоб родители ваши все же присутствовали при этом, он может уточнить расписание собеседований на центральной доске объявлений.

Придерживая одной рукой оставшиеся листки, Грис другой откинул прочитанное объявление. Поймав первый листок за кончик, он стянул его со стенки аналоя и попытался схватить, но листок ускользнул от него и, слетая вниз плавными дугами, нашел себе идеальную посадочную площадку на сцене. Грис бросил взгляд на эту бумажку, потом на ряды запрокинутых лиц внизу и попросил чтеца, стоявшего в глубине сцены, подойти и подобрать листок.

— Я бы хотел также встретиться с тремя членами клуба курильщиков, которыми не успел заняться вчера. Я мог бы принять их в своем кабинете сразу же после собрания. Все. Вы свободны.

Трое курильщиков, Макдауэл и Билли образовали кружок, не очень, впрочем, тесный, в холле перед кабинетом Гриса.

— Это не я кашлял тогда, ясно? Я ему так и скажу.

— Скажешь или не скажешь, он тебя даже слушать не станет.

— Если он меня побить вздумает, я отца приведу.

— А на кой тебе отца приводить? Он все равно никакого толку не добьется. Вон, говорят, когда в последний раз чей-то отец приходил, Грис и ему всыпал.

Курильщики откололись от них и, прислонясь к стене, до половины облицованной кафелем, наблюдали за ними со стороны.

— Все ж таки у меня хоть есть кого привести, не то что у тебя, верно, Каспер?

— Заткни пасть!

— А что ты мне сделаешь?

Они сошлись вплотную, грудь с грудью, лицом к лицу, сжимая кулаки.

— А вот увидишь что.

— Ладно, в перемену увидим.

— Когда хошь.

— Что ж, идет.

— Идет.

Они разошлись перед ступеньками, которыми заканчивался коридор. Из-за поворота вышел какой-то мальчик и постучал в дверь кабинета.

— Его нету. — Курильщик, стоявший в очереди первым, мотнул головой через плечо. — Если ты на порку, становись в очередь, он ведь еще с собрания не пришел.