Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

Во вторник утром миссис Уолш, услыхав стук почтового ящика, поставила чашку на блюдце. Но она опоздала: Мик уже сбежал с крыльца и через секунду появился в кухне с двумя конвертами. Он был в одних трусах, волосы всклокочены после сна. Увидев полураздетого брата, Джулия покраснела и низко наклонила голову над тарелкой с овсянкой.

— Тут, между прочим, не колония нудистов.

Но Мик, не обратив на ее слова никакого внимания, бросил одно из писем на стол.

— Вроде от Алана. — Открывая второе письмо, добавил: — «Аттли энд Парсонс». Ага!

Миссис Уолш и Джулия застыли, уставились на него через стол, пока он читал письмо.

По лицу Мика сразу можно было понять — хорошие новости.

— Классно!

— Что они сообщают?

— Приглашают меня в следующий понедельник на собеседование.

Он еще раз перечитал письмо и протянул его матери. Весть о победе настолько взбудоражила его, что нужно было разрядиться. Он сгреб в охапку Джулию, делая вид, будто собирается опрокинуть ее на пол вместе со стулом. Джулия выпростала руки, чтобы сохранить равновесие, потом засмеялась и запищала, чтобы он ее немедленно отпустил. Конечно, новость потрясающая, и не следует на него сердиться, но Мик вел себя с ней как с маленькой, а ей было неловко, что он прикасается к ней полуголый!

Мик ни о чем таком даже не думал. Миссис Уолш, оторвавшись от письма и увидев эту сцену, велела ему отпустить Джулию.

Джулия покончила с завтраком, поднялась, надела куртку. Мик тут же уселся на ее стул, ощущая приятное тепло, согревающее спину и ноги.

— Я пошла, ма, пока.

— Пока, детка. До вечера.

Джулия схватила ранец и, мимоходом шлепнув Мика по голой спине, выскочила из дому. Тот и глазом моргнуть не успел. Прошуршали ее шаги по тропинке, стукнула калитка. Миссис Уолш снова взяла со стола письмо.

— Ты, наверно, хорошо написал контрольную работу, да, Мик? Интересно, сколько претендентов еще отобрали?

— Не знаю. Инструктор сказал, что на последнее собеседование допустят человек шесть.

— Как отец будет рад! Может, судьба наконец тебе улыбнется.

Мик взял у нее письмо и снова стал читать, не в силах сдержать улыбку. Он сейчас точно малыш, дождавшийся наконец желанной игрушки, которую и не надеялся заполучить.

Мама бросила через стол другое письмо.

Письмо Алана Мик открывал не спеша: перечитал адрес, рассмотрел марку и только потом осторожно надорвал конверт. Миссис Уолш налила себе еще чашку чаю и молча наблюдала за сыном, который, посмеиваясь, читал письмо.

— Как он там?

Мик ответил, не глядя на нее:

— Все хорошо. Отпустили на уикэнд, дали увольнительную.

— Ну что ж, тебе будет веселей. Сходите куда-нибудь вечером.

Накрыв чайник уютным вязаным колпаком, она одернула его со всех сторон, будто снаряжала на прогулку.

— Он по-прежнему в Шрусбери?

— Да. Пишет, что они на полевых учениях. Пишет, у них там холодина.

Мик положил письмо на стол и поднялся.

— Может, теперь наконец позавтракаешь, а, Мик? Я со стола хочу убрать.

— Сейчас. Только пойду оденусь.

Он вышел из кухни и, весело насвистывая, взбежал по лестнице. Миссис Уолш расчистила на столе местечко, смахнула крошки. Сунув письмо от «Аттли энд Парсонс» в конверт, наклонилась через стол и взяла письмо от Алана. Она вовсе не собиралась его читать, но, складывая странички, нечаянно увидела какое-то словцо. Не в силах удержаться от соблазна, она развернула письмо и прочитала от начала до конца, покусывая губу и едва переводя дыхание, когда натыкалась на непристойность.

Дверь открыла миссис Райт. Она очень обрадовалась Мику и пригласила войти. В кухне было темно, но из открытой двери гостиной в коридор падал свет, так что дорогу разобрать можно было. Впрочем, Мик сориентировался бы здесь с закрытыми глазами: он знал этот дом не хуже собственного.

Сидя на диване, Алан смотрел телевизор. Его младший брат Даррен с сестренкой Трейси уселись на ковре перед телевизором, а отец, даже не снявший после работы спецовку, спал в углу в кресле. Алан поглядел через плечо — узнать, кто вошел. И поднялся, увидев Мика. Они робко улыбнулись друг другу, стоя по обе стороны дивана.

— Привет, как дела?

— Классно, Мик, классно.

Алан был в джинсах, в армейском свитере с накладными плечами и заплатками на локтях. Миссис Райт обошла диван и встала рядом с сыном.

— Он прекрасно выглядит, правда, Мик?

Впервые со дня рождения сына она так им гордилась. Мик подошел к нему, потянул за свитер.

— А где же ордена?

Алан поглядел на собственную грудь и усмехнулся.

— В казарме оставил. Очень тяжелые.

Миссис Райт бережно разгладила свитер в том месте, где Мик помял его.

— По-моему, он немного похудел. Как считаешь, Мик?

На столе стояла тарелка с эклерами: видно, матушка Алана хотела, чтобы он непременно набрал потерянный вес. Мик похлопал Алана по животу. Живот у него плоский, втянутый, четко обозначены мускулы.

— В чем дело, тебя там плохо кормят?

— Да ты что! Обжираловка.

— Повкуснее школьных завтраков?

Даррен переключил телевизор на другой канал. Трейси потянулась переключить его на прежнюю программу, но по ошибке попала на канал настройки, звонкий смех детей огласил комнату. Получилось, будто они засмеялись в ответ на шутку Мика.

Трейси приглушила звук, но слишком поздно: мистер Райт вздрогнул и открыл глаза:

— В чем дело?

Миссис Райт отшлепала детей и приказала не шуметь. Мистер Райт немного побурчал и снова стал клевать носом, но, увидя Мика, стряхнул с себя сон. Он потягивался и зевал так шумно, что ребятишки даже оглянулись — что с ним такое.

— Ну, как жизнь, Мик?

— Неплохо.

— Нашел работу?

— Нет еще. Решил стать художником. У меня получается клевый портрет горемыки безработного.

— Паршивые дела, да?

Покачав головой, мистер Райт потянулся за газетой, она горбом стояла возле кресла, на полу, словно туристская палатка. Миссис Райт раздражали все эти разговоры о работе — отвлекали ее внимание от сына, мешали им восторгаться. Она осторожно сняла со свитера какую-то соринку. Если бы в комнате был помост, она возвела бы на него Алана и сдувала бы с него пылинки.

— Правда, он выше стал, а, Мик? Растет как на дрожжах…

Мика забавляла эта сцена: Алан злился, а мать все крутилась вокруг него.

— Ну хватит, ма, на нервы действуешь.

Мистер Райт поднял глаза от газеты.

— Самый умный поступок в жизни ты совершил: завербовался в армию. Это я точно говорю.

И он показал ребятам статью в газете: «Крупная фирма сократила штаты вдвое». Мику все это давно уже известно. И отчего это происходит — тоже. У него была уйма времени, чтобы читать газеты, и отец научил его разбираться в этом материале.

Дело ясное: людей уволят, а будут обвинять во всем профсоюз. Так уж повелось. Если верить газетам, то во всех экономических трудностях виноваты профсоюзы. Слишком они жадные (иначе говоря, хотят, чтобы зарплата соответствовала неуклонно растущим ценам), слишком сильные (в смысле организованные), вечно бастуют (когда другого выхода не остается), вечно их науськивают коммунисты (раз они не соглашаются с политикой руководства). Газеты критикуют профсоюзы за переизбыток рабочей силы (то есть за то, что люди сидят без работы), за слишком низкие нормы (потому что оборудование давно устарело), за требование ограничить рабочий день (то есть ввести восьмичасовой рабочий день) и за требование сверхурочных (оттого что очень низки исходные нормы). Все это ведет к уменьшению прибыли, отрицательно отражается на капиталовложениях и приводит к переизбытку рабочей силы. И во всем этом виноваты профсоюзы…