Эжен Ионеско - Между жизнью и сновидением [Собрание сочинений: Пьесы. Роман. Эссе]

Перед этим на долгие минуты установилась тишина; лежа на кровати, я смотрел на двустворчатый платяной шкаф, стоявший у дальней стены. Дверцы распахнулись. Они были похожи на две створки огромных ворот. Я больше не видел ни одежды, ни белья. Только голая стена. Потом и стена исчезла. Распахнутые створки преобразились в две золоченые колонны, на которых покоился очень высокий фронтон. На месте стены медленно складывались образы. Все наполнилось мощным свечением. Появилось дерево, увенчанное цветами и листьями. Потом другое. Еще одно. Множество деревьев. Целая аллея. Из-за деревьев бил свет ярче дневного. И это все приближалось, это заполонило собой все. Как это умещалось в моей комнате? Оно было гораздо больше комнаты. Я не чувствовал ветра, от которого дрожали ветви, дрожали белые и синие цветы. Хотя нет — подул как будто легкий морской ветерок Был луг. Какая прекрасная трава! Для кого этот луг, сад, свет? Деревья, выстроившись в ровную прямую линию, уходили вдаль. В середине возникло еще одно дерево. Дерево или большой куст? Справа от него, а от меня слева, повисла, на метр не доставая до земли, серебряная лестница, теряющаяся в синем небе. Я долго вглядывался в нее, не смел встать, подойти ближе, боясь, как бы все не исчезло. Я легко мог дотянуться до куста, дотянуться до лестницы. Свет был очень сильный, но глазам не было больно. Сверкали ступеньки. Сад приближался ко мне, окружал, я был частью этого сада, я был в самой его середине. Проходили не то годы, не то секунды. Лестница придвинулась ко мне. Теперь она была почти у меня над головой. Проходили не то годы, не то секунды.

И все стало удаляться, растворяться в воздухе. Исчезла лестница, потом куст, потом деревья. Потом колонны и триумфальная арка. Осталась только частица проникшего в меня света.

Это был знак, и я его понял.

Перевод Е. Баевской выполнен по первому изданию романа .

{10} 10 Последние фрагменты воспоминаний Эжена Ионеско были опубликованы в виде отдельных статей в декабре 1993-го и феврале 1994 г. в «Le Figaro littéraire». Перевод печатается по публикации в журнале «Всемирное слово», 1996, № 9.

Я взбешен. Я и ждал этого, и не ждал. Ждал, что волосы у меня поседеют, что при ходьбе буду помогать себе клюкой, но не ждал умственной деградации и до сих пор к ней не готов. Лет в двадцать, в тридцать каждый знает, что будет потом, знает и как бы не знает. Все равно с этим миришься, потому что есть инстинктивная воля к жизни, страх смерти, который сильнее пыток, сильнее болезней. В молодости, да и позже, все, естественно, знают, что потом состарятся, знают и не знают. Чтобы понять, что такое старость, надо состариться. Знаю, бывает хуже: рак, неизлечимые болезни, или когда на тебя ополчится всякое отребье, или пытки. Да, бывает и хуже, и это «бывает хуже» вколочено в нас, оно сопротивляется пытке, сопротивляется смерти.

На меня накатывает нежность пополам с печалью, когда я беру за руку мою милую, славную жену, у которой были такие милые, прелестные ручки. Сейчас руки у нее больные, а у меня тоже болят и руки, и ноги (я еще не сказал, что не могу ходить из-за артроза). Да, это не самое худшее, но и это не пустяк, а когда я беру за руку мою бедную жену — у нее были такие изящные, такие белые ручки, — когда я беру ее за руку и вспоминаю, какие были белые, изящные ручки, на меня накатывает горестная, болезненная нежность, и мне так хорошо с ней, с тремя ее горбами, с тремя этими трогательными искривлениями. Бедная, она словно врастает в землю.

В сущности, Бог скрыл от нас правду. Все удивляются, почему подросток, взрослый человек, прямой и стройный, делается таким сгорбленным, таким скрюченным и не убивает себя: это необъяснимо. Нельзя отрицать, да, нельзя отрицать, что, кроме отвращения к жизни, есть еще одно чудо — любовь. Я понимаю так: если я чего-то добился, если есть во мне что-то, сделавшее меня одним из великих писателей нашего времени, — я понимаю так, что за все это я должен платить. И уж во всяком случае надо платить за то, что живешь.

В одной из своих пьес Беккет вкладывает в уста некоего персонажа слова, относящиеся к другому персонажу: «Он страдает, следовательно, он живет». Жестокая прописная истина: рано или поздно она открывается каждому. Страдание непостижимо. Почему святая Тереза из Лизье страдает из-за своей любви к Богу? То же самое со святой Терезой из Авилы [39] Святая Тереза из Лизье (ум. 1896) — французская проповедница; Святая Тереза из Авилы (1515–1582) — испанская монахиня, считается покровителем Испании; автор многочисленных проповедей и наставлений, проникнутых религиозной экзальтацией и вместе с тем отличающихся высокими литературными достоинствами. . Я говорю банальные вещи, не спорьте, крайне банальные, банальнее быть не может, пока жизнь бьет ключом. А если я доживу до ста лет — какой ужас и какое счастье. Хочу я этого или не хочу — а я и хочу и не хочу, — при мне моя дочь, бедная моя дочурка, и она яростно борется за мою жизнь, разыскивает лучших врачей, лучшие лекарства и выхаживает меня, выхаживает, выхаживает. Она занимается только нами двумя — своей матерью и мною.

…Этот негодяй Жан Жене. Парадоксы о предательстве, лишь бы эпатировать буржуа. Он приписывает одному из своих героев такие слова: «Стрелять по своим товарищам — это был великолепный трюк», и так далее. В конечном счете он и прав, и не прав, но я предпочитаю «Лысую певицу», это было прославление глупости…

У нее были маленькие, очень белые ножки, я называл их «белыми мышками». Теперь ступни у жены искривлены артрозом.

Есть он или нет его — все равно надо будет призвать его к ответу.

Морис де Гандильяк [40] Морис де Гандильяк (1906) — французский историк философии, в то время профессор Сорбонны. говорит мне, что Бог не надо всем властен, что Им создано.

В кратком виде это именно то, что думаю я сам, так оно и есть, но это чересчур кратко. Мне трудно сказать и выдумать что-то еще. Я словно бегун на большие дистанции, который, запыхавшись, прибежал к финишу. В голову приходят кое-какие мысли, сформулирую завтра.

Я в отчаянии от седых волос Жана Маре и Мишель Морган, от седых усов Мишеля Серро [41] Жан Маре (1913–1998), Мишель Морган (род. 1920) — французские актеры театра и кино; Мишель Серро (род. 1928) — французский актер и режиссер. . Жан Маре, Мишель Морган, Мишель Серро смиряются с сединой, как будто стареть «естественно». Они принимают свою судьбу с радостью.

А я думаю, что это неприемлемо, что все это неприемлемо, что жизнь неприемлема. Нельзя изменить законы, но восстать против них можно. Все человечество должно было бы восстать против этих законов.

И вот что докучает мне не меньше старости, не меньше болезней: скука. Сегодня я скучаю меньше, чем в другие дни, вероятно потому, что мне удалось записать эти несколько мыслей, что-то сказать, что-то сказать.