Юрий Кузнецов - Тропы вечных тем: проза поэта

— Вот увидите! — стоял он на своём, а мы, ради смеха, приняли его предложение, и тут же забыли о нём… И что же! Через неделю она прогнала своего возлюбленного и предпочла ему другого. Да, того самого [человека] \свистуна/, который, по нашему мнению, должен был вызвать у неё отвращение. Мы были потрясены. Мы были молоды и не знали, что такое женщина. Чем он её околдовал? А может, она сошла с ума? Мы пришли к ней, уговаривая вернуться к возлюбленному, но она прогнала \и/ нас.

<���…>

На выпускном вечере Ишутин, разглядывая меня, загадочно произнёс:

— Везучий ты парень. Гм… Видно, бог велел, чтоб ты вышел цел.

Что он хотел этим сказать? Что я бил стёкла о потолок, так это мелочь. Что я выпрыгнул из окна, так я сам же и пострадал, даже женился после этого, чем окончательно довершил падение своего романтизма…

Одному [ алтайскому ] \младому/ поэту был задан вопрос.

— Боря, что ты чувствуешь, покидая институт?

И Боря ответил:

— Я пришёл сюда ма-аленьким поросёнком, — и он показал пространство, раздвинув большой и указательный пальцы. — А выхожу отсюда большо-ой свиньёй, — и развёл руками.

Жест был настолько заразителен, что человек, задавший вопрос, тоже развёл руками, правда, по другой причине.

<���…>

„Я с проклятьем вышел из этого дома, ибо ни в ком, кроме одного человека, не встретил признанья как поэт. Но когда меня признали, оказалось, что дом-то ни при чём, [ Он даёт только знания ] \это просто его чары/. Я был не прав, и вот — каюсь“.

Так я произношу про себя, а вслух я говорю молодым лицам:

— Вам повезло, что вы учитесь в этом институте. \Он даёт \особые/ знания./ Только не выходите отсюда ни маленькими, ни большими невеждами! \Это зависит от вас./

И в первом случае я показываю пространство, раздвигая большой и указательный пальцы, а во втором случае я развожу руками.»

О годах учёбы Ю. Кузнецова в Литературном институте см.: В. Огрызко. После Кубани: Московский рывок // Ю. Кузнецов. Стихотворения и поэмы. Том 2. 1965–1970. — М.: Литературная Россия, 2011.

Стилистически выступления Ю. Кузнецова, подготовленные им лично в письменном виде, принципиально отличаются от его устных выступлений — будь то интервью или стенограммы. Оригинальный кузнецовский письменный стиль хорошо ощутим в его выступлениях на Четвёртом (1975) и Седьмом (1977) писательских съездах (хотя они и считаются стенограммами), представленных в настоящем разделе, в отличие от его выступлений, расшифрованных с аудиозаписей и опубликованных в виде неавторизованных стенограмм, которые помещены нами в раздел «Интервью. Встречи. Выступления».

В настоящем разделе объединены эссе и выступления Ю. Кузнецова именно на общие темы, связанные с литературой, искусством, поэзией, а также его автобиографические статьи, подготовленные поэтом в качестве предисловий к собственным книгам избранных стихотворений и поэм.

Автобиографическое эссе было подготовлено Кузнецовым в качестве предисловия от автора к книге избранных стихотворений и поэм и имело два варианта, каждый из которых носил заглавие «Рождённый в феврале под Водолеем» — первый к сборнику 1978 года: Кузнецов Ю. П. Стихи. — М.: Советская Россия, 1978, второй — к сборнику 1990 года: Кузнецов Ю. П. Избранное: Стихотворения и поэмы. — М.: Художественная литература, 1990. Первая часть обеих статей почти полностью дублируется, а вот заключительная часть для книги 1990 года была полностью переписана. Исходя из этого, при публикации в настоящем собрании прозы Ю. Кузнецова было решено условно разделить статью на две пронумерованные части, при этом первая часть даётся по более поздней редакции 1990 года (написана не позднее 1989), а вторая часть приводится в двух, дополняющих друг друга, вариантах: сначала идёт более поздний вариант 2 (б) чтобы не нарушать целостность текста, соответствующего позднейшей авторской воле, а затем 2 (а) — с дополнительными биографическими подробности о семье Кузнецова и о детстве-юности поэта.

Само заглавие «Рождённый в феврале под Водолеем» взято из стихотворения «Водолей» (1970):

Что касается первой, повторяющейся в двух вариантах, части статьи, то она всё же в этих двух вариантах несколько различается. Ниже приводим ранний вариант ( август 1977 ) с выделением отличий от позднейшей редакции:

«Предваряя книгу избранных стихотворений словом к читателю, хочу остановить внимание на тех событиях и фактах своей начальной биографии, которые сыграли роль поворотных в моей судьбе и стали темами многих стихов. К ним я буду возвращаться, видимо, ещё не раз.

Моя биография началась, можно сказать, ещё до моего рождения, — когда мои родители впервые увидели друг друга. Всё, что происходило с ними, отразилось и на мне: предвоенная, напряжённая жизнь отца, кадрового офицера, тревога беременной матери, под давлением обстоятельств почти решившейся на отчаянный шаг.Но я родился, вопреки всему, в феврале 1941 года, на Кубани. О том и написались стихи „Рождённый в феврале, под Водолеем…“. Правда, я позднее узнал, что „под Водолеем“… И „взял от жизни сполна“: и войну, и любовь, и революцию — два года провёл на Кубе, захватив так называемый „карибский кризис“.

В первые же дни войны отец ушёл на фронт, а мы переехали на его родину, в село Александровское на Ставрополье. Осенью 1942 года мы очутились по ту сторону фронта, а отец по другую — в районе Моздока. По рассказам матери я яснопредставляю такуюкартину. При наступлении наших войск в серые январские дни над Александровским висел орудийный гул. И вдруг он смолк. К нашим воротам, сбитым из глухих досок, подъехал „виллис“, — ветровое стекло перерезано свежей пулемётной очередью. Звякнуло кольцо калитки, и мать обомлела: перед ней стоял мой отец.

— Я так торопился, — сказал он. — Среди секретных документов, которые мы захватили, в списке предназначенных фашистами к расстрелу я увидел нашу фамилию… Что ж, я успел…