Прамудиа Тур - Это было в Южном Бантене

— Не мучайте моего мужа, пак.

Комендант учтиво кланяется.

— Ваш муж, госпожа, хороший, уважаемый человек, но тот, что стоит перед вами, совсем другой человек.

— Нет, это один и тот же. Он очень хороший человек. Конечно, иногда он бывает слишком строг, но человек он хороший.

Она бросается к мужу и обнимает его за шею.

— Он арестован, к нему нельзя подходить, — говорит комендант, разъединяя их.

— В чем его вина? Почему у нас все перевернули в доме? — набрасывается жена Мусы на коменданта, снова порываясь к мужу.

— Вы хотите доказательств? — произносит комендант, начиная терять терпение. — Хорошо. Ранта!

На пороге появляется Ранта с портфелем в руках. Комендант берет у него портфель.

— Это твой портфель?

Муса бросает взгляд на портфель и опускает голову. Жена смотрит на портфель, потом на мужа и, поняв, что он почему-то не хочет узнать свой портфель, тоже опускает голову и отходит в сторону.

Комендант делает шаг вперед и становится между ними. Он строго смотрит на Мусу, который опустил было руки, и, когда тот их снова подымает, говорит:

— Не признаете? Хорошо. Ранта, чей это портфель?

Ранта делает шаг вперед и, показав глазами на Мусу, уверенно отвечает:

— Его, пак. Я подобрал его у своего дома.

Все смотрят на Мусу. Тому остается лишь признаться.

— Да, это мой портфель, пак.

— А почему сразу не признал? — быстро спрашивает комендант.

Муса молчит. Потом неожиданно говорит:

— Темно здесь, пак, не рассмотрел. Но когда он был у меня, он был пустой.

Ранта не выдерживает:

— Врет он, пак. Я сам поднял этот портфель, и мы впятером — я, жена и трое моих друзей — пошли прямо к вам. Мы не открывали портфель до вас.

Комендант смотрит на Мусу.

— А откуда в портфеле появилось его содержимое?

— Аллах его знает.

Комендант хватает Мусу за горло и кричит:

— Не упоминай аллаха, коль служишь черту!

В это время солдаты по одному собираются в гостиной и докладывают командиру, что в доме ничего не обнаружено, кроме узлов с одеждой. Услышав это, Муса смелеет:

— Я говорил, что у меня ничего нет, пак.

— Замолчи. А как попали к тебе в портфель письма дарульисламовцев?

Муса снова умолкает. В это время снаружи слышится свист — сигнал дружинников, предупреждающий о том, что к дому кто-то идет. Все оглянулись на дверь. Комендант приказывает:

— Кто-то идет сюда. Всем спрятаться! А тебя, Муса, если вздумаешь бежать, я пристрелю на месте. Принимай гостя, как обычно. Понял? Опусти руки!

Муса опускает руки, потом голову. Солдаты прячутся по комнатам, а комендант, взяв со стола крис, подходит к жене Мусы:

— Госпожа, вы, конечно, понимаете, что мы не шутим. Принимайте гостей, как будто ничего не случилось. Если попробуете мешать нам, мы будем вынуждены поступить так, как найдем это нужным.

Он поворачивается и скрывается за дверью.

Супруги остаются одни. Они садятся друг против друга, и Муса наконец получает возможность говорить с женой:

— Прости меня за все, Пах.

Жена не отвечает.

— Бывают минуты, когда человек не может сдержать себя, Нах.

Она опускает голову и вытирает глаза. Немного успокоившись, говорит покорным голосом:

— Видно, такая моя судьба.

В это время с улицы доносится:

— Салам алейкум!

Оба оборачиваются к двери и почти одновременно отвечают:

— Алейкум салам!

Дверь открывается, и на пороге появляется худощавый мужчина лет сорока. Это староста деревни. На нем черный пиджак и черные штаны, саронг перехвачен револьверным ремнем, сплетенным из желтых и зеленых шелковых нитей.

Господин Муса нехотя приветствует его.

— А, пак староста. Хорошо, что зашел. Мы вот сидим тут, скучаем.

Староста смеется.

— Разве могут молодожены скучать!

Муж и жена переглянулись. Не дожидаясь приглашения, староста садится.

— Время не ждет, господин. Нужно действовать. Пак резидент, есть сведения, что комендант уехал вчера в город. Мы узнавали — он действительно уехал и взял с собой охрану из трех человек. Ночью мы можем атаковать их штаб. Там осталось только десять человек, не больше. Чтобы захватить штаб, и двадцати человек хватит. Как вы думаете, пак резидент?

Муса, до этого сидевший словно в забытьи, вскакивает, ударяет кулаком по столу; лицо его перекошено от гнева.

— Заткнись! «Пак резидент»! Кто «пак резидент»?

Староста опешил. Он неуклюже топчется на месте. Глаза его беспокойно бегают и наконец останавливаются на хозяйке. Та смотрит на мужа, но, встретив его взгляд, тяжело вздыхает и еще ниже опускает голову. Не найдя поддержки у хозяйки, староста растерялся. Он в замешательстве засовывает руки в карманы и еще раз пытается взглянуть в глаза господину Мусе в надежде понять причину столь резкой перемены в его поведении. Но, встретив устремленный на него свирепый взгляд господина Мусы, староста принимается еще более старательно шарить по карманам. Наконец он вытаскивает табакерку, пальмовый лист, свертывает самокрутку и глубоко затягивается. Только теперь он немного приходит в себя и осторожно произносит:

— Я пришел передать, что мне приказано. А там ваше дело — соглашаться или не соглашаться, пак резидент, э… э… извините, вам, кажется, не нравится, когда вас так называют, ну, это в конце концов не важно. Мое дело только передать. Если вы не хотите, я сам буду командовать отрядом.

Проговорив это, староста встает, отдает по-военному честь и, не попрощавшись, уходит.

Едва дверь за ним захлопнулась, как в гостиной появляются комендант и солдаты. Комендант подходит к Мусе и, посмеиваясь, говорит:

— Ну, что теперь скажешь, «пак резидент»? Признаешься?

Муса опускает глаза и тихо произносит:

— В чем же мне признаваться, пак комендант? Ведь не я же себя так называю, а они.

Не обращая внимания на просительные нотки в голосе Мусы, комендант продолжает:

— Вот три факта, подтверждающие, что ты резидент дарульисламовцев: во-первых, твоя же жена называет тебя главарем банды, во-вторых, этот староста своим поведением подтвердил это и, наконец, в-третьих, письма в твоем портфеле.

Муса хотя и неуверенно, но все еще пытается отпираться.

— Я же говорил, что портфель мой был пустым, жена возвела на меня напраслину, а староста этот просто идиот.

Комендант начинает терять терпение. Он знаком подзывает одного из солдат и приказывает:

— Возьми половину людей. Устройте засаду этой банде, которая хочет напасть на штаб. Если не будут сдаваться, уничтожьте.

Солдат отдает честь и идет к двери, за ним следует половина солдат. Они выходят из гостиной, с улицы доносятся обрывки фраз:

— Да, я иду.

— Кто еще, пак?

— А я?

— Вы, вы, вы и вы.

Те, кто остался в комнате, молча прислушиваются к этому сдержанному разговору.