Иван Катков - Еще один день [СИ]

Я выдернул из пачки сигарету и закурил. В три затяжки прикончил красный Winston.

В коридоре показался голый Славка, из-за его спины выплыла Ванесса, тоже в чем мать родила.

— Э, длинная, — обратился Славик к Джессике, тронув ее за плечо, — пошли, поможешь, я кончить не могу.

И нагло увел мою собеседницу. Разоблачительницу русских женщин, будущего доктора, мать двоих детей.

Я допил пиво, смял банку и выбросил в ведро под мойкой. Закурил. Подошел к окну. Зачем? Что я там надеялся увидеть?

Снова сел за стол и вдавил тлеющий окурок в пепельницу.

Захотелось хлопнуть водки. Припомнил, что в зале должно было остаться грамм двести-триста. Прошел по коридору и слегка приоткрыл дверь комнаты. В ноздри ударил спертый запах.

Ультраправый Славка валялся на диване, раскинув руки и ноги в стороны.

— Тэйк ит, тэйк ит, — полушепотом повторял он.

Спустившись с дивана на пол, Джессика делала ему миниет. Ванесса лежала у него на груди. Видимо, дожидалась своей очереди. Все это напоминало дешевую порнуху. Если не музыкальное сопровождение — нацистский рев молодчиков из группы "Коловрат".

Я поискал глазами заветную бутылку. Обнаружив ее на полу около тренажера, осторожно вошел в комнату.

— Ты че, охерел, что ли! — потревожив Ванессу, заорал Славик, — а ну вышел отсюда!

Прихватив пузырь, я поспешно удалился. Но не успел я вернуться на кухню, как из зала вылетела Джессика. Едва не сбив меня с ног, камерунка цапнула с кухонного стола нож и, шлепая босыми пятками по линолеуму, устремилась обратно в комнату. Все произошло в долю секунды. Я бросился за ней.

С каким-то гортанным рыком, она кинулась на Славку и ударила ножом. Но тот увернулся. Нож распорол подушку. Ванесса завизжала так, что у меня заложило уши.

Славик схватил фурию за горло и утопил ее голову в мягкой обивке дивана.

— Fucking shit! Fucking shit! — задыхаясь, хрипела Джессика.

"Младшая сестренка" рыдала и пыталась оттащить Славку за ногу.

— Славон, — закричал я, — не дури, отпусти ее!

С огромным трудом мне удалось отбросить его от несчастной камерунки.

— За обезьян впрягаешься, сука, — прошипел он, сплюнув на пол.

Джессика свесила голову с дивана и закашляла.

— O, my god! — пищала Ванесса.

— Заткнись! — Славик приблизился к ней и отвесил смачного пинка.

Она повалилась на тренажер, чудом не разбив голову о гриф штанги.

Наспех похватав одежду, "сестры" выбежали в подъезд. Славик стал угрожающе наступать на меня, похлопывая кулаком по ладони. Я попятился назад, потом получил прямой удар в челюсть.

А когда очнулся, увидел, как Славку били ногами два амбала в дутых куртках. Я догадался — это сутенеры. Мстили за обиженных девочек. Мой одноклассник валялся на полу у батареи, свернувшись калачиком.

Я лежал без движений. Челюсть ныла, губы кровоточили и опухли, словно в них закачали ботекс. Один из амбалов, с бородкой-эспаньолкой, взял со стола Славкин бумажник и сунул в задний карман джинсов.

Я осмелился подняться с пола, только когда визитеры ушли.

— Скотобаза, — пробормотал Славик. Он пытался встать, хватаясь за батарею, — странно только, что ноут не забрали…

Над бровью у него расплылась страшная гематома. Под носом насохла кровавая корка.

— Ты — то как? Извини, брат, удар не рассчитал. Не думал, что ты такой хлипкий…

— Да пошел ты, — сказал я и вышел в коридор.

— Жень, — крикнул он, — ну че ты как телка — то обидки жаришь? Мэн, оставайся, еще бухнем!

Славик догнал меня и стал дергать за рукав куртки, как ребенок.

— Женек, ну извини, ну погорячился, ну с кем не бывает, брат, нервы ни к черту… прости…ну что мне сделать? Хочешь, на колени встану? Нет, ты скажи, хочешь?

Я ощупал челюсть.

— Выпить осталось?

— Нет, — засуетился Славка, — но я могу сбегать.

— Эти быки твой лопатник подрезали, — сказал я.

— Знаю, у меня еще заначка осталась. Я сейчас.

Одевшись, он выбежал в подъезд. Я прошел в ванную и умылся. В зеркальном отражении увидел натурального бичугана. Небритого, взъерошенного, с разбитой мордой и мутными глазами.

Славка вернулся минут через десять с двумя бутылками водки. Сели пить на кухне. Поначалу беседа не клеилась, но когда опрокинули по двести, Славик разговорился.

— …ну а как я мог еще поступить, брат, — прикурив сигарету, рассуждал он, — эта стерва мне чуть болт не откусила. Ну я и шлепнул ей по щеке. Слегка так, для ума. А эта сука сразу за нож! Чистый беспредел!

Домой я попал лишь на следующий вечер. Помню, как Славка грузил меня в такси, как я выронил ключ от домофона, и искал его, ползая на карачках. Как взбирался по ступенькам, отирая курткой грязные стены подъезда.

Помню Леркин голос. По- матерински строгий, и в то же время нежный, мягкий.

— Господи, — причитала она, — где ты шляешься?! Посмотри только, на кого ты похож! Что у тебя с лицом?!

Лера плакала. Она стояла в коридоре перед открытой дверью. На ней была вязаная ямайская шапочка и такой же расцветки шарфик. (Этот комплект я подарил ей на прошлый Новый год. Лерка была от него без ума). В руке она сжимала набитую до отказа спортивную сумку.

— Привет. Можно войти? — глупо улыбнувшись, промычал я, с шумом отлипнув от электрического щитка в подъезде.

Лера вышла из квартиры и приблизилась ко мне. Встала на цыпочки, поцеловала в щеку и вложила в мою ладонь холодную связку ключей. С трудом запихнув ключи в карман джинсов, я пошатнулся и повис на перилах, как старая половая тряпка.

— Прощай, Жень, — проговорила она, хлюпнув носом, — не могу так больше.

Она торопливо спустилась по ступенькам. Внизу пискнул домофон. Металлическая дверь чуть слышно стукнулась о косяк.

Я ввалился в квартиру. Не разуваясь, прошел в спальню. Дверцы опустевшего Леркиного шкафчика были демонстративно открыты. Даже вторая подушка с нашей кровати перекочевала на диван… Что было потом? Потом я уснул, чтобы никогда не проснуться.

Я проснулся, прошаркал в ванную и открыл кран с холодной водой. Поплескал на заспанное лицо, завернул кран и глянул на счетчик. Крайний нолик преобразился в девятку.

Я вернулся в комнату, накинул махровый халат. Взял с журнального столика кредитку, вставил в портативный терминал, ввел пин-код, запросил остаток.

"1.047 руб."

Н-да, не густо. Совсем не густо, если учесть то, что косарь нужно отдать за свет… Придется снова брать кредит и гасить прошлый кредит… Деваться некуда. Финансовый хомут на шее затянется сильней.

Прошел на кухню. На холодильнике шипел радиоприемник. Вещал бессмертный "Маяк". Ведущий с трудом изъяснялся, коверкая русские слова, а то и вовсе переходил на родной китайский.

Похлебав концентрированного куриного супчика, я отправил тарелку в мойку и вошел в зал. Упал в кресло, отыскал обернутый целлофаном пульт, включил телек.