Ханну Юлитало - Окаянный финн

Анья решила съездить на рождество в Финляндию и потому просила Раймо провести субботу в Буросе. Раймо протянул было руку, собираясь нажать кнопку звонка, как вдруг дверь отворилась и вышли двое мужчин. Быстро взглянув на Раймо, они с топотом сбежали вниз по лестнице. Ээва, подруга, вместе с которой жила Анья, выскочила к дверям в одном белье и визгливо засмеялась, наткнувшись в коридоре на Раймо.

— Что за танец живота, — проговорил Раймо, скосив глаза на худые ноги Ээвы. Анья выглянула из кухоньки:

— Это ты, Раймо? Входи!

Раймо нерешительно переступил порог. «Неужели эти парни были тут всю ночь?» — мелькнуло у него.

— Что за озорница эта Ээва, сейчас на глазах у всех сняла штаны, — сказала Анья. — Ребята принесли новые кримпленовые брюки, сперли, наверно, где-нибудь, и ей надо было их тут же примерить.

— Бойкая торговля, — проговорил Раймо.

— Кофе пить будешь?

— Если угостишь.

— Ты что, вчера пьянствовал? — спросила Анья, наливая ему кофе.

— Выпил с ребятами. Собственно, мне-то не хотелось, с прошлого раза еще в себя не пришел.

— А я думаю, отчего это Анья вчера весь день словно сама не своя? И даже на танцы не пошла, — подковырнула Ээва.

— Кто же выдержит каждый день на танцы бегать?

— Небось, если бы Рами пришел, пошла бы.

Раймо подвинулся ближе к Анье и легонько погладил ее по спине.

— Что так робко, обними покрепче, — воскликнула Ээва и залилась своим визгливым смехом. Раймо строго взглянул на нее. Анья заметила, что Ээва ему неприятна. Но Ээва была, по-видимому, очень довольна собой. Она закурила сигарету и продолжала без конца болтать что-то о парнях и о тряпках. Тогда Анья встала из-за стола и начала надевать сапоги. «Когда здесь эта Ээва, комната кажется тесной и неуютной», — подумал Раймо.

— Поедем в город, — предложила Анья.

Выйдя на лестницу, Раймо ласково поцеловал Анью в губы.

— Спасибо тебе, умница моя! А то эта Ээва может уморить своими разговорами.

— У нее только и разговоров, что о парнях да о нарядах.

— Такая пустая балаболка, как ты можешь жить с нею?

— Ас кем же еще? Разве тут можно выбирать?

— Да, конечно… — согласился Раймо. Ему стало совестно, что он упрекнул ее.

В автобусе Раймо все ждал, что Анья скажет, узнавала ли она насчет работы у «Альготса» для его мамы, но она рассказывала о рождественских подарках; наконец Раймо не выдержал и спросил:

— Ну так как, найдется работа для матери, если она приедет?

— Да, у нас берут на работу.

— А жилье дают?

— Сейчас пока ничего нет, но, говорят, после рождества должно что-нибудь освободиться. Надо тогда зайти, поспрашивать.

— Как ты думаешь, справится она?

— Ведь другие справляются. Осенью сюда приехала откуда-то из Лапландии старая женщина с пятью детьми, по вечерам они стояли у фабричных ворот все пятеро, дожидались ее.

На автобусной станции какой-то брюнет поздоровался с Аньей. Раймо удивленно взглянул на нее, а она сказала:

— Это один грек, он всегда меня подкарауливает.

Она остановилась у витрины модного магазина:

— Вот такое пальто макси мне бы, пожалуй, пошло.

— Можно купить.

— В Финляндии, я думаю, найдется пальто не хуже.

— Ты поедешь на поезде?

— Нет, меня Партанен довезет на своей машине до Оулу, а оттуда к нам в Пулккила идет автобус.

— Осталась бы ты здесь на праздники.

— Здесь и праздник не в праздник.

— Сказать, что я купил домашним?

— Ну что?

— Матери часы-браслет, а Теуво школьную сумку. Для Эйи не мог ничего придумать и купил коробку шоколадных конфет.

— Лучше бы купил широкий кожаный пояс.

Каждый раз, когда Анья останавливалась у витрин, Раймо тихонько брал ее руку и тащил дальше, и они шли и смеялись, обоим было почему-то весело. Дойдя до конца улицы, украшенной гирляндами и празднично освещенной, они купили в киоске горячих сосисок с булочкой и медленно пошли обратно, к дому Аньи.

Остаток вечера Анья и Раймо провели вдвоем в комнате Аньи, слушая радио и нежась в постели. Ээва куда-то ушла. Когда на следующее утро Анья провожала его на гётеборгский поезд, Раймо заметил у нее на шее следы поцелуев. Заглянув ей в. глаза, он тихонько спросил:

— Поедем со мной в Гётеборг?

— Нет, не могу сейчас. В январе встретимся. И прошу тебя, не пей лишнего.

Поезд тронулся, и Раймо вскочил в вагон. Он сидел у окна и смотрел на серое, низко нависшее небо, на лес и удивлялся, что почти нигде нет снега, хотя рождество на носу.

Накануне сочельника Раймо ходил в таможню за посылкой из Финляндии, а когда вернулся, увидел у подъезда елку, которую тем временем принес хозяин дома. На лестнице ему встретился Стиг, швед-алкоголик, собравшийся на праздничный вечер, организованный для одиноких. Стиг, размахивая руками, пытался объяснить Раймо насчет этого вечера и звал с собой, дескать, там будет хорошее угощение. Раймо кивал и мотал головой и кое-как сумел сказать, что не может пойти, потому что сам ждет гостя. Стиг поднял шляпу и пожелал доброго рождества. Югослав крутил в своей комнате пластинки так громко, что весь дом гудел, а у шведской четы на втором этаже, по-видимому, шел крупный разговор. Раймо послушал, послушал и пошел в свою комнату.

Открыв посылку, он нашел в ней пакет с домашними пирогами и вложенную записку:

Доброго рождества тебе от нас всех и спасибо за посылку. Не надо было только покупать такие дорогие подарки. Эти часы до того шикарные, что мне неловко их надевать, разве что по воскресным дням. Испекла тебе пирожков и кекс на праздники и положила чистую рубашку, боюсь только, не маловата ли. Нам нынче и рождество не в радость, оттого что ты не с нами, а Юсси вот уже несколько дней как запропастился куда-то с дружками, только бы на рождество не явился домой колобродить. Так что я, в общем, решила ехать в Швецию, чем скорее, тем лучше. Эйя тоже ведь может устроиться на работу, и тогда мы, конечно, сведем концы с концами. Теуво все эти дни только и говорит что об отъезде. Встречаешь ли ты рождество с Анъей? Скажи ей, что мы приедем, как только выяснится с работой и с жильем. Счастливых праздников!

Мама.

Дочитав письмо, Раймо достал из ящика сверток с пирогами и осторожно положил на стол. Кекс, завернутый в масляную бумагу, наполовину раскрошился. Раймо собрал крошки в рот и вынул рубашку, красиво упакованную, в блестящей рождественской бумаге, перевязанной ленточкой. На дне посылки лежала рождественская поздравительная открытка, которую нарисовал Теуво. «Очень вкусные пироги, — подумал Раймо, набив полный рот. — Но ведь одному не съесть. Что, если пойти и угостить ребят, оставшихся на праздники в бараке?»

С пакетом под мышкой Раймо отправился в барак «Б». В коридоре его встретил Пелтола, уже немного навеселе.