Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

— Отличная пробежка, пограничник! — тяжело дыша, говорит Рыжий. — Представляешь, где бы ты был сейчас, если бы дал мне фору?

— Надо признаться, ты неплохой соперник.

Объявляется пятиминутный отдых.

— Что, недооценили своего конкурента? — спрашивает Рошаль.

Мосс жадно хватает ртом воздух:

— Видно, недооценил. Он в отличной форме.

— Соберитесь с духом! — требует подошедший к ним Юрген. — Вы же лучший стрелок в отделении.

— Так точно… Все зависит от того, как стреляет он.

— Спокойнее. Цельтесь не торопясь. Плавно нажимайте на спусковой крючок. Не волнуйтесь.

Мосс согласно кивает. При этом он еще раз бросает взгляд на толпу и на дорогу, ведущую в Кительсбах.

На огневом рубеже соперники лежат в двух шагах друг от друга. Рядом стоит Глезер, все остальные сзади.

— До чего же мало это черное яблочко на мишени! — сокрушается Рыжий.

Мосс только смеется в ответ.

— Заряжай! — командует Глезер. — Десять выстрелов по круглой мишени из положения лежа — огонь!

Рыжий стреляет собранно, не торопясь. Мосс выдерживает паузы, целится тщательно, плавно нажимает на спусковой крючок. При этом один раз он допускает передержку с прицеливанием, и в тот самый момент, когда нажимает спусковой крючок, Рыжий уже стреляет. Мосс видит, как его пуля поднимает столбик пыли позади мишени. Рыжий тоже посылает одну пулю в молоко, но по общей сумме у него выходит на семь очков больше.

Трактористы шумно радуются, а пограничники обеспокоены: Моссу, чтобы сравнять результат, придется сделать на семь приседаний больше, чем его сопернику, плюс еще одно, чтобы выиграть…

И вот соревнующиеся стоят в гимнастических трусах, на плечах у них мешки с песком. Мосс и Рыжий приноравливаются к грузу, выбирают наиболее удобное для себя положение. Зрители окружают их плотным кольцом. Глезер входит в круг — он будет вести счет приседаниям.

Первые тридцать приседаний соревнующиеся выполняют без труда. Потом кровь начинает приливать к их лицам, а тела становятся блестящими от пота. После пятидесяти приседаний темп движения замедляется. Каждая сторона скандирует счет вместе с судьей, подбадривая своего спортсмена, и Глезер призывает публику к порядку.

На семидесятом приседании соревнующимся кажется, что легкие вот-вот лопнут, а пот с них струится уже ручейками. Оба выпрямляются с трудом и все время заглядывают в лицо друг другу, пытаясь отгадать, как долго еще продержится соперник. Возгласы утихают, наступает тишина. Приближается решающая минута.

На восемьдесят девятом приседании Рыжий остается сидеть на корточках, с криком сбрасывает мешок и валится на спину. Мосс с перекошенным от напряжения лицом делает девяностое, девяносто первое и, наконец, девяносто второе приседание. Оно оказалось бы последним, если бы Цвайкант не произнес тихо, но отчетливо:

— Вот она!

Мосс слышит его слова, закрывает глаза — на шее у него от напряжения неестественно вздуваются жилы — и встает один раз, другой…

— Осталось два приседания, — шепчет кто-то. — Только два приседания…

Еще два приседания… Мосс собирается с силами, но мускулы не слушаются его — никогда в жизни он не чувствовал себя таким измотанным. И тут его охватывает гнев на собственную беспомощность. Он распрямляется, приседает, сопровождая свои действия криком, и снова распрямляется.

Под ликующие возгласы пограничников Мосс скидывает с плеч мешок, руки его повисают, однако он еще в состоянии обратиться к сопернику:

— Ну и силен же ты, Рыжий! Даю зарок никогда больше не состязаться с тобой.

Тот с гримасой боли на лице растирает в это время перетруженные ноги.

— Недооценил я тебя, пограничник. По твоим глазам я понял, что тебя хватит максимум на три приседания, и сбросил мешок. Черт тебя знает, откуда только у тебя силы взялись. Поздравляю, на сей раз ты победил.

Он протягивает Моссу руку. Тот подходит к нему, с трудом переставляя негнущиеся ноги, и пожимает ее. Потом осматривается по сторонам и ждет, когда же его подойдет поздравить Пегги. Но ее все нет.

— Где же она? — спрашивает Мосс Цвайканта, рассеянно принимая поздравления друзей.

— Кто?

— Да Пегги. Ты же сам сказал…

Цвайкант улыбается, в уголках его глаз прячутся смешинки.

— Я имел в виду нечто другое, в более широком смысле. Извини, если я своим высказыванием отвлек твое внимание и едва не помешал твоей победе.

— Чушь! Все в порядке, Светильник… Только хотелось бы знать, куда она запропастилась.

— Да вон она идет, — кивает Философ в сторону улицы.

Это действительно Пегги. У нее такой вид, будто она оказалась здесь случайно. Рассеянно помахивая сумочкой, она сворачивает к толпе болельщиков. На ней джинсы и светлый пуловер с короткими рукавами, который подчеркивает ее красивый загар.

— Удивительно, как контрастирует цвет лица и волос с огромным числом веснушек, — замечает Цвайкант. — Я сразу обратил на это внимание. До чего любопытно наблюдать, как природа варьирует свои собственные законы. При таком цвете лица и волос веснушек не должно быть вовсе, но вопреки всякой логике они есть. Вот загадка, достойная изучения…

— Теперь ты видишь, насколько слабы устои науки, хоть ты ее и расхваливал на все лады, — иронизирует Мосс. — Три рыжих волоска не на том месте у какого-нибудь предка — и вся наследственность оказалась нарушенной.

Рошаль с деланным отчаянием умоляет:

— Ради бога, перенесите свой диспут на другое время.

Философ быстро соглашается:

— Конечно, конечно. Поскольку Пегги как раз направляется сюда, целесообразно обсуждение затронутой нами проблемы отложить… Может, ты наконец представишь нас ей? Сейчас самый подходящий для этого момент.

— Ей не терпится познакомиться с тобой, особенно если ты сразу примешься за освещение того или иного пункта…

Пегги не сразу подходит к ребятам, сначала она останавливается возле человека средних лет и о чем-то с ним беседует. Потом перебрасывает сумку через плечо и приближается к пограничникам. Поздравляет Уве с победой, спрашивает, оглядывая любопытным взором солдат:

— Вот это и есть твои друзья?

— Да, это мы, — заявляет Цвайкант с безукоризненно галантным поклоном. — Разрешите представиться…

Пегги протягивает ему руку:

— Можешь не представляться. Судя по рассказам Уве, ты — Зигфрид Цвайкант, или Светильник. Угадала?

Цвайкант начинает заикаться от удивления:

— Вот как? Он столько обо мне рассказывал, что вы…

Девушка кивком подтверждает его мысль.

— Уве говорил, что иногда ты слишком фантазируешь, но во всем остальном такой товарищ, каких поискать…

На минуту воцаряется молчание, потом Цвайкант, который все еще пожимает Пегги руку, произносит со смехом: