Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Проект, наиболее увлекавший воображение, был связан с развитием тогда почти неисследованной территории, расположенной между крайней западной оконечностью озера Сьюпериор, где нынче стоит Дулут, и той частью Тихого океана, куда впадает река Колумбия, иными словами, с окраиной северной трети США. Если построить железную дорогу, здесь возникнут крупные города и процветающие городки. В регионе Скалистых гор, через который должна была пройти эта дорога, шли изыскания различных металлов, и плодородные поля пшеницы и кукурузы сулили несказанное богатство. Продукты, покупаемые далеко на востоке, в Дулуте, можно будет доставлять к побережью Атлантического океана через Великие озера и канал Эри по очень низким ценам. Это было имперское видение, сходное со строительством Панамского канала в тот же период и обещавшее принести не меньшую пользу для человечества. Оно пробудило интерес и энтузиазм Кука. Благодаря тому, что правительство выделило грант на огромные участки земли по обе стороны от предполагаемой железной дороги для корпорации, которая всерьез возьмется за проект и осуществит его в разумные сроки, и из-за возможности стать выдающейся публичной фигурой, он в конце концов взялся за этот проект. Предприятие сразу же столкнулось с многочисленными возражениями и критикой, но гению, который смог профинансировать успешное завершение Гражданской войны, было вполне по силам профинансировать Северо-Тихоокеанскую железную дорогу. Кук взялся за дело с намерением предложить выгоду от этого предприятия гражданам США и продавать акции или доли, от которых он хотел избавиться, не через агентство или финансовую корпорацию, а непосредственно булочникам, мясникам и жестянщикам.

Это была блестящая идея. Его финансовый гений, организовавший продажу огромных правительственных займов США простым людям, работал именно по такой схеме. Почему бы не выпустить сертификаты Северо-Тихоокеанской железной дороги? В течение нескольких лет он проводил изыскательскую кампанию, исследуя осваиваемую территорию, организуя большие корпуса железнодорожных строителей, прокладывая сотни миль путей в самых неблагоприятных условиях и продавая крупные пакеты своих сертификатов с гарантированным процентным доходом. Если бы он сам не знал так мало о строительстве железных дорог и если бы проект не был таким огромным, что его нельзя было осуществить силами одного человека, – даже такого великого, как он, – предприятие могло бы оказаться успешным, как оно и вышло при других управляющих. Однако нелегкие времена, война между Францией и Германией, которая временно связала руки европейскому капиталу и отрезала от американских проектов, зависть и клевета конкурентов, определенные погрешности управления – все это вместе погубило великое начинание. Восемнадцатого сентября 1873 года в 12.15 банковский дом «Джей Кук и Кº» обанкротился с дефицитом примерно восемь миллионов долларов и потерял инвестиции, вложенные в Северо-Тихоокеанскую железную дорогу в размере около пятидесяти миллионов долларов.

Можно представить, каким был результат: одновременный крах самого влиятельного банкира и самого выдающегося железнодорожного проекта. «Финансовый гром посреди ясного неба», – написала «Филадельфия Пресс». «Никто не мог ожидать большего сюрприза, – написала „Филадельфия Инкуайер“, – это как снег, выпавший в солнечный летний день». Общественность, убаюканная предыдущими грандиозными успехами Джея Кука и считавшая его неуязвимым, поначалу ничего не могла понять. Это казалось невероятным. Джей Кук обанкротился? Невозможно, только не он! Тем не менее он обанкротился, и нью-йоркская фондовая биржа после серии обвалов, последовавших сразу же за банкротством, закрылась на восемь дней. Железная дорога «Лейк Шор» не смогла выплатить ссуду до востребования на миллион семьсот пятьдесят тысяч долларов, а «Юнион Траст Компани», связанная с интересами Вандербильта, прекратила операции после массового изъятия депозитов. «Нэшнл Траст Компани» из Нью-Йорка имела в своих сейфах государственные облигации на восемьсот тысяч долларов, но на них нельзя было взять взаймы ни одного доллара, и она временно прекратила операции. Подозрения ходили повсюду; слухи затронули всех и каждого.

Когда новость достигла фондовой биржи в Филадельфии, она сначала появилась в виде короткой депеши, адресованной биржевому комитету от нью-йоркской фондовой биржи: «Ходят слухи о банкротстве „Джей Кук и Кº“. Ожидаем ответа». Этому не поверили, поэтому не ответили. Никто и не подумал волноваться. Брокерское сообщество едва обратило внимание на такой слух. Каупервуд, следивший за успехами «Джей Кук и Кº» со значительным подозрением насчет блестящей теории президента компании о распродаже «народных ценных бумаг», вероятно, был единственным, чьи подозрения только усилились. Однажды он написал критическую статью для городской газеты, где утверждал, что ни одно предприятие такого масштаба, как Северо-Тихоокеанская железная дорога, до сих пор не опиралось только на один банковский дом, вернее на одного человека, и что ему это не нравится. «Я не уверен, что земли, через которые проходит дорога, являются такими идеальными с точки зрения климата, почвы, древесины, минералов и так далее, как убеждает нас мистер Кук и его сторонники, – написал он. – Я также не думаю, что в настоящее время и на протяжении многих лет дорога будет приносить прибыль, способную окупить проценты по огромному количеству ценных бумаг, которые находятся в обращении. Здесь имеются большие риски и опасности». Поэтому, глядя на уведомление, он гадал о том, какой эффект произведет возможное крушение банковского дома «Джей Кук и Кº».

Гадать пришлось недолго. Вторая депеша, полученная на бирже, гласила: «Нью-Йорк, 18 сентября. „Джей Кук и Кº“ приостановил свои операции».

Каупервуд не мог этому поверить. Он был вне себя от радости при мысли о такой грандиозной возможности. Вместе с остальными брокерами он устремился к дому 114 на Третьей улице, где находился знаменитый банковский дом, чтобы убедиться окончательно. Несмотря на сдержанность и прирожденное достоинство, Каупервуд побежал со всех ног. Если это правда, то великий час настал. Наступит всеобщая паника и катастрофа. Все акции ожидает чудовищный обвал. Он должен находиться в самой гуще событий. Уингейт должен находиться под рукой, как и оба его брата. Он должен объяснить им, как продавать и что покупать. Его великий час настал!

Несмотря на свое огромное значение, банковский дом «Джей Кук и Кº» имел довольно непритязательный вид: четыре с половиной этажа серого камня и красного кирпича. Здание никогда не считалось красивым или комфортабельным. Каупервуд часто бывал там. Огромные портовые крысы выползали из дренажных труб, идущих от Док-стрит, и свободно прошмыгивали в конторы. Десятки клерков работали в помещениях с газовым освещением там, где не хватало дневного света и свежего воздуха, трудясь над огромными бухгалтерскими счетами. Дом находился по соседству с Джирардским Национальным банком, где до сих пор процветал его друг Дэвисон и где сходились основные финансовые интересы, представленные на этой улице. На бегу Каупервуд заметил своего брата Эдварда, который направлялся на фондовую биржу, чтобы передать ему сообщение от Уингейта.