Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Однако странным образом это не помогло, ибо полицейским представили предписание, выданное судом более высокой юрисдикции под председательством достопочтенного Наума Диккеншитса, запрещавшее всем без исключения вмешиваться в ход строительства. (Впоследствии этот документ, затребованный другим судом, таинственным образом затерялся; слухи на этот счет ходили разные.)

Раскопки и разрушения продолжались. За этим последовали перебежки адвокатов от дверей одного дружественного судьи к другому. Багровые щеки, выпученные глаза и судорожные глотки… Но закон есть закон. Процедура есть процедура, и никакое судебное постановление нельзя выполнить или отменить в законный выходной день, когда члены суда удаляются на отдых. Тем не менее к трем часам пополудни был найден покладистый мировой судья, согласившийся выдать предписание о приостановке этого ужасающего самоуправства. Увы, к тому времени здание сгинуло безвозвратно, а земляные работы завершились. Железнодорожной компании Западного Чикаго оставалось лишь обеспечить предписание, аннулировавшее предыдущее предписание и гласившее, что ее права, свободы и привилегии не могут быть оспорены, и, таким образом, был создан повод для тяжбы, которая естественным образом была передана на рассмотрение апелляционного суда штата Мичиган, где и была положена под сукно. В течение нескольких лет следовали бесконечные предписания, апелляционные жалобы, ходатайства о пересмотре, угрозы передать дело в федеральные суды на основании конституционных привилегий и так далее. В конце концов дело было вынесено за рамки судебного разбирательства, поскольку к тому времени мистер Парди образумился. Но газетчики, раскопавшие подробности сделки, обрушили на Каупервуда свое возмущение.

Однако более, чем инцидент с Рэймондом Парди, тревожила конкуренция новой трамвайной компании, появившейся в Чикаго. Сначала она зародилась в виде идеи в голове Джеймса Фурниваля Вулсена, решительного молодого уроженца Калифорнии, и постепенно превратилась в ходатайства и петиции большинства горожан, проживавших на улицах в дальней юго-западной городской окраине, где было предложено положить новую трамвайную линию. Будучи амбициозным, этот самый Джеймс Фурниваль Вулсен не собирался сдавать позиции. Помимо требований горожан и общественных петиций, с которыми Каупервуд ничего не мог поделать, Вулсен предлагал новую систему тяги, опробованную в нескольких малых городах, – электрический двигатель, работавший посредством натянутых проводов и скользящего металлического шеста с цапфой на конце. Утверждалось, что эта система очень экономична и обеспечивает лучшее обслуживание, чем конная тяга.

Каупервуд уже давно слышал об этой новой электрической системе и несколько лет с величайшим интересом изучал ее, поскольку она обещала революционный переворот в городском транспорте. Однако, поскольку он совсем недавно завершил строительство превосходной канатной системы, то не собирался отказываться от нее. Электрический трамвай все еще был экзотическим новшеством. Каупервуд решил, что нужно воспрепятствовать появлению электрических трамваев в Чикаго, пока он сам не будет готов ввести их в действие – сначала на внешних подъездных путях, а потом, возможно, и во всем городе.

Но, прежде чем он начал действовать против Вулсена, этот выскочка, обладавший воображением и даром красноречия, заключил союз с заинтересованными инвесторами – Трумэном Лесли Макдональдом, который увидел в этом спасительную возможность наказать Каупервуда, и бывшим президентом газовой компании Северного Чикаго Джорданом Жюлем, потерявшим деньги в газовой войне с Каупервудом. Трудно было представить лучшее орудие для возмездия человеку, которого они считали заклятым врагом. Трумэн Лесли был энергичным, худощавым, желчным, всегда с подозрительным взглядом темных глаза. Джордан Жюль был низеньким и толстеньким, светлые реденькие жирные волосы окаймляли его блестящую лысину; голубые поблескивающие глазки рыскали по сторонам. Они привлекли на свою сторону бывшего президента газовой компании Южной стороны Сэмюэля Блэкмена, крупного акционера Сандерленда Шедда из городского железнодорожного управления и президента Дугласовской трастовой компании Норри Симмса, который, однако, был всего лишь финансовым агентом. Они надеялись, что защитную тактику Каупервуда, при бездействии городского совета, можно легко разрушить.

– Думаю, мы скоро это исправим, – заявил молодой Макдональд на утреннем совещании. – Мы сможем выкурить их; достаточно будет небольшой огласки.

Он обратился к своему отцу, редактору «Инкуайера», но последний отказался действовать до выяснения ситуации, когда убедился, что его сын имеет корыстный интерес. Макдональд, разъяренный пассивной позицией городского совета, лично явился туда и призвал олдермена Доулинга, который по-прежнему был председателем, ответить, почему важные муниципальные постановления остаются без рассмотрения. Мистер Доулинг, крупный, рыхлый, незлобивый человек с голубыми глазами, улыбаясь, соизволил отвечать, что, хотя он является председателем городского комитета по благоустройству улиц и бульваров, ему ничего не известно.

– В последнее время подобные вещи вне моей компетенции, – объяснил он.

Мистер Макдональд встретился с остальными членами комитета, но они не выказали готовности к общению. Да, они рассмотрят этот вопрос. Кто-то заявил, что в ходатайствах есть технические ошибки.

Был ясно, что дело нечистое и, несомненно, за всем этим стоял Каупервуд. Макдональд посоветовался с Блэкменом и Джорданом Жюлем, и было решено, что совет нужно принудить к исполнению долга. Ходатайство было совершенно законным. Городу предлагалась новая, более совершенная система трамвайной тяги. Поскольку Шрайхарт готов был вложить капитал, существовала вероятность, что он приобретет право решающего голоса в новом предприятии, ходатайства необходимо было рассмотреть и удовлетворить в ускоренном порядке. Следствием этого стала очередная шумиха в газетах.

Газеты кричали, что подобная ситуация нетерпима. Если ведущая партия в городском совете под влиянием зловещего субъекта, каким является Каупервуд, намеревалась тормозить ходатайства о прокладке трамвайных линий, оставался единственный выход: обращение к гражданам с призывом изгнать мошенников. Никакая партия, зависевшая от голосов избирателей, не могла выжить с послужным списком политических трюков и финансовых махинаций. Маккенти, Даулинг, Каупервуд и другие были названы алчными, безрассудными и губительными элементами. Но Каупервуд лишь улыбался. Его враги устроили визг и вой, ну и бог с ними! Позднее, когда молодой Макдональд пригрозил судебным иском с целью заставить совет выполнять свои обязанности, Каупервуд и его партнеры призадумались. Слушания в суде, даже безрезультатные, дадут газетам отличную возможность для враждебной кампании; более того, приближались муниципальные выборы. Однако Маккенти и Каупервуд не чувствовали себя бессильными. У них были конторы, деньги, рабочие места, хорошо организованная партийная система, салуны, игорные притоны и потайные комнаты, где поздним вечером происходит вброс избирательных бюллетеней.